направлялась к тому же магазину с огромной авоськой, полной пустых пивных бутылок. Увидев своего загулявшего дружка, она резко изменила траекторию движения, поправила огненно-рыжие крашеные космы и налетела на Хряпина, как изголодавшийся коршун на одинокого цыпленка.

– Ты, ирод, где всю ночь пропадал? Ты где, дрянь подзаборная, валялся? Я ночей не сплю, караулю его, не случилось ли, думаю, чего – а он – вот он, что ему сделается, тащится, козлина, в магазин, как будто ему там кто приготовил! Да я тебе, кобелю драному, зенки бесстыжие выцарапаю!

То, что Люська не спала ночей, беспокоясь о судьбе своего бойфренда, было, безусловно, поэтическим преувеличением. Васька знал, как крепко спит его славная боевая подруга, сотрясая стены жилища богатырским храпом, но вот обещание выцарапать зенки было достаточно серьезным. Надо признаться, Хряпин боялся Люську, и, чтобы задобрить ее, он показал синенькую сумочку и заискивающим голосом проговорил:

– Смотри-ка, чего я нашел!

– Чего ты там нашел? – сварливо проговорила Люська, но в голосе ее прозвучала явная заинтересованность. – Небось дрянь какую-нибудь!

Однако, разглядев сумочку, она оценила ее по достоинству, и ее беспокойство приняло несколько иное направление:

– Нашел он! Разве же такие вещи выбрасывают? Спер небось у кого-то, козлина!

И, чтобы не подвергать замечательную сумочку риску возвращения, Люська торопливо засеменила к своему жилищу, волоча за собой несчастного Ваську, как маленький речной буксир тащит за собой лениво упирающуюся баржу.

– Люся, – жалобно бубнил Хряпин, – имей ты ко мне сострадание! Мне срочно поправиться надо, хоть немножко! Сил моих нету терпеть! Хоть чекушечку! Хоть стаканчик!

– Будет тебе стаканчик, морда пьяная! – с осторожной угрозой проговорила Люська.

Дотащив сопротивляющегося сожителя до своей убогой комнатки, рыжеволосая прелестница торопливо вывернула содержимое синей сумочки на стол, застеленный грязной клеенкой. Жалкие надежды Хряпина, что она каким-нибудь чудесным способом не заметит серебристый телефон, естественно, не оправдались. Люська радостно ахнула и взяла чудо техники в руку.

И в этот момент телефон зазвонил. Металлическая коробочка исторгла «Полет валькирий» Вагнера в несколько упрощенной аранжировке. Люська никогда не слышала этой бравурно-агрессивной мелодии, но от неожиданности ткнула в какую-то кнопку пальцем, надеясь, что музыка прекратится.

Музыка действительно прекратилась, и из телефона донесся чей-то взволнованный голос. Люська испуганно поднесла мобильник к уху и проговорила настороженным, недоверчивым голосом:

– Чего надо?

– Ты кто? – спросил ее мужской голос.

– Конь в пальто, – ответила находчивая Люська. – А тебе чего надо?

– Как к тебе попал этот телефон? – спросил Маркиз – а это был, как нетрудно догадаться, именно он.

– Нашла! – почти честно ответила Люська и хотела уже бросить телефон на стол, от греха подальше, но Маркиз торопливо заговорил:

–  Слушай, слушай меня! Я тебе очень хорошо заплачу, только покажи мне то место, где ты его нашла! Честно, я тебе очень много денег дам!

В темной душе Люськи природное недоверие боролось с такой же природной жадностью. Как всегда в таких случаях, жадность победила.

– Ну ладно, – протянула мегера, – покажу.

– Где тебя найти?

Люська, как могла, описала местоположение своего жилища. Маркиз обещал приехать как можно скорее и велел никуда не уходить.

Закончив судьбоносный разговор, Люська перевела взгляд на Василия, тихо доходившего в углу. Поняв, что всякое терпение небезгранично, она с тяжелым вздохом полезла в свой заветный тайничок и достала оттуда заветный пузырек спиртовой настойки овса, которая в глазах Василия была куда привлекательнее любого другого напитка соответствующей крепости.

Телефон зазвонил как нельзя кстати, потому что Маркиз находился в полной растерянности. Редко когда выпадали в его жизни такие случаи. Лолка, как всегда, сумела поставить его в неудобное положение. Он оказался несостоятельным, был в растерянности, так же как и Птичкин. Последний, несмотря на свою нерешительность и неумение обращаться с близкими женщинами, отнюдь не был дураком, и в его глазах Леня уже заметил легкое сомнение и недоверие. Требовалось срочно разрядить обстановку, пока Георгий Андреевич не послал Маркиза подальше, и тут очень кстати зазвонил телефон.

Маркиз действительно гнал машину как ненормальный и меньше чем через час уже смотрел в ясные очи рыжеволосой Люськи.

– Вообще- то это он нашел, мужик мой, – созналась та, указав на почти пришедшего в себя Хряпина, – но ты ему денег не давай, ты деньги мне дай, ему, козлу, они без надобности.

