Мы против ханжества, и, тем не менее, большой укор мы должны предъявить некоторым нашим молодым ученым, новому поколению от науки — разным аспирантам, доцентам, лаборантам, ассистентам.

Передо мной письмо одной пожилой женщины:

«Пишу вам потому, — говорится в нем, — что больше не могу молчать… Как-то недели две тому назад я работала в читальне, окна которой выходят во двор университета. Я работала в библиографическом отделе и сначала как-то не обращала внимания на какие-то звуки, которые доносились со двора университета. Потом я осознала, что эти звуки издает собака. Это были звуки, вызванные болью. Они не усиливались, но и не ослабевали. Так прошло около часа. Наконец, я спросила заведующего отделом, где это так странно стонет собака. Он мне ответил, что стоны доносятся из лаборатории физиологии животных и что эти крики и стоны они слышат ежедневно и уже ходили говорить по этому поводу, но ничего не помогло.

Я не выдержала, ушла из читальни и пошла во двор университета. Там сидел старик сторож со слезами на глазах. Он сам вызвался проводить меня в эту лабораторию, довел до двери и скорей ушел. Я вошла туда и увидела такую картину: маленькая комната на первом этаже, окно раскрыто, на операционном столе лежит, привязанная к столу, собака. Грудь ее тяжело вздымается, голова тоже привязана, а в ее голове роется нож хирурга, на груди — сплошная рана. Рядом с «хирургом» стоят две барышни с наманикюренными ноготками, мило улыбаются и что-то по временам подают этому «хирургу».

Я спросила, неужели они не могут дать животному наркоз, чтобы не мучить его, ведь в читальне невозможно работать из-за этих стонов; да, кроме того, ведь просто жалко животное. И что вы думаете, мне ответили? С милой улыбкой мне сказали, что наркоза у них мало, да и жалко, а окно открыто потому, что как бы барышням не стало плохо от запаха лекарств… Все же я заставила их дать собаке наркоз, и она, наконец, затихла. В тот день я ушла из читальни, так как не могла там работать…»

Нельзя пройти мимо этого письма.

Что это, как не откровенный садизм: заниматься вот так вивисекцией, когда к этому нет нужды? «Жалко наркоза»…

Пусть не обижаются на меня красавицы с наманикюренными ноготками (и, вероятно, очень гордящиеся тем, что они принадлежат к миру науки), но думается мне, что с тем же равнодушием будут они взирать и на страдания человека, лежащего на столе!

Ведь сами опыты, производимые на животных, по самой идее своей делаются ради высокой гуманистической цели: они должны уничтожить страдание. Как же можно быть столь негуманными? И могу ли я поверить в гуманизм таких «ученых»?

И чему могут научить подобные молодые женщины своих детей, которые у них будут когда-нибудь или уже есть? Как они будут им прививать доброту, любовь, внимание к ближнему?

Павлов, поставивший памятник собаке, сам сочинил и надписи для него. Одна из них гласит:

«Пусть собака, — помощница и друг человека с доисторических времен, приносится в жертву науке, но наше достоинство обязывает нас, чтобы это происходило непременно и всегда без ненужного мучительства».

Тем более непростительно мучить собаку любителю, жестокие действия которого не вызываются никакой научной необходимостью.

«Страдания бессловесных животных, бесспорно, являются одним из самых грустных зрелищ на свете», — писал творец Маугли и знаменитой «Книги джунглей» Р. Киплинг.

Животное беззащитно, и мучить его — прежде всего унижать себя, роняя свое человеческое достоинство.

Собака ластится, заглядывает вам в глаза, требует ласки, а вы ее — пинком: «Пошла прочь! Надоела!». Да это еще не самое большое зло; бывает — выгоните из дома на улицу, уж коль очень не хочется с ней возиться, — шатайся где хочешь! Вспомните бедняжку Лолу.

Как можно?

Да это же вы, человек, сделали ее такой — доброй, привязчивой, исполнительной, готовой служить до последнего вздоха. Так зачем же вы сами портите, уродуете свое творение?

Животное тянется к человеку. Оно ждет от вас помощи, защиты, верит в вашу доброту, справедливое отношение.

