эсеров. Спустя 4 недели в своей речи на I съезде левых эсеров он расскажет о том негодовании, которое он испытал, услышав, что Керенский 'требовал полномочий, чтобы подавить большевистское восстание, не сознавая того факта, что некому подавлять это восстание, какие бы санкции он ни получил'. При этом Камков подчеркнул, что 'работавшим в петроградских низах было ясно, что среди Петроградского гарнизона он не найдет ни одного десятка людей, которые пойдут защитить его как представителя коалиционного правительства'19. В Предпарламенте вечером 24 октября Камков заявил: 'Когда председатель Совета министров приходит сюда и объявляет, что поднимается какая-то чернь, и требует от нашего собрания санкцию для расправы с нею, то, быть может, подавляющая часть эту санкцию даст. Но я не знаю, даст ли ее русский народ, революционная армия и трудовое крестьянство. Не будем играть в прятки. Разве есть сейчас кто-нибудь, кто бы доверял этому правительству?.. Оно не опирается на революционную армию или пролетариат, и против него сейчас идет не чернь, а как раз самые сознательные элементы революционной демократии. Если мы хотим серьезно уничтожить почву, на которой назревают ужасы гражданской войны, мы должны открыто сказать, что единственный выход из положения — создание единородной, революционной демократической власти, в которой не будет элементов, устраивающих демонстрации в честь Корнилова'.
Выступавший после него от имени меньшевиков-интернационалистов Мартов также критиковал правительство. Когда он появился на трибуне, кто-то справа крикнул: 'Вот министр иностранных дел буржуазного кабинета', на что Мартов, оросив взгляд в сторону своего оппонента, тут же ответил: 'Я близорук и не вижу, говорит ли это министр иностранных дел в кабинете Корнилова'. Далее Мартов заявил: 'Слова министра-председателя, позволившего себе говорить о движении черни, когда речь идет о движении значительной части пролетариата и армии, хотя бы и направленном к ошибочным целям, являются словами вызова гражданской войны. Но я не потерял надежды, что… (мы) недопустим того, чего хотят люди, стремящиеся воспользоваться положением, чтобы остановить развитие революции. Демократия должна заявить, что никакой поддержки оно от нее не получит, если правительство не даст немедленных гарантий реализации насущных нужд народа. Репрессии не могут заменить необходимости удовлетворения нужд революции. Должно быть сделано заявление, что Россия ведет политику немедленного мира, что земельные комитеты получат в свое распоряжение подлежащие отчуждению земли и что демократизация армии не будет приостановлена. Если такие заявления невозможны для правительства в его нынешнем составе, то оно должно быть реорганизовано'.
В заявлениях Камкова и Мартова не было ничего удивительного, но что действительно поражает, так это реакция на требование Керенского представителей основной части меньшевиков и эсеров, людей типа Дана и Гоца, которые впервые проявили колебания в отношении поддержки коалиционного правительства после корниловщины. На вечерней сессии Предпарламента 24 октября их точку зрения изложил Дан. С самого начала он выразил полное несогласие с линией большевиков. Одновременно он с той же настойчивостью подчеркивал, что если конфликт между правительством и крайне левыми силами не будет урегулирован мирными средствами, то победят в конечном итоге крайне правые силы. Кроме того, он заявил, что единственный путь избежать разрушительной и кровавой бойни заключается в незамедлительном удовлетворении чаяний масс, которые в настоящее время идут за большевиками. Дан подчеркнул: 'Как бы ни окончилось завтра большевистское восстание, но если оно будет затоплено в крови и вооруженной рукой будет водворен порядок, на деле это будет торжеством той третьей силы, которая сметет большевиков, правительство, демократию и революцию. Если вы хотите выбить из-под ног у большевизма ту почву, на которой он вырастает, как гнилой гриб, то надо принять ряд политических мер. Необходимо ясное выступление и правительства, и Совета республики, в котором народ увидел бы, что его законные интересы защищаются именно этим правительством и Советом республики, а не большевиками… Вопросы о мире, о земле и о демократизации армии должны быть поставлены так, чтобы ни у одного рабочего, ни у одного солдата не было ни малейшего сомнения, что по этому пути наше правительство идет твердыми и решительными шагами'20.
