Но известно было более чем достаточно для того, чтобы помешать Лабабиби действовать со свободой, хоть отдалённо напоминающей ту, что обладала Тонкович… до того, как её вытащили обратно на Сплит. В этом, разумеется, были и плюсы. По крайней мере никто не мог вызвать её домой и обвинить в сокрытии важной информации или составлении собственных политических замыслов. Плохо было то, что у неё не оставалось другого выхода, кроме как выполнять те задачи, что ей диктовали, независимо от того, находила ли она их безумными или нет.

- Если вы считаете, что столь многим делегатам-либералам угрожает отзыв, что вы предлагаете с этим делать? - спросила она Иверно.

- Я предлагаю посмотреть, сколько этих тупых баранов готово держаться по-мужски - по крайней мере, пока их не утянут домой за шкирку.

- Очень поэтично, - едко заметила Самиха. - А нельзя ли получить хотя бы немного более развёрнутый ответ?

- Ситуация в целом очень проста, Самиха, - заявил Иверно лекторским тоном, который больше всего раздражал Лабабиби. - По сути дела, Медуза объявила нам, что мы находимся под прицелом. Что перед нами поставлен срок, навязанный Мантикорой, в течение которого мы должны уступить требованию Звездного Королевства о полной сдаче нашего суверенитета. Если мы откажемся лизать руку королевы Елизаветы, как полагается настоящим комнатным собачкам, нас выгонят прочь и оставят подыхать за порогом. Где нас несомненно проглотит Пограничная Безопасность, что и является последней составляющей её угрозы.

Он замолчал, и, хотя Лабабаби могла бы поспорить насчет тона и цели заявления мантикорцев, он, без сомнения, вполне точно суммировал последствия в своем яростном спиче.

- Однако, - продолжил Андрьё, - правда не так однозначна, потому что Александра была права. Если они приведут свою угрозу в исполнение, и если Пограничная Безопасность действительно нас захватит, престиж и дипломатическая надежность Мантикоры потерпят огромный урон. Возможно, даже непоправимый урон, учитывая то, сколько споров ведется насчёт версий манти и хевов их предвоенных дипломатических переговоров. В плане допустимости нового ущерба доверию они находятся в худшем положении, чем кто-либо ещё из тех, кто мне известен.

- Значит, ты думаешь, что, несмотря на официальное коммюнике именем королевы от премьер-министра Александера, это на самом деле блеф? - Лабабиби каким-то образом сумела удержаться от выражения недоверия в своем голосе.

- Больше, чем блеф, но далеко не заявление об окончательном политическом курсе. Они могут нам этим угрожать, но на самом деле они меньше всего хотят это сделать.

'Потрясающий идиот! И с какой стати, - язвительно подумала Лабабиби, - ты считаешь, что Скопление настолько важно для Мантикоры, чтобы терять время на попытку блефа? Единственное, что я могу сказать в твою пользу, Андрьё Иверно, это что ты не намного глупее, чем мои собственные политические хозяева'.

- Если это так, что нам с этим делать? - спросила она, округлив глаза и изобразив самое лучшее выражение в духе 'волнуюсь, но доверяю'.

- Мы отнесемся к этому, как к блефу, - решительно заявил он.

- Прошу прощения? Не вы ли только что говорили, что это больше, чем блеф?

- Конечно. Но если мы упремся, если скажем им, что готовы отвергнуть их требования даже рискуя процессом в целом, мы сможем использовать саму политику Медузы против Альквезара и его так называемых 'умеренных' дружков. Они уже боятся, что мы пустим все их планы по ветру. Убедим их в том, что именно так мы и поступим, если они не пойдут нам навстречу. А когда они в это поверят, предложим им компромиссную платформу, над которой я работал все это время. Они будут настолько испуганы, будут настолько отчаянно стремиться сделать что угодно, что спасет анексию, что согласятся на компромисс, вместо того, чтобы поставить на то, что это мы блефуем, и рисковать потерять все.

