– Какую объяснительную? – нахмурился генерал, забывая, или по крайней мере делая вид, что забыл о своем вопросе.

– Почему, если не было нападения, реанимационный чемодан оказался разукомплектован, я ж оттуда перчатки достала и физраствор.

– Что за новшества? – нахмурился генерал.

– Ну, ты ж за патроны отчитываешься? А я за перчатки. Хотя, если серьезно, кое-кто хочет себе баллы и премию заработать, экономя на расходке.

– А где твой малец?

Оппа! Неужели все-таки подозревает? Где мальчишка мог засветиться? Фу! Стыдно, Анна Дмитриевна! Стыдно подозревать ребенка, который может и не виноват ни в чем! И на чем основываются твои подозрения? На том, что парень стал вежливым, обходительным и, наконец, взялся за ум?! Так радоваться надо, а ты, знай себе, шпионские страсти развела!

– Пап, ну откуда ж я знаю?! Я здесь, он там, и «жучка» я на него не цепляла, чтоб передвижения отслеживать! Я его видела сегодня ровно полторы минуты, когда пришла с дежурства, а он уходил на занятия. И вообще, к чему такой интерес к моему подкидышу?

– Да… вот это… – генерал вроде как замялся, – мне Наташа сказала, что мы с тобой не особо ладим, вот и…

– Ищешь точки соприкосновения? – понимающе кивнула я. – Тоже надо. А о мальчишке могу сказать только то, что раз он с утра ушел на занятия, то должен был в центральном зале со всеми эвакуированными просидеть всю тревогу, а сейчас, скорее всего, дома, если их, конечно, не оставили после занятий наверстывать. А сейчас, ты меня извини, но мне идти надо бумажки заполнять, а я отдохнуть хочу.

– А, ну да. Иди, конечно.

Я нажала кнопку вызова лифта. Генерал постоял со мной, ожидая кабины. На его роже аршинными буквами был написан вопрос, который он все не решался задать. Двери разъехались, открывая нутро кабины.

– Ну, я пошла, – вместо прощания сообщила я, шагая через порог.

– Ань, – отец придержал двери, – ты на конференцию эту поедешь?

– Нет, – мотнула я головой. – Мне там нечего делать. Да ты не волнуйся, не уведет никто твою женушку, недельки через две вернется отдохнувшая, загоревшая и напичканная знаниями.

– Шутки у тебя! – возмущенно фыркнул генерал в закрывающиеся двери.

Криво улыбнувшись своему исковерканному металлом отражению, подумала, что старый лис все же нашел свою вторую половину, впрочем, мужик имел на это полное право, если уж первая половина жизни не удалась. Пробравшись вглубь, оперлась о стенку и прикрыла глаза, размышляя об упущенных возможностях. До окончательной их утраты оставалось, я приоткрыла один глаз, сверяясь с часами, не более двадцати минут. Хотя, как доказывает жизнь, упущенных возможностей не существует, обязательно на опустевшее место приходит что-то другое, зачастую гораздо интереснее, чем то, что было ранее. Таково извечное, нерушимое равновесие. По крайней мере, очень хочется в это верить.

В который раз за это длинное утро выбравшись из лифта поплелась по оживленному коридору к своей каюте. Люди, возвращавшиеся с общего собрания, двигались, на ходу обсуждая несостоявшееся нападение, строили догадки, спорили, кто горячо, кто по инерции. Я кивала знакомым, не вступая, однако, в полемику.

В зале копошился Зак, что-то мурлыкая под едва слышную мелодию. Я приостановилась на секунду, не решаясь переступить порог и чувствуя, как одолевающие меня подозрения рассеиваются сигаретным дымом, а губы растягиваются в глупой улыбке – за последние недели впервые услышала от шалопая что-то, кроме сдержанного и немного безразличного разговора. Оттаивает парень. Скинув обувь, вошла в комнату, улыбка медленно сползла с моего лица. Крайне довольный собой подросток прилаживал на место стенную панель за видеофоном, у его ног разноцветными змеями свернулись провода с хищными головками зажимов-«крокодилов». Я проследила за проводами, уходящими под ковер и дальше в его комнату. Даже заглядывать туда без надобности, и без того ясно, что провода тянутся к ноутбуку. Ну вот, а вы, доктор, переживали – нормальный ребенок! Да твою же мать! Мелкий паршивец, закончив с панелью, нагнулся подобрать провода, да так и застыл полусогнутым, уткнувшись носом в пару незапланированных ног. Хотелось устроить отвратительную истерику – визжать, топать ногами и бить посуду. Но ничего из вышеперечисленного я себе позволить не могла.