Не срывайте на нем свой гнев. Вспомните Рэкса, брата моего Джекки. Почти то же самое проделал другой любитель. В доме повесили к празднику новые кружевные занавески. Оставили собаку одну, заперли и ушли в гости. А в отсутствие хозяев к окнам подошел чужой человек. Собака, естественно, бросилась к окошку и порвала кружева на занавеске. Вернулся хозяин, подвыпивший, остервенился — стало жалко занавеску, но не жалко собаку — ударил поленом по хребту. Ну и все — собаке конец. Не пожалел живое преданное ему существо, которое и провинилось-то только потому, что хотело услужить ему. Изувечил собаку, а потом ходил в клуб, плакался, говорил, что «жалко собаку», спрашивал всех и каждого, как ее спасти, никак не сознаваясь, однако, в собственном прегрешении… Стыдно!

Учтите, что характер хозяина тоже влияет на выработку характера собаки. Хозяин невыдержанный — и собака злая, срывистая, от которой всякую минуту можно ждать неприятности; у неврастеничных людей — и собаки, может быть, и неплохие, но какие-то дергающиеся, в непрерывном возбуждении; у человека спокойного нрава — таким же будет и животное.

Это и понятно, ибо, помимо удивительной восприимчивости собаки, мы воспитываем ее «по образу и подобию своему», то есть сообразно личным вкусам и привычкам.

Как говорит Гагенбек, «люди часто несправедливы к зверям, приписывая им гораздо худший характер, чем у них есть на самом деле»; в действительности все исходит от вас, только от вас.

Стало быть — будьте построже к себе. Вы чем-то недовольны в поведении вашего питомца? Вас это раздражает? Вы с трудом удерживаетесь, чтобы не наподдавать псу за упрямство и неповиновение?.. Вырабатывайте характер. Пригодится во всех случаях жизни!

Я не бил, не истязал своих животных; но иногда ведь все же и сорвешь на них свое дурное настроение. И, может быть, поэтому всегда, когда у меня погибало животное, абсолютно всегда я чувствовал себя в чем-то виноватым. Я хотел бы, чтобы это чувство ответственности за животное, испытывал каждый владелец.

И вообще, если вы хотите, чтобы животные любили вас, будьте всегда ровными в обращении с ними, не делайте резких, грубых движений, не позволяйте себе ничего лишнего. Чем крепче, теснее будет ваш контакт с собакой, тем лучше она послужит вам. Только будьте вы хороши с нею, а уж она отдаст все, на что способна!

Помните заповедь: хочешь иметь друга — будь сам другом.

А. Брэм утверждает: «Только хороший человек может хорошо воспитывать собак».

Обычно собаке начинает особенно «попадать» в период повзросления, когда она начинает «баловаться». Именно в эту пору начинающий любитель проходит своеобразное испытание на выдержку, где решается, быть ли ему собаководом, или, разочаровавшись, разуверившись и в себе, и в собаке, он бросит начатое.

Если бросит — жаль. Имейте терпение! Надоело возиться? Вы считаете, что у вас ничего не получается? Да ведь без трудностей не бывает ни одного дела. Проявите выдержку, и она сторицей окупится впоследствии.

Иногда продают собаку, продержав ее года два-три. Плоха, не нравится! Непослушная, нужен глаз да глаз. Собака плоха? Да это вы ее сделали плохой. И другую сделаете тоже такой же, если вовремя не пересмотрите свое отношение к ее воспитанию.

В других случаях мотивируют продажу по-другому: нет времени возиться. Случается, что и даром отдадут, только бы избавиться. И получается — возьмут, испортят, а потом сбывают с рук.

Помню, как-то поехали июньским днем компанией за город. Вдруг говорят: заедем вон в ту деревню. Зачем? Там у нас собака отдана, живет у знакомых. Заехали. Даже с улицы был слышен радостный визг собаки. А у меня сердце защемило от жалости. Великолепный сеттер-лаверак, добрейшее и преданнейшее существо с кротким взглядом, сидит привязанный круглосуточно на толстую цепь, которая впору и для медведя, в темном сыром углу под навесом, как узник какой-нибудь. Повидал прежних хозяев — затосковал