Предпарламентом24.

Кроме того, на многочисленных бурных партийных совещаниях по вопросам стратегии левые эсеры и меньшевики-интернационалисты вели активную кампанию за создание съездом Советов полностью социалистического коалиционного правительства. Вначале эта кампания, по-видимому, приносила плоды. На совещании фракции меньшевиков, на котором присутствовали и 'оборонцы', и 'интернационалисты', были приняты тезисы. Их предполагалось включить в политическую резолюцию для представления съезду. Эти тезисы свидетельствовали о еще большем отходе в ранее провозглашенной умеренной социалистической политике, воплощенной в резолюции Предпарламента. Они содержали призыв к коренным изменениям в кабинете и конкретные указания на то, что новое правительство должно быть 'однородным' и 'демократическим'. Наряду с осуждением действий большевиков в тезисах также объявлялось о несогласии с политикой Временного правительства, по их мнению провоцирующей большевистское восстание. Рекомендовалось дать 'твердый отпор' попыткам правительства подавить большевистское восстание военной силой25.

Тем же утром 25 октября состоялось совещание фракции эсеров съезда, на котором значительное большинство поддерживало левых эсеров. Резолюция, представленная ЦК партии эсеров, была отвергнута 92 голосами против 60, после чего большинство согласилось 'установить контакты с меньшевиками- интернационалистами', очевидно, в целях координации усилий для создания 'однородного' социалистического правительства26. Важно отметить следующее: после этой победы некоторые лидеры левых эсеров сохранили надежду на то, что на съезде вся фракция будет сообща выступать за программу левых27.

Если проанализировать политические события в Петрограде во второй половине дня 24 октября, кажется совершенно непонятной уверенность Керенского в том, что он сумеет справиться елевыми силами в этот период. Разрозненные, порой озадачивающие сообщения очевидцев, заполнявшие колонки последних новостей в петроградских газетах 25–26 октября, свидетельствуют об ухудшении положения правительства.

Вскоре после неудачного выступления Керенского в Предпарламенте озабоченность военных в Генштабе возросла в связи с сообщениями об угрожающем увеличении вооруженных рабочих и солдат, концентрирующихся в районе Смольного. Поэтому они отдали приказ развести Литейный, Троицкий и Николаевский мосты через Неву, а также установить строгий контроль над единственным неразведенным Дворцовым мостом, чтобы воспрепятствовать перемещению восставших из рабочих районов на правом берегу Невы в центр города28.

Один из комиссаров Военной организации Ильин-Женевский, размышляя о том, как он отнесся к намерению правительства развести мосты через Неву 24 октября, впоследствии писал: 'Мне невольно вспомнились июльские дни… Разведение мостов представилось мне как бы первым шагом попытки к нашему уничтожению. Неужели Временное правительство опять одержит над нами верх?'29

В данном случае такой угрозы не было. Как только верные правительству юнкера Михайловского артиллерийского училища прибыли к Литейному мосту, на них двинулась разгневанная толпа народа, причем многие были вооружены. Юнкерам пришлось сдать оружие и подвергнуться унизительной процедуре принудительного возвращения в свое училище; судя по всему, эта акция была предпринята без конкретного указания ВРК. Кроме того, с началом борьбы за мосты Ильин-Женевский по собственной инициативе принял меры, чтобы солдаты гарнизона установили контроль над небольшими Гренадерским и Сампсониевским мостами через Большую Невку между Выборгским районом и Петроградской стороной30.

Командование военного округа направило роту 1-го Петроградского ударного женского батальона для разведения Троицкого моста; в приказе батальону разрешалось применить оружие, чтобы не допустить движение по мосту31. Очевидно, женщины батальона не очень-то старались выполнить этот приказ, видимо, потому, что находились в пределах досягаемости пулеметов, установленных вдоль стен Петропавловской крепости. После короткой схватки между юнкерами и Красной гвардией первым удалось развести Николаевский мост, соединяющий Васильевский остров с центром столицы. Дворцовый мост в течение некоторого времени оставался под полным контролем юнкеров и женского батальона. Тем не менее к вечеру стало ясно, что важнейшую 'битву за мосты' выиграли антиправительственные силы. Два из четырех основных мостов, а также мосты через Большую Невку и Малую Невку перешли в их руки.

