возобновить как можно быстрее издание большевистской газеты для солдат, в духе ставшей нелегальной «Солдатской правды». В течение третьей недели июля Подвойский наконец нашел типографию, готовую печатать газету, и 23 июля вышел ее первый номер. Новый печатный орган «Рабочий и солдат» должны были редактировать Подвойский, Невский и Ильин-Женевский, а Кедров и Ягода — взять на себя общее руководство46. Казалось, что с газетой все наладилось, но вдруг возникли осложнения на заседании Центрального Комитета 4 августа. Это было первое заседание нового ЦК, избранного на VI съезде. Поскольку ЦК еще не располагал собственной газетой, которая могла бы заменить «Правду», он решил сделать своим органом «Рабочего и солдата». Кроме того, очевидно, помня проблемы организационного контроля, имевшие место в июне и июле, ЦК постановил, что какое-то время ни Петербургскому комитету, ни Военной организации не следует выпускать свои отдельные газеты47.

Далее ЦК настоял на том, чтобы в редакционную коллегию «Рабочего и солдата» от него вошли трое (Сталин, Сокольников и Милютин) и по одному представителю от Военной организации (Подвойский) и Петербургского комитета (Володарский). Такое решение пришлось очень не по вкусу членам «Военки», которые, привыкнув действовать самостоятельно, ревниво оберегали собственные привилегии и, как выразился в то время Подвойский, были убеждены, что «тип смешанной газеты» не в состоянии ни решить задачи Военной организации, ни удовлетворить потребности солдатских масс, среди которых «Военка» вела пропаганду и агитацию48. Судьба «Рабочего и солдата» решилась 10 августа, когда редакционная статья особенно подстрекательного содержания послужила Временному правительству предлогом для закрытия газеты. ЦК спешно реорганизовал издательство; «Военка» поступила точно так же. И вот 13 августа впервые после июльских событий в газетных киосках Петрограда появились две большевистские газеты: «Пролетарий» — орган ЦК и «Солдат» — орган Военной организации.

Когда Центральному Комитету стало известно о самостоятельной акции Военной организации, он вознамерился завладеть и «Солдатом» и делегировал Сталина к Подвойскому, чтобы информировать его об этом решении. Кроме того, желая пресечь дальнейшие попытки «Военки» заниматься издательским делом, ЦК приказал Смилге изъять и передать в распоряжение центрального партийного органа деньги «Военки», выделенные для публикации «Рабочего и солдата»49. Как видно, Сталин и Смилга выполнили свои поручения быстро и решительно, ибо уже 16 августа в ЦК поступили две жалобы Центрального бюро Военной организации50. В первой из них говорилось о праве «Военки» на собственную газету, причем в таких выражениях, которые свидетельствовали о том, что будет не просто заставить руководителей «Военки» уступить. Во второй жалобе бюро протестовало против действий, совершенно недопустимых «как с точки зрения формальной, так и с точки зрения элементарных принципов партийного демократизма», которые позволили себе Сталин и Смилга, и требовало от Центрального Комитета наладить более нормальные отношения с бюро Военной организации, чтобы последняя могла выполнять свою работу51.

Есть данные, что примерно в это время ЦК создал другую специальную комиссию для изучения положения дел в «Военке» главным образом под углом зрения организации июльского восстания и публикации газет «Рабочий и солдат» и «Солдат»52. На самом деле, как поведал Невский, руководители Военной организации стали объектами партийного «суда», в ходе которого для проверки различных аспектов деятельности этой организации направлялись Бубнов, Дзержинский, Менжинский и Свердлов53. На основании имеющихся материалов трудно определить связь этого «суда» с работой военной секции на VI съезде. Во всяком случае, большинство выдвигавшихся против Военной организации обвинений было снято, вероятно, в результате личного вмешательства Ленина. По словам Невского, Свердлов сказал ему, что когда Ленин узнал, что его (Свердлова) послали познакомиться с работой «Военки», то заметил: «Ознакомиться нужно, помочь им нужно, но никаких нажимов и никаких порицаний быть не должно. Наоборот, следует поддержать: кто не рискует, тот никогда не выигрывает; без поражений не бывает победы»54.

