министр принимает ежедневное участие в работе нашего комитета. Сегодня утром мы уже обсуждали некоторые вопросы, касающиеся нашей заявки. И в очередной раз получили гарантии правительства России – это строительство стадионов, безвизовый въезд для всех поклонников футбола, имеющих на руках билеты на матчи ЧМ, и бесплатное передвижение между городами, в которых будут проходить встречи Кубка мира.

То, что с приездом Путина до последнего момента не было ясности, на мой взгляд, стало весьма удачным ходом российской стороны. Есть в кинематографе известный термин – «саспенс». То есть состояние напряженного, тревожного ожидания, в которое путем определенных художественных приемов мастерски погружается зритель.

Будь появление или отсутствие Путина в Цюрихе подтверждено заранее, – «саспенс» бы умер не родившись. Всяческая интрига была бы потеряна. Возникшие сомнения – как раз то, что надо было для того, чтобы о российской заявке все вновь заговорили.

Реднидж не случайно сказал днями ранее: «Российская заявка немного потеряла импульс. Вы несколько ушли из каждодневного фокуса внимания, не подчеркиваете: смотрите, вот что мы делаем». Так, может, «саспенс» с прибытием премьера – это и был тот самый необходимый импульс?

А вот еще одна симптоматичная реплика Мутко на экстренной пресс-конференции:

–  Россия представила свою заявку и не вступила ни в один сговор. Мы ставим на чистую и честную борьбу между странами-соперницами. Наш комитет не поддерживает идею какого-либо сговора или союза. Если же страна ничего не сделала для победы и вдруг становится фаворитом в борьбе, то это не может произойти просто так.

Это было очень похоже на прямой «наезд» на совместную заявку Испании и Португалии, которые, по всеобщему мнению, скооперировались с Катаром. И это опять же был гарантированный выход на первые полосы!

Будучи долгое время вежливым и корректным, перед самой развязкой российский заявочный комитет защелкал зубами. И журналистам оставалось теряться в догадках, с чего бы это – от осознания силы или, наоборот, бессилия?

К моменту пресс-конференции, на которой Мутко говорил, что вопрос с приездом Путина «должен решиться в среду» (то есть 1 декабря), министр уже отлично знал: премьера на финальной презентации не будет. Но сказать об этом вслух он, естественно, не мог. И рассказывает обо всем в подробностях только теперь.

Мутко:

–  Вечером накануне вылета в Швейцарию (то есть 29 ноября. – Примеч. И.Р.) я был в резиденции председателя правительства в Ново-Огарево. Заранее обещал ему, что за сутки до отъезда приеду и доложу истинное, на мой взгляд, положение дел и прогноз. А также изложу структуру нашей презентации.

Но когда я зашел, Путин меня остановил и сказал: «Подожди. Перед прогнозом я хочу тебе кое-что сказать». А если он так говорит, то бесполезно что-то возражать. «Я все обдумал и решил, что не поеду. Потому что начались психоз, шантаж, беспрецедентные “наезды” на ФИФА. Вот поэтому и не поеду. Если мы победим, то должны это сделать, чтобы никто не сказал: опять, мол, начали давить авторитетом».

Говорю ему: «Там все премьеры будут!» – «А вот я не поеду. Но скажи президенту ФИФА: если Россия получит чемпионат мира, я сразу же после голосования сажусь в самолет и прилетаю в Цюрих. И вновь даю ФИФА все гарантии».

Конечно, я немножко расстроился. Может, с ним и в первом туре бы победили. (улыбается) Смеюсь, конечно, но с ним в любом случае увереннее бы себя чувствовали. Когда я приехал в Цюрих и мы начали заслушивать презентации стран-претендентов на ЧМ-2022, я начал накручивать себя: все премьер-министры здесь, бывший президент США Билл Клинтон… Но потом понял, что он опять все сделал правильно, просчитал ситуацию стратегически.

–  А какой прогноз вы дали Путину в Ново-Огареве?

–  Гораздо более оптимистичный, чем когда все начиналось. Тут я был уже более уверен в победе, считал, что шансы у нас очень хорошие. Сказал ему, что мы во втором туре должны побеждать. Ну, максимум в третьем. Такой, мне казалось, шел расклад. Путин ответил: «Ну и хорошо. Тогда тем более – зачем мне ехать?» (смеется)

Многие в России полагали иначе. И сильно расстроились и напряглись, когда 1 декабря на заседании президиума правительства премьер заявил:

–  Мне самому очень хочется представить заявку лично. Однако считаю, что лучше воздержаться от поездки из уважения к членам исполкома ФИФА, чтобы дать им возможность спокойно, без всякого давления извне принять решение. Если выбор будет сделан в пользу нашей страны, то я, безусловно, незамедлительно встречусь и с президентом Блаттером, и с членами исполкома, и мы вместе обсудим планы по организации чемпионата мира в России в 2018 году.

