директивой по тактике в период между Апрельской конференцией и VI съездом. Ее спешно размножили в виде листовок, которые (340 пачек) быстро разослали всем местным большевистским организациям страны. Как и следовало, резолюцию опубликовал каждый главный провинциальный партийный орган, и она служила основой для резолюций по политическому положению и тактике, которые принимались на предсъездовских партийных конференциях и собраниях, состоявшихся во второй половине июля по всей России27.
Опыт работы Петербургского комитета в этот же самый период подтверждает, что ущерб, понесенный большевиками в дни реакции, последовавшие за июльскими событиями, оказался незначительным и легко поправимым. Включавший примерно 50 избранных представителей районных комитетов, собиравшихся каждую неделю для обсуждения важных политических вопросов, Петербургский комитет работал под руководством Исполнительной комиссии из 6 человек, ни один из которых не был арестован в послеиюльские дни. На какой-то момент работа Петербургского комитета нарушилась. Как с огорчением сообщал в то время один из членов Исполнительной комиссии, она «потеряла почти все: документы, счета, помещение»28 в особняке Кшесинской. И все же связь между комиссией и районными партийными комитетами никогда не прерывалась. Временное помещение для Петербургского комитета скоро нашли в относительно безопасном Выборгском районе, где уже 7 июля партийные работники выпускали листовки на стареньком ручном печатном станке, оставшемся с царских времен29.
В первые недели после июльского восстания членов Петербургского комитета, очевидно, больше всего беспокоил вопрос, как отразятся последние события и особенно выдвинутые против высшего партийного руководства обвинения в шпионаже на авторитете большевиков и их сторонников в петроградских массах. Предварительный ответ был получен уже на первом в послеиюльские дни совещании Петербургского комитета, состоявшемся 10 июля30, и на заседаниях 2-й городской партийной конференции петроградских большевиков 16 июля (2-я городская конференция началась 1 июля, была прервана 3 июля из-за июльского восстания и возобновила свою работу 16 июля). На обоих собраниях представители всех районов столицы лично доложили о положении в своих регионах. Отчеты показали, что сначала незначительное недовольство партией проявилось среди фабрично-заводских рабочих, но длилось весьма не долго.
А точнее, если судить по докладам 10 июля, рабочие фабрик, расположенных в сравнительно зажиточных, преимущественно незаводских предместьях столицы, после июльских событий были настроены враждебно к большевикам. В таких районах часто случалось, что рабочие оскорбляли большевиков и даже изгоняли их с предприятий. Представитель Невского района, например, назвал настроение рабочих в отношении большевиков «погромным». По его словам, известных членов партии «разыскивают». Более того, помещения партии находились под постоянной угрозой разгрома уличными толпами. Представитель Пороховского района, один из шести большевиков, выброшенных с предприятия через 1–2 дня после июльских событий, рассказал, что большевиков поливают «гнусностями» и что они находятся «под наблюдением». Он прямо заявил, что рабочие его района — это «стоячее болото». Описывая последние события в Колпинском районе, другой оратор поведал, что рабочие отвернулись от большевиков, как только июльская демонстрация закончилась.
Эти сообщения из первых рук свидетельствовали о том, что июльские события не только вызвали чувство неприязни к большевикам со стороны какой-то части меньшевиков, эсеров и беспартийных рабочих, но и подорвали веру в собственное высокое партийное руководство, по крайней мере у некоторых большевистских активистов на фабрично-заводском уровне. Лацис из Выборгского района рассказал об одном из тревожных признаков подобного развития на Металлическом заводе, где работало около 8 тыс. человек. Этот завод являлся самым крупным промышленным предприятием Петрограда. До июля его процветавший большевистский коллектив, насчитывавший 300 членов, был «светлым пятном» среди петроградских заводских партийных организаций. По словам Лациса, после утреннего налета военных на завод в тот же день собрались руководители всех представленных здесь политических организаций, чтобы обсудить последние события. В ходе дискуссии меньшевики и эсеры обвинили большевиков в том, что они спровоцировали наступление реакции. Под таким давлением присутствовавшие на собрании большевики пообещали вести себя в будущем более сдержанно. Но что еще хуже с партийной точки зрения, так это то, что большевики приняли официальную резолюцию в поддержку Совета и полностью подчинили ему свою организацию. Сразу же опубликованная во многих газетах эта примечательная резолюция потребовала от большевистского ЦК и Петербургского комитета сложить с себя свои полномочия и явиться в суд, чтобы тем самым доказать, что «100 000 рабочих-большевиков не могут быть германскими агентами»31.