В мемуарах Дан позднее вспоминал о своих впечатлениях от речи Керенского и пытался объяснить собственную позицию в тот момент21. С самого начала работы Предпарламента в первых числах октября он и другие лидеры меньшевиков и эсеров с аналогичными взглядами выступали за создание левого, демократического и полностью социалистического в будущем правительства, способного безотлагательно принять программу радикальных реформ. По словам Дана, они делали это, будучи убежденными в том, что успешно бороться с большевиками можно, лишь приняв срочные радикальные политические меры. Дан утверждал: в том крыле Предпарламента, где был он, 'считалось аксиомой, что бесполезно бороться с большевиками исключительно военными средствами, хотя бы только потому, что правительство не обладает таковыми силами'. Дан напомнил, что эта точка зрения была отвергнута правыми в Предпарламенте, которые ошибочно полагали, что правительство располагает достаточными вооруженными силами для подавления большевиков, и которые поэтому стремились к 'открытой схватке с ними'. После речи Керенского в Предпарламенте днем 24 октября Дан и его сторонники сочли своей обязанностью указать правительству единственный курс, который, по их мнению, сулил какую-то надежду на спасение, и еще раз подтвердить готовность до конца поддерживать правительство в его осуществлении.
В конце заседания Предпарламента 24 октября были представлены три резолюции: одна от имени кооперативного движения и партии кадетов, обещавшая полную поддержку правительству в принятии самых решительных мер для подавления мятежа; вторая — более подстрекательская, выдвинутая казачьей фракцией, — резко критиковала все левые силы, прямо осуждала Временное правительство за слабость и даже 'попустительство большевикам' и, кроме того, требовала от правительства гарантий, что 'на этот раз никаких послаблений большевикам не будет'; третья резолюция, подготовленная левыми в Предпарламенте и представленная Даном, недвусмысленно критиковала Временное правительство за промедление в проведении необходимых политических и социальных реформ. Она также обусловливала поддержку правительства Предпарламентом путем немедленного провозглашения радикальной программы 'земли и мира' и создания Комитета общественного спасения, который состоял бы из представителей городского самоуправления и Советов, действовавших в контакте с Временным правительством в восстановлении порядка. В 8.30 вечера незначительным большинством (123 голоса за, 102 — против при 26 воздержавшихся) была принята резолюция левых фракций, фактически означавшая отказ в доверии Керенскому22.
В своих мемуарах Дан указывал, что после принятия этой резолюции он и Гоц, захватив с собой весьма консервативно настроенного председателя Предпарламента Авксентьева, поспешили на заседание кабинета в Зимний дворец, чтобы потребовать от правительства выполнения резолюции, принятой Предпарламентом. По словам Дана, они искренне надеялись: члены кабинета дадут согласие, и в тот же вечер будут отпечатаны и расклеены по городу объявления о том, что Временное правительство официально предлагает немедленно прекратить все военные действия и начать переговоры о всеобщем мире, что земельным комитетам разошлют телеграммы о передаче крестьянам всех помещичьих земель, а созыв Учредительного собрания будет ускорен.
Очевидно, Дан и Гоц пытались доказать Керенскому, что такие меры вызовут перемены в настроениях масс и укрепят позиции тех большевиков, которые выступают против немедленного восстания. Неудивительно, однако, что заявление о решении Предпарламента привело премьер-министра в крайнее раздражение. Позднее Дан писал, что 'Керенский производил впечатление человека до последней степени измотанного'. Сначала он пригрозил, что правительство завтра же уйдет в отставку, но в конце концов просто указал Дану, Гоцу и Авксентьеву на дверь, заявив: правительство 'не нуждается в наставлениях и указаниях и само справится с восстанием'23.
Это был сильный удар по позициям тех, кто, подобно Дану, рассчитывал нейтрализовать народное возмущение и выбить почву из-под ног большевиков, оказав давление на Керенского, с тем чтобы он принял более радикальную программу реформ, а в случае отказа вынудить его уступить место новому, более гибкому правительству. Однако усилия в этом направлении не были прекращены. На экстренном совместном заседании ЦИК и ИВСКД, начавшемся сразу после полуночи и продолжавшемся до4 часов утра 25 октября, центристским и левым меньшевикам удалось обеспечить принятие резолюции, которая наряду с осуждением большевиков и одобрением создания Комитета общественного спасения тем не менее вновь подтверждала категорическое требование о немедленном проведении реформ, одобренных ранее
