Получилось бы, что у одной роты будет одна машина, а у другой — другая. Каждую требовалось бы снабжать, обслуживать и ремонтировать по- разному. Да и для производства это оказалось бы затруднительно, и общее количество выпускаемых машин, необходимых для перевооружения, было бы меньше.
Следовало решить вопрос, какую машину ставить на производство. ГРАУ было за «Зарницу», ГБТУ — за «тридцатку».
Несколько машин с «тридцаткой» в рамках предварительных войсковых испытаний направили в Белорусский военный округ, командующим которого в то время был генерал-полковник танковых войск Михаил Митрофанович Зайцев — человек исключительно энергичный и неравнодушный к бронетанковой технике. Мы с ним одновременно учились в бронетанковой академии, я — на инженерном факультете, он — на командном. Потом вместе служили в Кантемировской дивизии. Я, капитан, был заместителем командира батальона, он, полковник, — заместителем командира дивизии.
Зайцев позвонил министру обороны Д.Ф.Устинову и сказал, что ему прислали новую БМП. Машина интересная, но много замечаний. Тут же нас троих главных конструкторов (машины, пушки и боеприпасов) направили в Минск. Туда же приехал начальник ГБТУ Ю.М. Потапов вместе с П.П. Кириченко. ГРАУ представлял, тогда еще генерал-майор, Ю.М. Андрианов — единственный человек из ГРАУ, с которым я всегда находил общий язык.
Михаил Митрофанович встречал нас на вокзале. Меня он в шутку спросил, бегаю ли я еще на коньках. Он помнил, что я когда-то был чемпионом академии по конькам.
Сразу отправились на полигон и стали разбираться с замечаниями. Выяснилось, что местные военные не знали, что на новой машине пушка может стрелять не только одиночными выстрелами, но и очередями по восемь выстрелов с разным темпом. Стреляли целый день по разным целям и к каждой цели подъезжали на «уазиках» для оценки результата. Тут же проводили летучие совещания. Приходилось многое объяснять не только Зайцеву, но и Потапову, который, будучи одним из последних генерал- полковников танковых войск (потом были общевойсковые генералы), не так давно сменил маршала Бабаджаняна на посту начальника ГБТУ и иногда подходил к задачам БМП с танковой меркой. Потом у нас установилось полное взаимопонимание.
Израсходовав полторы тысячи выстрелов и покрывшись пылью с головы до ног, мы закончили испытания. Зайцев был убежден, что такая машина нужна для войск. Андрианов тоже не возражал.
Летом 1978 г. Министерство обороны решило провести сравнительные испытания, чтобы окончательно определиться, какую машину принимать на вооружение и ставить на серийное производство. Испытания проходили в Таманской дивизии под Москвой. Испытывались три БМП-1, три «объекта 675» и три «объекта 681». Испытания продолжались в течение месяца.
Перед машинами ставились одни и те же задачи. Комиссию из 21 человека возглавлял генерал- лейтенант Проняев, заместитель командующего Московским военным округом по боевой подготовке. Я его немного знал по Кантемировской дивизии, когда он командовал танковым полком тяжелых танков (ИС- 3).
Проняев занимался в основном тем, что всех успокаивал, когда споры доходили до взаимных оскорблений. Мне он говорил: «Что ты так переживаешь. Пойди в Дом офицеров, поиграй на бильярде, отдохни. Пусть они тут без тебя погрызутся». ВНИИТрансмаш и Тульское ЦКИБ СОО поддерживали представителей ГРАУ. ЦНИИТочмаш, Тульское КБП ия — представителей ГБТУ.
В отчете по испытаниям против нашей машины с «тридцаткой» особое мнение написали только четверо членов комиссии. Остальные — за.
Проняев повез меня к командующему Московским военным округом генералу армии В.Л. Говорову. Он, очень внимательный и вдумчивый человек, после полуторачасовой обстоятельной беседы согласился с моей точкой зрения.
На совещании у министра обороны Говоров и Зайцев высказались за БМП с 30-мм автоматической пушкой.
Но ГРАУ не собиралось отступать. Они обратились к главкому сухопутных войск генералу армии Ивану Григорьевичу Павловскому. Он пригласил меня к себе на совещание. Захожу к нему в кабинет — там нет никого из ГБТУ, одно ГРАУ во главе с маршалом Кулешовым. Два полковника из ГРАУ, Литвиненко и Губин, по очереди начали докладывать Павловскому результаты испытаний, поворачивая все в пользу «Зарницы». Я вмешался: «Иван Григорьевич, вот они говорят одно, а на такой-то странице отчета (он был туг же в несброшюрованном виде) написано совсем другое». Перечислил недостатки «Зарницы». Один из полковников — Губин (я запомнил его фамилию, так как считал, что она происходит от слова «губить») Заметил: «Впервые встречаю главного конструктора, который выступает против своей же машины» (машины «объект 681» были разработаны нами, но по тем же требованиям в части вооружения, по которым создавался «объект 768»). Я же выступал не против своей машины, а за ту машину, которая нужна войскам. Но раз есть недостатки, значит, виноват главный конструктор.
Среди многих других был недостаток, связанный с потерей цели при постановке орудия на угол заряжания. Конечно, при разработке «объекта 681» я это видел и мог бы найти и подключить соответствующих соисполнителей для обеспечения электронной, а не механической связи орудия и прицела, хотя в то время это была непростая задача. Но в «объекте 768» этого не было. И я не хотел лить воду на чужую мельницу. За этот недостаток и зацепились полковники из ГРАУ. В связи с этим Павловский сказал мне: «Если у Вас квалификация недостаточная, мы найдем другого главного конструктора». Я ответил, что моя квалификация подтверждена соответствующими дипломами, но если я как главный конструктор их не устраиваю, пусть поищут другого. Присутствующие там же Андрианов и председатель НТК СВ генерал-лейтенант Денисов на меня не нападали. Так ни о чем и не договорились. Денисов после совещания меня ободрил: «Все будет нормально!».
Через несколько дней Павловскии пригласил заместителей министров. Были Воронин и два зам. министра Минмаша. Павловский пытался давить на Воронина, но тот, будучи уже первым заместителем министра Миноборонпрома, сказал, что они в равной «весовой категории» и давление неуместно. Так ничего и не решили.
На вооружение «объект 675» долго не принимали. ГРАУ, помня слова А.А. Гречко, считало, что нужно принимать только вместе — «объект 675» и «объект 681». Но в соответствии с отчетом о результатах сравнительных испытаний КМЗ приступил к изготовлению «объекта 675», потому что в любом случае надо было проводить войсковые испытания.
Некоторое количество этих машин направили в Афганистан. В феврале 1981 г. мне тоже довелось находиться там. Было приятно, когда боевые офицеры благодарили меня за машину как раз такую, которая там требовалась. Угол возвышения пушки (80°) позволял стрелять по горам из ущелий, где проходили дороги. Высокий темп стрельбы и множество осколков, в том числе от камней, создавали мощное поражающее действие. Душманы эту машину боялись, называя ее «шайтан-арба».
В 1981 г. машина была принята на вооружение под индексом БМП-2.