Опубликованные протоколы совещания Центрального Комитета (16 августа) свидетельствуют о том, что, заслушав две жалобы «Военки», ЦК подтвердил ее подчиненное положение в партийной структуре и без обиняков объявил, что, согласно Уставу партии, Военная организация не может существовать как независимый политический центр. И все же после выговора ЦК разрешил «Военке» издавать «Солдата» при условии, что в состав редколлегии войдет член ЦК, обладающий правом вето. Затем Центральный Комитет делегировал Свердлова и Дзержинского для проведения переговоров и налаживания нормальных отношений между Военной организацией и ЦК, а также для надзора за ее деятельностью55.

В то время как руководство «Военки» боролось за сохранение своего независимого статуса в рамках партии, позиция большевиков среди солдат гарнизона значительно улучшилась. Примечательно, что теперь партийная программа стала получать поддержку в воинских частях, до тех пор сравнительно свободных от большевистского влияния. В письме ЦК Московскому областному бюро Менжинская 17 июля с воодушевлением писала: «В полках, близлежащих и находящихся в Питере, настроение меняется в нашу пользу там, где до сих пор мы имели сравнительно мало успеха. Последние указы Керенского, в особенности о смертной казни, вызвали страшное возбуждение среди солдат и озлобление против командного состава»56.

Опубликованные краткие сообщения о послеиюльских встречах ответственных работников Военной организации с представителями большевистских групп Петроградского гарнизона подтверждают, что правительственные репрессии и угроза контрреволюции помогли «Военке» в конце июля и начале августа преодолеть самые худшие последствия неудачного восстания. Рассказы делегатов на первом из этих собраний, состоявшемся 21 июля, свидетельствуют о том, что сначала июльские события вызвали в рядах солдат смятение и во многом повлияли на их отношение к большевикам57. На следующей встрече военных организаций, неделю спустя, у делегатов все еще наблюдался упадок духа, и они были очень озабочены преследованиями большевиков. Тем не менее они признали, что негативные последствия июльских событий для солдат, сочувствовавших большевикам, оказались незначительными58.

5 августа те же самые представители воинских частей с гордостью описывали организованные в гарнизоне массовые митинги протеста против репрессий, Думы и Государственного совета. Они также дали понять, что число членов военных организаций опять стало расти59. И наконец, на собрании военных организаций 12 августа большинство представителей придерживалось мнения, что сочувствие большевикам в частях гарнизона «развивается усиленными темпами». По-видимому, некоторые из них прямо заявили, что это явилось результатом скорее не усилий Военной организации, а действий правительства и умеренных социалистов. Выслушав представителей, секретарь «Военки», имея в виду успехи большевиков, записал: «Причина не агитация, которой власти чинят препятствия, а каторжные законы, расправы с революционными солдатами и соглашательство „оборонцев“»60.

Тот факт, что репрессивные мероприятия правительства Керенского дали совершенно иной, чем предполагалось, эффект, усилили всеобщее недоверие к правительству и побудили петроградские массы более тесно сплотиться в деле защиты революции, — все это четко просматривалось в многочисленных документах того времени. Наиболее богатыми и ценными материалами являются обширные протоколы и резолюции районных Советов Петрограда за 1917 год61.

Вспомним, Советы образовались в каждом районе Петрограда вскоре после Февральской революции. Часто создававшиеся по инициативе самих рабочих и солдат, эти Советы возникли в городских кварталах с большой концентрацией промышленности. Например, в Выборгском и Петергофском районах Советы сформировались в февральские дни. Местный Совет Василеостровского подрайона был образован в марте. Затем аналогичные органы появились в центральной части города, и к концу мая Петроград и его пригороды охватила сеть районных и подрайонных Советов.

Что касается Петрограда, то в первый период после свержения самодержавия наиболее сильными политическими группами в районных Советах являлись меньшевики и эсеры. Однако в результате того, что большинство социалистических лидеров национального уровня не придавали серьезного значения работе в подобных органах, в районных Советах никогда не доминировали интеллигенты из средних слоев населения и их политические партии, как это случилось с Петроградским Советом и Центральным Исполнительным Комитетом. Всегда доступные простым рабочим и солдатам, районные Советы занимались главным образом вопросами местного значения (снабжением продовольствием, поддержанием правопорядка, трудовыми спорами, социальным обеспечением) и уделяли время обсуждению только таких общегосударственных проблем, которые особенно беспокоили их избирателей. По этой причине заседания