Немало людей, никогда не листавших «Фауста», все-таки слышали, что час расплаты с Мефистофелем должен был пробить тогда, когда почтенный доктор, завершив все свои великие деяния, расслабится и констатирует: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Обретение совершенства угрюмо подтверждает исчерпанность путей дальнейшего развития.

Меньше пары часов потребовалось японским летчикам для того, чтобы отправить на дно или основательно вывести из строя все стоявшие в Перл-Харборе линкоры. Но сама умопомрачительная результативность этой операции убедительно свидетельствовала о том, что все будущие морские сражения будут решаться авианосцами, время артиллерийских гигантов прошло и, несмотря на блестящий успех японцев, катастрофический разгром американского линейного флота не решит исход войны.

Аналогично колоссальный прогресс в области ядерного оружия в 1950-е гг. привел к парадоксальному результату: оно утратило свойства оружия в классическом его понимании как средства ведения войны, традиционно характеризуемой как продолжение политики насильственными средствами.

Совершенствование ядерного оружия, к началу 1960-х гг. по мощности зарядов тысячекратно превысившего сброшенные на Японию бомбы, наряду с количественным наращиванием его арсеналов, выросших с десятков до тысяч боеприпасов, постепенно сформировало отношение к ядерной войне как к взаимному уничтожению населения и промышленного потенциала ведущих стран НАТО и Варшавского Договора. Для обеих сторон это оружие из средства решения традиционных военных задач превратилось в сугубо специализированный инструмент, уместный только для удержания противника от применения аналогичных ядерных средств. В результате уже в первой половине 1960-х гг. наметилось отрезвление от