пришли в лабораторию? — спросил Крэш.
— Да, могло. Я уже думал об этом. С того времени, как я оставил его и ушел с Тоней, прошло достаточно времени, когда его могли включить, полностью загрузить, а потом выключить. Впрочем, он мог выключиться и сам, из каких-нибудь своих соображений. А потом его могли включить опять, или же он мог запрограммировать переключатель на определенное время. Большинство роботов могут произвольно оперировать своим режимом питания. Возможно, это как раз и объясняет состояние Калибана.
— Почему вы это сказали?
— Видите ли, как бы то ни было, Калибан каким-то образом оказался на полу, а не на испытательном стенде. Скорее всего его кто-то оттуда снял. Вряд ли он сделал это сам. И кроме того, его рука, поднятая как для удара; я оставлял его на стенде, и его конечности были в совсем другом положении. Скорее всего это Фреда сняла Калибана со стенда. Но бедняжка ничего не может вспомнить.
— Что поделаешь — посттравматическая амнезия! — сухо заметил Крэш. — Но как могла Фреда снять робота со стенда? Он же ужасно тяжелый! Никакая женщина его просто не поднимет.
— На испытательном стенде куча всяких приспособлений. С их помощью можно поднимать и опускать роботов, даже самых тяжелых, и удерживать их в любом положении.
— Так, с этим понятно. Вернемся к вашим дальнейшим действиям. Вы увидели Калибана над телом Фреды, испугались и убежали. Что дальше?
— Я сел в свой аэрокар, и робот отвез меня домой. Оттуда я позвонил Тоне и… — Губер неожиданно замолчал.
— И что?
— Ну, сперва я принялся ее обвинять, спросил, как могла она решиться на такое… Но потом я увидел ее лицо на экране. Спокойное и удивленное, ничуть не взволнованное… И я понял, что она этого не делала. Я очень пожалел, что так на нее напустился, и стал упрекать уже себя за такую несправедливость и бестактность. Мне не хотелось думать, что это могла сделать Тоня. И вот внезапно я понял, что ничего больше не в состоянии ей сказать… Я смог сказать только, что… Что в лаборатории произошло нечто ужасное и что я собираюсь на какое-то время запереться в доме и никуда не выходить. Потом я закрыл двери и отключил все линии связи. Так продолжалось несколько дней.
«Рассказал Тоне Велтон столько, что она любой ценой пыталась узнать обо всем этом как можно больше, — подумал Крэш. — Если только, конечно, они вдвоем не придумали всю эту историю с начала и до конца. Такие подробности, которые поведал мне этот Эншоу, Тоне как раз на руку. Вспомнить только, как рьяно она бросилась участвовать в расследовании! Беспардонно совала нос в мои дела и, как могла, старалась натолкнуть меня на любой след, кроме настоящего!»
— Значит, это все, что вы видели, и все, что вы делали в ту ночь? — спросил Крэш.
— Да, сэр! Я с радостью рассказал бы вам больше, но это действительно все, что я знаю!
«И этого вполне достаточно, чтобы пошло насмарку все, что я уже сделал в расследовании этого дела!» — подумал Альвар, вслух сказав:
— Что ж, прекрасно! Вы можете быть свободны, по крайней мере пока.
Губер Эншоу удивился:
— То есть?
— Сейчас вы можете идти. Пока я не изменил своего решения.
Губер Эншоу судорожно сглотнул. Поднялся и вышел.
Альвар Крэш проводил его взглядом до двери и повернулся к Дональду:
— Ну, что там у тебя, старина? Они говорили правду?
— Прежде чем ответить, сэр, должен заметить, что оба они, и Терах, и Эншоу, приложили руку к моему созданию. А значит, они оба не только наверняка знают, в отличие от многих обычных граждан, что я оснащен специальными приспособлениями для проверки правдивости свидетельских показаний, они еще и то знают, как именно действуют мои детекторы лжи. Поэтому я не исключаю такой возможности, что они могли сымитировать нужные внешние проявления, чтобы симулировать правдивость своих ответов.
— И как по-твоему, они симулировали?