В четыре часа дня самокатчики, на которых с момента их перевода в столицу после июльских дней была возложена задача охранять Зимний дворец, внезапно заявили, что не желают больше оставаться на своих постах. Через час по приказу ВРК один из его комиссаров, Станислав Пестковский, занял центральный телеграф. Этого первого успеха в борьбе за основные средства связи удалось достичь без единого выстрела, несмотря на то что среди более чем трех тысяч служащих телеграфа не было ни одного большевика. Важную роль сыграло то обстоятельство, что в тот момент охрану телеграфа нес отряд солдат Кексгольмского полка, который задолго до этого присягал на верность Военно-революционному комитету. И при поддержке командира полка Пестковский заставил лидера профсоюза почтовых и телеграфных служащих — правого эсера — признать его власть32.

Около 8 часов вечера группа юнкеров предприняла безуспешную попытку вновь захватить Центральный телеграф33. Вскоре другой комиссар ВРК, гельсингфорсский большевик Леонид Старк, в сопровождении всего лишь 12 матросов сумел установить контроль над Петроградским телеграфным агентством. Перво-наперво Старк наложил запрет на передачу политической резолюции, только что принятой Предпарламентом34. Примерно в то же время солдаты Измайловского гвардейского полка — первого крупного подразделения гарнизона, пришедшего на помощь правительству в июле, — взяли под свой контроль Балтийский вокзал, куда должны были прибывать верные правительству войска, доставленные морем через Финский залив с западного направления. Максимум чего удалось добиться штабу Петроградского военного округа — это передать по телеграфу сообщение о том, что 'эшелоны с войсками, верными правительству и Центральному Исполнительному Комитету, движутся с фронта'35.

Одна из наиболее важных мер, принятых левыми силами, проводилась в обстановке секретности. Вечером 24 октября Дыбенко наконец получил в Гельсингфорсе телеграмму, согласованную с Антоновым- Овсеенко на съезде Советов Северной области: 'Высылайте устав', что означало: 'Направляйте в Петроград миноносцы'36. Антонов-Овсеенко также послал записку связному из Кронштадтского Совета большевику Алексею Пронину с просьбой направить на следующий день кронштадтских матросов в столицу37. Через несколько часов Алексей Баранов от имени ВРК позвонил из Петрограда Дыбенко, чтобы получить подтверждение об отправке подкреплений. 'Настроение тревожное', — доложил Баранов. 'Можем ли надеяться на своевременную поддержку?' Дыбенко ответил: 'Миноносцы выйдут на рассвете'38.

За исключением отдельных частей гарнизона и отрядов Красной гвардии, которым ВРК приказал выполнять конкретные военные задачи, большинство населения Петрограда, включая более полумиллиона рабочих, солдат и матросов, оставались на своих заводах и в казармах во время этих первоначальных столкновений с правительственными силами. В течение дня и вечера 24 октября в рабочих районах столицы и на главных базах Балтийского флота прошли митинги. Почти всегда на этих митингах выражалась поддержка Петроградскому Совету и его программе. В то же время практически не наблюдалось каких-либо народных волнений. Не было организовано ни одной массовой демонстрации, как это происходило в феврале и июле, которые, как считалось, являются сигналом к началу последней битвы между левыми силами и правительством.

К середине дня, когда разнеслась весть о разведении мостов через Неву, учащиеся начальных и средних школ и служащие государственных учреждений были распущены по домам, банки и магазины в центральных районах города закрыты, а движение трамваев ограничено. И все же на улицах все было спокойно. Вечером празднично одетая публика прогуливалась по Невскому проспекту, где проститутки продолжали свой обычный промысел. Рестораны, казино, кинотеатры и театры работали как обычно, хотя число посетителей уменьшилось; по расписанию шла возобновленная Мейерхольдом постановка пьесы Алексея Толстого 'Смерть Иоанна Грозного' в Александринском театре и опера 'Борис Годунов' в Мариинском. Такая обстановка, наряду с постоянной дезавуацией восстания ВРК, значительно дезориентировала население, придавая чувство нереальности решающим событиям, происходившим в то время в разбросанных на большой территории районах столицы.

Неудивительно, что больше всего дезориентирован и встревожен тактикой ВРК был Ленин. В течение