– Ага! – радостно заявил Василий, впервые в жизни почувствовав свою нужность. – Тогда сама, блин, и показывай человеку место! Что – съела? То-то, не можешь без Васьки!

– Да я тебе глаза поганые выцарапаю! – завопила Люська, явно не страдавшая избытком фантазии. – А ну, скотина, веди человека куда надо!

– Вот те шиш! – веселился Хряпин, на всякий случай держась подальше от Люськиных ногтей.

– Ну вы уж как- нибудь между собой договоритесь, – попытался Маркиз разнять сладкую парочку, – время не ждет!

– Тыщу дашь – все покажу! – заявил Хряпин, сам поражаясь собственному деловому размаху.

Маркиз, волновавшийся за судьбу Лолы, вытащил из кошелька две пятисотки и выволок Василия на улицу, несмотря на Люськины попытки удержать строптивого сожителя.

– Вот туточки, значит, она и лежала, сумка эта, – Василий показал Лене на ту гостеприимную канаву, которая предоставила ему ночлег минувшей ночью, – тут вот аккурат, в травке.

Маркиз внимательно осмотрел обочину шоссе в обе стороны от места находки. Множество мусора, выброшенного из проезжающих машин, и никаких следов, которые могли бы открыть тайну исчезновения Лолы.

– Ты уверен, что это – то самое место? – Маркиз повернулся к Хряпину, скромно ожидавшему в сторонке.

– А как же! – радостно отозвался Василий, которому льстило внимание серьезного делового человека к его скромной персоне. – Вот точно туточки я проснулся, вот банка из-под пива у меня аккурат под щекой валялась…

– Удобно, – оценил Маркиз.

– Если бы еще в ней пивко оставалось, чтоб опохмелиться! – осклабился Василий, радуясь своему умению поддерживать светский разговор.

– Вот туточки, аккурат в этой ложбинке! – мгновенно посерьезнев, рапортовал Хряпин.

Маркиз встал на колени и внимательно, сантиметр за сантиметром обследовал помятую траву. Ничего, хоть как-то говорящего о том, что здесь произошло, он не нашел.

Хряпин вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Ну, что еще? – недовольно повернулся к нему Маркиз.

– Ну, это… я пойду, значит?

– Иди, – Леня пожал плечами, – что знал, ты показал.

– А… это… добавить бы, на пиво…

– Ну, ты даешь! – Маркиз покачал головой. – Тебе тысячу дали, а ты еще на пиво просишь!

– Тыщу-то вы при Люське дали, – хитро прищурился Василий, – она небось меня уже караулит и сразу все отберет, а ежели еще полтинничек на пивко, так это бы очень хорошо было…

Маркиз протянул настырному Василию просимую купюру и отвернулся от него. Хряпин тут же ретировался. Георгий Птичкин, до того молча бродивший вокруг машины, подошел ближе и сказал:

– Может быть, нужно обратиться в милицию? Ваша подруга пропала, сумку выбросили, даже дорогой телефон…

– Может быть, придется, – протянул Маркиз, – но сначала давайте проедем по шоссе, здесь наверняка есть круглосуточные заправки, может быть, кто-то заметил Лолу, она девушка видная.

Если бы он знал, в каком виде Лола выскочила из той злополучной квартиры убитого Сыромятникова – растрепанная, серая от отравления газом, голодная и измученная, умирающая от страха, то не стал бы надеяться, что окружающие запомнят ее как привлекательную особу.

Мужчины сели в машину и поехали по шоссе. Маркиз ехал очень медленно, вглядываясь в обочины и в лес по сторонам дороги.

И вдруг он резко затормозил.

На ветках дикого шиповника, которым густо заросли края дороги, трепыхался легкий кусок ткани. Он был очень заметен – бледно-сиреневый на свежей зелени куста.

– Что это? – удивленно вгляделся в сиреневое пятно Птичкин.

Леня выскочил из машины и подбежал к кустам.

Он осторожно высвободил из колючих ветвей зацепившуюся за них полоску шелка.

– У Лолы был такой шарфик, – взволнованно сообщил он подошедшему Георгию. – Может быть, она оставила нам знак?

– Тем более что здесь отходит от шоссе дорога, – добавил Птичкин.

Дорогой назвать это можно было только с большой натяжкой. В негустой весенний лес убегали две неглубокие колеи. Маркиз нагнулся над ними, внимательно всмотрелся и проговорил:

–  Совсем недавно здесь кто-то проезжал… нужно проехать по этой дороге, посмотреть, куда она ведет…

Они снова сели в машину и медленно двинулись вперед по жалкому подобию дороги. Разбитая колея петляла среди деревьев, иногда казалось, что она совсем исчезает, но следы шин на примятой траве указывали направление, и Маркиз углублялся в лес все дальше и дальше.

Неожиданно перед ними предстала обширная поляна, посреди которой громоздились развалины старинного каменного дома. Полуразрушенные стены оплетали вьюнок и дикий хмель, из окон выглядывали покрытые свежей зеленью