Как только эти слова стали достоянием общественности, международный пресс-центр выборов ЧМ-2018/22 едва ли не взорвался от обсуждений. Дискуссии развернулись бурные, и мнения высказывались самые разные. Оптимисты говорили: в конце концов, повторять точь-в-точь алгоритм завоевания сочинской Олимпиады было бы слишком предсказуемо, и потребовалось изменить тактику. Пессимисты возражали: такой опытный человек, как Путин, не хочет, чтобы его имя ассоциировалось с поражением. И фразами о недобросовестной конкуренции, дескать, «подстилает соломку» на случай неудачи.

Разные мнения высказали на сей счет и футбольные послы российской заявки – Ринат Дасаев и Никита Симонян. По ощущениям лучшего вратаря мира 1988 года Дасаева, отсутствие Путина должно было ослабить наши позиции. Кавалер ордена ФИФА «За заслуги», олимпийский чемпион 1956 года Симонян, напротив, предположил, что премьер уверен в победе.

Меня же очень интересовало мнение Колоскова. Кому, как не ему, многократно участвовавшему в подобных выборах, знать, как реагируют большие футбольные чиновники на подобные вещи? И вечером 1 декабря я набрал номер телефона экс-президента РФС.

–  Повлияет ли отсутствие Путина на итоги голосования?

–  В положительном плане точно не повлияет , – огорошил Колосков. – Скажется ли это как-то на количестве поданных за Россию голосов, сказать трудно, но на эмоциональном восприятии нашей заявки некоторыми членами исполкома отсутствие Владимира Владимировича может отразиться негативно. Нашего премьера в ФИФА любят и уважают, он ранее встречался со многими членами исполкома, провел – как и президент страны – очень большую работу, и они рады были бы его здесь увидеть. Поэтому испытываю сожаление, что все так сложилось. Посмотрите: в презентациях участвуют бывший президент США Билл Клинтон, английский принц и премьер-министр, все руководство Катара – эмир, наследный принц, премьер. Уровень лиц, представляющих заявки, очень высок.

–  Как прокомментируете слова Путина о том, что он не хочет оказывать давление на членов исполкома?

–  Не мне учить премьер-министра. Он знает, что говорит и делает, и с его позиции ситуация выглядит именно так. И все же как бывший член исполкома ФИФА скажу, что представители международной федерации воспринимают подобное внимание таких фигур не как давление, а как уважение.

Как теперь выясняется, то слишком «свободолюбивое» интервью Колоскова, как и ряд его других высказываний, вызвали недовольство. По крайней мере, по версии самого Вячеслава Ивановича:

–  Меня спрашивали, скажется ли на голосовании то, что Путин не приехал. Я ответил, что один-два голоса, по моему мнению, недоберем. Мутко, прочитав это, возмутился: мол, я в прессе сказал, что ничего страшного не случилось, зачем ты говоришь противоположное? Но таково было мое мнение! Потому что Путин – фигура такого масштаба. Я сказал об этом прямо, не постеснялся, не думая о том, как сам Путин на это отреагирует. Говорят, отреагировал плохо. Я и Шувалову свое мнение в глаза высказал. Слава Богу, все хорошо закончилось, и голосов не потеряли.

–  И все-таки почему, по-вашему, Путин принял такое решение?

–  Не знаю. Если он сказал: мол, если выиграем, я прилечу – значит, у него были какие-то сомнения. Могу сделать только такое умозрительное заключение. Когда ввязываешься в такую борьбу – естественно, сомнения будешь испытывать. Только у меня сомнений не было . (улыбается)

Уверен, что и у Колоскова они были – невзирая на весь его опыт. Недаром его «предвыборные» высказывания по поводу отсутствия Путина смотрелись настолько тревожно.

На следующий день после победы в интервью для «Спорт-Экспресса» мы с коллегой Симоновым спросили Сорокина:

–  Испытали шок из-за неприезда на презентацию премьер-министра, наверное?

–  Шока не было. Естественно, все понимали, что присутствие Владимира Владимировича очень усилило бы нашу заявку, поскольку он обладает магнетическим воздействием на аудиторию, а гарантии, даваемые во время презентации, производят серьезный эффект. Однако нельзя же предполагать, что у нашей заявки нет никаких других преимуществ и вся проделанная