— Нет, сэр. Непохоже, чтобы оба подозреваемых настолько хорошо владели своими эмоциями, чтобы правдоподобно изобразить нужные физиологические проявления. Собственно, они оба были так взволнованы, что я не удивлюсь, если они вообще забыли об этих моих способностях. Но, с другой стороны, если они оба или хотя бы один из них все же оказался искушенным лжецом и сумел симулировать физиологические реакции, то я не могу полностью ручаться за свои выводы.
— Так, понятно. Я постараюсь не забыть, что твои выводы сейчас — скорее совокупность вероятностей, чем окончательные и недвусмысленные доказательства. И что же это за выводы?
— Реакция обоих подозреваемых на допрос соответствует среднестатистическим показателям физиологических реакций для мужчин их возраста в стрессовой ситуации. Они были взволнованы, испуганы, обеспокоены, но все это нормальные реакции на такую ситуацию. Я полагаю, что оба они говорили правду и, конечно же, очень болезненно отнеслись к тому, что пришлось все рассказать.
Альвар кивнул и тяжело вздохнул.
— Согласен. Мне тоже показалось, что они говорили правду. Если я что-нибудь понимаю в людях, то так это и есть. Но, если они оба не лгали, мы сейчас оказались дальше от разгадки, чем были. И все, что сделали эти честные парии, только замутили воду еще больше! Дональд, а ты не заметил никаких необычных реакций? Может, хоть это выведет нас на какую-нибудь ниточку?
— Я отметил несколько сильных эмоциональных всплесков, но не думаю, что это как-то нам поможет. Признание Губера Эншоу в связи с Тоней Велтон. Должен признаться, сэр, что, хотя я и не особенно разбираюсь в проявлениях человеческих чувств, но это признание произвело на меня очень сильное впечатление. Я не вполне понимаю, что такого привлекательного нашла Тоня Велтон в Губере Эншоу. В сравнении со всеми влюбленными парами, которые мне довелось повидать, эти двое просто поразили меня своей, как бы это сказать… несовместимостью, что ли?
Альвар Крэш с удовольствием рассмеялся. За последние дни не так уж часто выпадал случай посмеяться.
— Дональд, ты гораздо лучше разбираешься в людских чувствах, чем могло бы показаться! Готов биться об заклад, что любой, кто знает об их отношениях, задавался точно таким же вопросом! Я и сам долго гадал, как может этот Эншоу восхищаться Тоней Велтон, вместо того чтобы ее бояться?
— Я тоже об этом подумал. Она кого угодно может напугать! Но как тогда это у них получилось? Чем можно объяснить такой неравный союз?
Крэш покачал головой.
— Это извечная загадка, и до сих пор никому не удавалось ее разгадать. И, думаю, никогда не удастся. Может, Тоне Велтон вообще нет никакого дела до Эншоу и она просто использует его как ей нравится? Она из таких женщин, которые запросто превращают мужчину в подобострастного раба, которому больше ничего и не нужно, если ей так захочется.
— И вы думаете, что их отношения как раз таковы?
Крэш на мгновение задумался.
— Нет. Она давным-давно могла бы с ним порвать. Сейчас Губер Эншоу — довольно опасная партия для мимолетного увлечения. У него крупные неприятности, и Тоня Велтон это прекрасно знает. Тем не менее она так упорно старалась отвести от него подозрения… По-моему, она действительно серьезно увлечена Губером, хотя для меня до сих пор величайшая загадка: что могло зародить в ней такую страсть?
— А что вы думаете о ходе расследования в целом после сегодняшних разговоров? Как вы думаете, насколько мы продвинулись вперед?
— Это самая дикая путаница изо всех, какие я встречал! Проклятие! Либо все они: и Терах, и Эншоу, и Велтон — самые прожженные лжецы, каких еще свет не видывал, либо никто из них не имеет к этому преступлению никакого отношения. К этому списку великих обманщиков надо добавить еще и Фреду Ливинг; здорово у нее вышло так все подстроить, что никто ничего не знает о том, как на нее напали! И все остальные показания подтверждают показания Фреды! И будь я проклят, если в них есть хоть какие-то
