ядерной эйфории.

Между тем к этому времени отечественная фронтовая авиация усиленно отрабатывала прежде всего доставку тактического ядерного оружия. Из обычных средств поражения на ее вооружении состояли только неуправляемые ракеты и бомбы, эффективность которых при действии по малоразмерным целям была явно недостаточна, о чем неоспоримо свидетельствовал опыт как Великой Отечественной войны, так и последующих локальных конфликтов.

Задача создания высокоточного оружия усложнялась и малой заметностью типовых целей фронтовой авиации. К этому времени в СССР появилось несколько типов самонаводящихся ракет, но все они были рассчитаны на применение по радиоконтрастным либо по теплоизлучающим целям. В то же время уровень сигнальных характеристик даже таких целей, как объекты бронетанковой и другой самоходной техники, был недостаточен для захвата и сопровождения низкочувствительными головками самонаведения (ГСН) 1950– 1960 гг.

В принципе, ракеты с тепловыми ГСН могли применяться по самолетам, находящимся на стоянках с работающими или прогретыми двигателями, локомотивам, катерам. Более того, для ряда ракет класса «воздух-воздух» пуски по наземным целям рассматривались как шта тный вариант применения и предусматривали специальную предварительную операцию — отключение неконтактного взрывателя. Однако для срыва применения таких самонаводящихся ракет по наземным целям годились простейшие средства противодействия, вплоть до подожженных лужиц специально пролитого керосина.

Тем не менее задачи, непосильные для мудреной техники, успешно решались простыми советскими людьми. Опыт учений свидетельствовал о том, что, несмотря на рост скоростей полета истребителей- бомбардировщиков, их пилоты в большинстве случаев успешно выявляли и отслеживали боевую технику на марше и на открытых стоянках, а при наличии достоверных и подробных разведданных — даже на замаскированных позициях.

Поэтому в качестве наиболее эффективного средства поражения малоразмерных целей фронтовой авиации в те годы могли рассматриваться ракеты с радиокомандным наведением, наводимые на объекты, визуально наблюдаемые летчиком. Надо отметить, что подобную систему наведения имела первая из разрабатывавшихся в нашей стране ракет «воздух- воздух» «Щука-А», предназначавшаяся именно для самолетов фронтовой авиации, в те годы еще оснащенной ветеранами войны бомбардировщиками Ту-2. Однако в качестве основной цели для этого оружия были заданы все-таки корабли, и естественное стремление к увеличению дельности применения ракеты обусловило переход к самонаведению в усовершенствованной ее модификации «Щука-Б». Впрочем, так или иначе, нa вершине ядерной эйфории работа по этой теме применительно к авиационному вооружению была прекращена.

Между тем в США на вооружение морской авиации в апреле 1959 г. поступила ракета «Буллпап» AGM-12А, разработка которой продолжалась пять предшествующих лет. Вскоре аналогичная ракета «Буллпап-В» AGM-12В была принята на вооружение американских ВВС. При стартовой массе 259 кг ракета с радиокомандной системой управления несла боевую часть в 111 кг и могла применяться на дальности до 9,1 км. Она была выполнена по схеме «утка» с корпусом большого удлинения: длина 3,2 м при диаметре 0,305 м, при этом размах крыла составил 0,94 м. Вся аппаратура бортовой системы управления размещалась в передней части ракеты, двигатель — в хвостовой. Ракеты «Буллпап» успешно использовались в ходе Вьетнамской войны. Во Франции к 1961 г. фирмой «Норд Авиасьон» были созданы ракеты аналогичного назначения AS-25 и AS-30, также оснащенные радиокомандными системами наведения.

В нашей стране, несмотря на переходе конца 1950-х гг. к применению самонаведения в авиационных ракетах, системы ради окомандного наведения продолжали развиваться применительно к зенитной ракетной технике, а также использовались в противотанковых реактивных снарядах. В частности, в 1960 г. Сухопутные войска получили радиоуправляемую противотанковую ракету (ПТУР) «Фаланга», которая в последующие годы нашла применение и в составе вертолетного вооружения ВВС. Однако в силу ряда особенностей ее динамики и относительной маломощности боевой части она не могла рассматриваться как авиационное вооружение для поражения широкого класса целей.

Таким образом, требовалась разработка новой тактической авиационной ракеты с радиокомандным наведением, предназначенной для применения па дальностях, соответствующих визуальной видимости цели, — как правило, не более 10 км.

В качестве типовых рассматривались слабо защищенные цели — кабины ракетных комплексов и РЛС, зенитные и оперативно-тактические ракеты, самолеты на стоянках, катера, небольшие корабли и суда. Предусматривалось применение такой ракеты и по танкам противника — система наведения обеспечивала достаточно высокую вероятность прямого попадания, а разрыв 100 кг боевой части не выдержала бы и самая тяжелая боевая машина. Хотя в какой- то мере такое использование столь мощного оружия вместо ПТУР подходило под формулировку «из пушки по воробьям», в ряде тактических ситуаций стоимость решения боевой задачи не являлась определяющим фактором.

В 1960-е гг. основные перспективы развития фронтовой авиации в нашей стране связывались с созданием самолета МиГ-23. Показательно, что в начале его проектирования по Постановлению от 3 декабря 1963 г. для нового самолета задавалась разработка только ракет «воздух-воздух» К-23. Но уже при корректировке технического облика самолета по Постановлению от 30 апреля 1965 г. наряду с переходом к комбинированной двигательной установке с одним основным и двумя подъемными двигателями предусматривалась разработка также и управляемых ракет «воздух-земля» Х-23 с дальностью 8-10 км и точностью попадания 1/2000 дальности. Работа поручалась коллективу КБ завода № 134 (ныне ГосМКБ «Вымпел»), который вел и разработку ракет К-23.

Первоначально масса К-23 ограничивалась величиной 150 кг. Даже при почти полной взаимной унификации изделий для поражения воздушных и наземных целей для ракеты «воздух- земля» по понятным причинам задавалась многократно более мощная боевая часть массой 100–120 кг, что соответствовало и большей стартовой массе — до 250 кг. Сроки разработки определялись исходя из представления ракеты Х-23 на совместные летные испытания во II кв. 1968 г.

К сожалению, как и все планы-графики работ по созданию МиГ-23 и его управляемого вооружения, эти сроки были безнадежно сорваны. Помимо абсолютного отсутствия опыта по созданию ракет класса «воздух-земля», значительных трудностей, выявившихся при разработке системы наведения, взаимосвязанной с многострадальной бортовой РЛС нового МиГ «Сапфир-23», коллектив КБ завода № 134 просто не смог уделить должного внимания работам по Х-23. Над ним довлела необходимость своевременного завершения работ по более традиционной дя него и актуальной мя Заказчика тематике ракет «воздух-воздух». Кроме того, заводом № 134 завершалась отработка зенитной ракеты комплекса «Куб». Как эти проблемы, так и увязка ракеты Х-23 с явно затягивающимися работами по МиГ-23 свидетельствовали о том, что на ближайшие годы отечественная фронтовая авиация, скорее всего, останется без управляемого вооружения «воздух-земля».

Между тем эффективность аналогичного оружия убедительно подтверждалась и ходом боевых действий во Вьетнаме, где применение американцами управляемых ракет «Буллпап» позволяло решать боевые задачи многократно меньшими силами и при на порядок меньших потерях, в сравнении с использованием обычных неуправляемых боеприпасов.

Необходимое решение для отечественной авиации было найдено в коллективе, создававшем МиГ-23, и оно получило официальное авторство его руководителя — Артема Ивановича Микояна.