Подобные признаки утраченной лояльности должны были очень тревожить членов Петербургского комитета. Однако важнее было то, что такая реакция на июльские события, которая наблюдалась на Металлическом заводе, проявлялась среди членов партии все-таки довольно редко. И в самом деле, если судить по отчетам из районов 10 июля, то члены Петербургского комитета испытывали чувство облегчения, что дело не обернулось еще хуже. Правда, присутствовавшие признали, что прилив в партию новых членов прекратился. Но того, чего больше всего боялись, то есть массового бегства, не произошло. Партийный организатор с Васильевского острова сообщил, что, хотя на фабриках его района и отмечены случаи нападений на большевиков, однако ничто не говорило о том, что эти нападки как-то повлияли на численный состав партии. С явным удовлетворением он также доложил, что на одном крупном заводе эсеры приняли резолюцию, в которой заявили: «Если арестуют большевиков, то пусть арестуют и их — эсеров». Представитель Нарвского района, где размещался гигантский Путиловский завод, утверждал, что погромная агитация возымела действие только на самых отсталых предприятиях и что «уличной прессе мало верят». Доклад Лациса по наиболее важному Выборгскому району также вселял уверенность. «Массового ухода из организации, — заявил он, — нет: имеют место случаи единичного характера». Лацис сказал, что на заводах и фабриках, где рабочие имели возможность организовать политические собрания, заметно стремление к сплочению всех революционных групп.
Сообщение по Невскому району, сделанное на 2-й городской конференции 16 июля, рисовало все еще довольно мрачную картину. Василий Винокуров поведал о случаях избиения отдельных большевиков своими товарищами — рабочими, которые таким образом хотели заставить их выйти из партии. Он отметил, что в его районе патриотическая, погромная, антибольшевистская волна была пока на подъеме.
В других местах, однако, обстановка более обнадеживала. Выступая от имени Исполнительной комиссии, Володарский смог проинформировать делегатов конференции, что, «судя по поступившим сведениям из районов, настроение везде хорошее». Представитель Пороховского района пришел к выводу, что погромные настроения уже пошли на убыль. Насколько он мог судить, уход из партии ограничился «случайными элементами, которые, например, не вносили членского взноса». Руководитель большевиков Нарвского района уверенно подтвердил, что настроение заводских рабочих «приличное» и что «работа идет нормально». Представитель с Васильевского острова решился даже назвать настроение рабочих в своем районе «бодрым», но затем добавил, что «среди более отсталых слоев рабочих, женщин, — боязнь», хотя в других местах «настроение даже лучше, чем раньше». Как и 10 июля, он отметил очень незначительное уменьшение партийных рядов — в районе из 4 тыс. членов партию оставила всего какая-то сотня.
10 июля представитель Петербургского района докладывал, что настроение в районе «колеблющееся». Теперь же, несмотря на то что местный комитет большевиков остался без помещения, настроение, по его словам, было «хорошим». Выступавший от 1-го городского района с гордостью сообщил, что «на районное собрание пришло большее количество товарищей, чем обычно». Лациса продолжала беспокоить ситуация на Металлическом заводе, но настроение в других местах Выборгского района, по его мнению, «складывалось в пользу большевиков». Он, в частности, сказал: «Если запись членов происходит не так интенсивно, как раньше, то потому, что организационный аппарат был несколько расстроен». Затем Лацис вновь отметил, что, опасаясь наступления контрреволюции, рабочие стремятся забыть прошлые разногласия и теснее сплотить партийные ряды.
Помимо попыток определить влияние июльских событий на отношение народных масс к партии, делегаты 2-й городской конференции уделили много внимания выработке правильной программы действий на будущее. Из-за временного отсутствия нескольких наиболее видных членов Центрального Комитета обязанность изложить позицию ЦК по данному вопросу выпала на долю 38-летнего Сталина. В 1917 году этого темпераментного, грубо-прямолинейного, с властными манерами, ничем не проявившего себя теоретика, автора ряда статей и оратора затмевали такие революционные вожди, как Ленин, Троцкий и