– Ой, – Зак смотрел снизу вверх честнейшими глазами, а поднятые бровки жалостливо сходились над переносицей.

– Аня, это не то, что ты думаешь… – пролепетал мальчишка, самую универсальную, но от этого не становящуюся менее идиотской, отговорку.

Увесистая оплеуха заставила его заткнуться и со всего маху присесть на задницу. Перестраховка, конечно, но на случай возможной прослушки сойдет. Еще не хватало, чтоб кое-кто слушал чистосердечные признания. К делу не пришьешь, а вот если знаешь в какую сторону крутить, то дело состряпать запросто.

Счет пошел на минуты. Подцепив валявшиеся провода и с силой рванув, выдрала их из-под ковра, попутно обрушив в соседней комнате что-то, очень похожее по звуку на ноутбук. Судя по тому, как страдальчески скривился мальчишка, так оно и было. Провода, скрученные в тугую бухту, отправились в мой нагрудный карман, благо тонкие и из-под ткани особо не выделяются.

Теперь в коридор и, дернув рубильник, обесточить каюту, подсветив себе зажатым меж зубами фонариком вскрыть неприметную панельку и аккуратно отсоединить несколько проводков. Видеонаблюдение в каюте заблокировано еще несколько лет назад, но теперь даже если кто-то и обойдет блокировку не увидит ничего, кроме черных экранов. С отключенными-то камерами!

Включив питание, вернулась в зал. Зак так и сидел на полу, прижимая к роже ладонь, придерживая ею стремительно краснеющее ухо и щеку и растерянно следил за моими действиями.

– Паяльник где?

– Что?! – от удивления Зак аж ладонь от лица отнял.

– Паяльник где? – процедила я.

– В… в комнате, в столе. Ань, а зачем?

– Замолкни! – огрызнулась я.

Влетев в комнату, подхватила с пола ноутбук, с силой захлопнув крышку, сунула его под мышку. Так. Паяльник, припой, кислота, пара-тройка отверток, из ящика с игрушками вытащить чего-то непонятное, которое никогда не дождется завершения. Внимательно оглядеть комнату, все ли панели закрыты, не торчат ли из стены несанкционированные провода. Надо отдать поганцу должное – работал парень всегда аккуратно, и не его вина, что не успел прибраться до моего прихода, в школе небось задержали.

В зале я раскидала по столу все, что было в руках, не забыв плеснуть кислотой на столешницу. Антикварную, мать вашу, столешницу! Полюбовавшись, как белесыми пятнами вздувается столетний лак, кинула рядом с ними включенный и успевший разогреться до пары сотен градусов паяльник. Вокруг пышущего жаром жала тут же образовалось стремительно чернеющая отметина, а по комнате поползла вонь тлеющего лакированного дерева. Дождавшись, когда пятно значительно расползется, выключила паяльник. Удовлетворившись разрушениями, перешла в кабинет. Мальчишка провожал свой ноутбук скорбящими глазами. Вскрыв ножом машинку, извлекла блок жесткого диска и, уложив его на стеклянный столик, несколько раз проделала реанимационные мероприятия. Дефибриллятором. Думаю, трех разрядов ему вполне хватило бы, но для пущей уверенности ударила еще пару раз, следя за тем, чтоб внешних признаков воздействия видно не было. Пусть ребятки из полицейского управления, если до них все же дойдет, хоть на стену влезут, пытаясь снять с дисков информацию.

Упаковав ноутбуковские мозги обратно, отнесла убитую машинку в гостиную, где водрузила на испорченный столик и кое-как подсоединила недоработанную игрушку к компьютеру. Ну, что – все? Да, кажется… Глянув на Зака, так и не вставшего с пола, мотнула головой и вышла в кухню. Дернув кран, понаблюдала, как тугой напор воды, падая в раковину, разбивается на капли, веером разлетающиеся по столу, попадают на холодильник, стекая по серебристому боку. Подставив под струю ладони, сложенные лодочкой, набрала пригоршню воды и плеснула в лицо, не заботясь о намокших рукавах. Сейчас это наименьшая из возможных неприятностей. Коротко выдохнув, обошла холодильник. Письмо так и висело на