зеркале мелькали отражения птиц.

Для иностранных туристов были изданы специальные путеводители и выпущены почтовые открытки самых впечатляющих памятников: вьющихся растений из кованого железа, которые оплетали здание Министерства финансов; пустой металлической трубы Вандомской колонны; обезглавленной статуи города Лилля, сидящей на собственных останках. В здании ратуши Отель-де-Виль огонь анархистов купался в палитре чернил и расплавленного металла. Со стороны площади казалось, что это тонущий корабль со сломанными мачтами и зияющими иллюминаторами, в то время как та сторона здания, которая выходила на реку, была расписана тенями разных оттенков от лилового до серого, напоминающими новейшие достижения в современном искусстве.

«Путеводитель по развалинам» (июнь 1871 г.) особенно рекомендовал экскурсию на кладбище Пер- Лашез. Холм, на котором оно находилось, был занят анархистами в последние дни коммуны, чтобы помешать продвижению правительственных войск с востока. В чахлую пирамидку, выросшую над другими могилами, попали куриные кости и бутылки из-под вина. Анархистская вечерняя газета под названием «Свободный Париж» лежала на земле, словно была оставлена там после пикника. Вокруг валялись неиспользованные бензиновые гранаты. Снаряды, выпущенные правительственными войсками с вершины Монмартра, нанесли ущерб обителям мертвых.

И хотя кладбище представляло собой лабиринт тропинок, а надгробия служили щитами, немногим удалось спастись. Они были окружены, затем на них не обращали внимания, пока правительственные войска занимали город, а потом их медленно затравили до смерти. Чуть ниже, в тихой части кладбища длинная серая стена была испещрена отверстиями. Мягкая земля была навалена кучей на том месте, куда были свалены сотни тел. Было видно, что из земли торчат руки и ноги, а пробитая пулей голова то ли оказалась вытолкнутой наверх снизу, то ли ее нарочно положили на этот курган как символ кары.

Во время «кровавой недели», когда Париж был отвоеван у анархистов французской армией – за которой с окрестных высот наблюдала прусская армия, – уже стало трудно сохранять ясные воспоминания о тех далеких днях в начале весны, когда Париж уже не был столицей чего-то, кроме самого себя.

Не было «Фигаро», чтобы сообщать о развивающихся событиях и передавать правительственную точку зрения. Вместо нее были дюжины истеричных небольших газетенок, выходивших на непристойно- варварском французском языке. Казалось, Париж наводнили журналисты, мстившие за два десятилетия имперской цензуры и заполнявшие свои колонки словами foutre[7] и merde[8].

Как это ни странно, в те два месяца психопатической демократии часто ощущалась нехватка новостей. Казалось, не происходит ничего необычного: снова стали ходить автобусы, улицы убирались, собаки гонялись за голубями, а пешеходы встречались с давно потерянными друзьями, как обычно, на Понт-Нёф (Новый мост). В автономном городе-анклаве, который когда-то был столицей Франции, год 1871-й перестал существовать. Шел 79-й год по революционному календарю, а часы шли назад к новой заре. После поражения, нанесенного Пруссией, и осады Парижа нормальная жизнь была удивительно непривычной, и абсолютные ничтожества внезапно оказались в центре внимания.

Одним таким ничтожеством был человек по имени Леон Биго. 10 флореаля 79 г. (в субботу 29 апреля

1871 г.), когда улицы казались безопасными, он вышел из своей квартиры на бульваре Бомарше и направился к площади Бастилии. У него были все основания быть исполненным надежд. Его не разорвало на части прусским снарядом, он не умер от голода в осаде. До недавнего времени он работал переводчиком в Гранд-отель-дю-Лувр. Как роскошный отель, имеющий телеграф, паросиловые лифты и кухню с превосходной репутацией, Гранд-отель был реквизирован главным директором коммуны по строительству баррикад. Вскоре господин Биго вернется на работу. Туристы захотят увидеть разбомбленный город, зарисовать развалины, услышать рассказы о сумасшедших анархистах, так что господин Биго не отставал от событий.

Он купил газету в киоске. Она называлась «Свободный Париж» – один листок размером шестьдесят на сорок пять сантиметров с шестью колонками текста на каждой стороне. Он остановился посреди тротуара, невольно обмочившись: он увидел свое имя в списке, составленном в алфавитном порядке – Биго Леон, которое стояло между именами плотника и школьного учителя; далее шли его род занятий («переводчик при Отеле-дю-Лувр»), дата подачи заявления (июнь 1868 г.) и адрес (бульвар Бомарше, 89).

Выпуск списков такого рода только начался и уже имел огромный успех. Редактор – коротышка с очень большим горбом, который был членом Комитета по связи коммуны, был секретарем романиста Эжена Сю. Его собственные литературные достижения, основанные на документах, украденных из Министерства полиции, обещали быть такими же популярными, как «Тайны Парижа».

«Мы будем публиковать имена и адреса всех людей, которые просились на службу в качестве шпионов во времена империи».

Ежедневному списку имен и адресов не хватало повествовательной полноты романа с продолжением, написанного Эженом Сю, но в нем были собственные напряжение и энергетика, а еще иногда приводились примеры сопроводительных писем, которые добавляли колорита к списку:

«Я знаю людей всех сословий с разными мнениями, и я занимаю хорошее положение, чтобы держать одновременно в поле зрения все направления, в добавление к чему я наделен мужской силой, непревзойденной храбростью и умею подчиняться.

Охранник Северной железнодорожной компании, 8, улица Насъон, Монмартр».

Добровольные шпионы шли из всех сфер жизни: бакалейщики, пекари, конторские клерки, отставные военные и моряки, студенты, писатели и артисты. Среди них были художник, помощник фотографа, адвокат, клоун, страховщики, швея и бывший мэр города Шасснона, что неподалеку от Лиможа. Если верить «Свободному Парижу», все эти «стукачи» были одинаковы, побуждаемые к коварным и жестоким поступкам голодом и ненавистью. «Они не заслуживают пощады».

Естественно, развязка была предоставлена фантазии или инициативе читателя. Вернулся ли, например, господин Леон Биго в свою квартиру в доме номер 89 на бульваре Бомарше после того, как увидел свое имя в газете? Попытался ли он покинуть город или потратил состояние, скупая многочисленные экземпляры «Свободного Парижа» в каждом газетном киоске своего квартала? Пришел ли он, подобно другим читателям – особенно тем, чьи имена шли дальше по алфавиту, – в редакцию газеты «Свободный Париж» с банкнотой большого номинала?

«Эти негодяи думали, что они защищены от разоблачения… Мы будем продолжать до тех пор, пока не закончатся фамилии на букву Z».

Похоже, только один посетитель редакции «Свободного Парижа» вызвал у редактора желание пожалеть его:

«Пришел один человек, заслуживающий внимания. Так велико и явно было его сожаление, что мы убеждены в его искреннем раскаянии. Его фамилия Фуше, и он живет в доме 20 по улице Гранд в Сен- Манде».

Последним выпуском газеты «Свободный Париж» (24 мая 1871 г.) был «Призыв к оружию». Он побуждал всех своих читателей защищать коммуну любыми средствами и не дать нации вернуться назад к ужасным старым временам имперской диктатуры.

Оглядываться назад через напластования истории на истоки этой катастрофы становится все