- А если они всё-таки решат 'проверить наш блеф' и положиться на ту часть заявления Александера, в которой говорится, что Мантикора будет выбирать, какие системы Скопления она аннексирует, а какие исключит из процесса?

- Есть две возможности, предполагая - а лично я так не считаю - что у этих напуганных умишек найдётся сила духа, чтобы столкнуться с нами лбами. Одна, что Мантикора искренне готова исключить наши звездные системы из процесса и оставить их на произвол судьбы, несмотря на дипломатические последствия такого действия. Вторая, что наши правительства у себя дома отрекутся от наших позиций и уступят, добившись по возможности лучших сделок с Альквезаром после того, как уберут нас из делегаций.

- Лично я не думаю, что у мантикорцев хватит духа исключить нас. А даже если они это сделают, я не считаю, что они позволят Пограничной Безопасности захватить нас. Манти не смогут себе позволить, чтобы на их новую территорию здесь, в Скоплении, проникли метастазы Лиги. Так что хотят они того или нет, но им придется накрыть нас тем же самым зонтиком безопасности, как и их владения здесь. Поэтому я рекомендую моему правительству отказаться, даже если все остальные подпишутся, как послушные крестьяне.

- А если правительство не согласится с вашей рекомендацией?

- Если так, им придётся дезавуировать мои действия, - не дрогнув, сказал Иверно.

Лабабиби весьма сомневалась, чтобы он действительно мог представить себе ситуацию, когда правительству на самом деле придется пойти на такое. Высокомерие слишком глубоко укоренилось в его характере, чтобы признавать на любом эмоциональном уровне, что даже сама вселенная может в конечном итоге ослушаться его желаний. К тому же в его неверии скорее всего присутствовал элемент отчаяния. Его последним убежищем было отрицание реальности угрозы, нависшей над ним. Однако готов ли он был полностью принять возможность политического падения или нет, он хотя бы разумом осознавал такую возможность. И таким образом по-своему демонстрировал заметную политическую храбрость. Возможно мерзкого, высокомерного типа, но всё-таки храбрость.

Что, вполне вероятно, было его единственным достоинством.

- Вы обсуждали это с остальными делегатами КЛП?

- С большинством.

- И что они сказали?

- Ответная реакция была в целом положительной.

'То есть, по крайней мере четверть из них послали тебя куда подальше', - подумала она. Проблема была в том, что её земляки-олигархи из Шпинделя вряд ли согласятся с этой разумной четвертью. Они, без сомнения, предпочтут второй вариант Иверно, когда его блеф провалится, но Лабабиби не испытывала большого желания подчиняться их указаниям и отказываться уступать лишь для того, чтобы они отреклись от неё, когда это не сработает.

'Бог ты мой. Ему на самом деле может удастся получить голоса, нужные чтобы попробовать это безумие, просто потому, что люди слишком напуганы для того, чтобы иметь дело с политическими истеблишментами дома, не попытавшись этого сделать!'

- Так когда вы собираетесь предложить эту… стратегию Собранию?

- Завтра или послезавтра. Мне перед тем ещё нужно переговорить с одним-двумя людьми.

- Понятно.

- Как вы считаете, система Шпиндель присоединится к нам?

- Я, разумеется, обсужу это с моим кабинетом и лидерами законодательной власти сегодня днем, - заверила его Самиха. - Честно говоря, на данный момент я бы не рискнула предсказывать их реакцию. Пока что могу лишь сказать, что они были очень тверды поддержке позиции КЛП с тех самых пор, как Нордбрандт стала убивать людей.

- Тогда я буду считать это хорошим признаком, - сказал ей Иверно. - А сейчас, прошу прощения, но мне нужно идти. У меня встреча с делегацией с Рембрандта. - Он тонко улыбнулся. - Не думаю, что контроль Ван Дорта настолько крепок, как он считает. А с тех пор как он стал мальчиком на побегушках для Медузы, он все равно слишком часто отсутствует, чтобы удерживать их в строю, не так ли?