чем я. Чертова пустышка. Ну и что мы решаем? Этот Леон ни во что такое не втянут?

— Вряд ли, — сказал Бэрон. — Судя по всему, Леон — полное ничтожество, заурядный обыватель. — Он издал губами звук вроде «брррр». — Если он имеет отношение к кракену, то, значит, пробыл в глубоком подполье бог знает сколько времени. По-моему, он просто вляпался.

Коллингсвуд прислушивалась к оформленным в текст мыслям. Она привычно обнюхивала улицу в поисках слабых паразапахов, следов какой-нибудь магии.

— Ну что ж. Бедный мудачок, — сказала она.

— Именно. Вряд ли мы когда-нибудь его увидим. И Билли тоже.

— Если только Билли не наш злодей. — Оба задумались. — Вы слышали, чем с утра занимался Варди?

— Где этот человечище? — спросил Бэрон. — Чем озабочен?

Коллингсвуд пожала плечами.

— Не зна. Говорил что-то о копании в религиозной жизни Адлера.

— Разве тот жил религиозной жизнью?

— Не зна, шеф. Я же этим не занимаюсь. Но вы слышали, что Варди сказал утром? О кракенистах?

Уже, конечно, возникли слухи обо всех подробностях похищения и убийства, о всяких таинственных обстоятельствах. Сплетни летели быстрее ветра. Работа Бэрона и Коллингсвуд отчасти состояла и в том, чтобы их подслушивать. Теологические стукачи Варди стукнули ему, и он передал коллегам, что ползут шепотки об изгнании высокопоставленных верующих в тевтической церкви. И все больше говорили о светопреставлении.

Для торговцев реликвиями настало благодатное время. Кто мог усомниться в связи между религией и организованной преступностью? Как спрашивали епископы одного тайного католического ордена всякий раз, когда вставал вопрос об этике бизнеса: разве святой Кальви стал мучеником ради того, чтобы ничему нас не научить?

— Значит, мы по-прежнему считаем, что это сотворили богомольцы? — спросила Коллингсвуд. Она принюхивалась. — Кракенисты или какая-то шелупонь? Или, может, просто долбаные рвачи?

— Ваши догадки, — сказал Бэрон, — ничуть не хуже моих. Даже намного лучше.

— Я все еще ни хрена не добилась от стукачей, — пожаловалась Коллингсвуд и снова принюхалась.

— Тпру. У тебя… вот, держи-ка.

Бэрон протянул носовой платок своей напарнице, у которой шла кровь носом.

— У, сучий потрох, — сказала Коллингсвуд, зажимая нос. — Блядское рыло…

— Господи, Кэт, что с вами? Из-за чего это?

— Просто напряжение, босс.

— Напряжение? В такой чудесный день? — (Она метнула в него гневный взгляд.) — Что такое уловил ваш козлик?

— Ничего. Это не то. Это просто… — Она вскинула руки. — Это все. Это долбаный Панда.

В неуклюжих шутках-прибаутках, которыми перебрасывались Коллингсвуд и Бэрон, слово «Панда» обозначало конец мироздания. Тот конец, к которому готовились даже наименее апокалипсические религии. Магические испарения, говорившие о нем, доводили Коллингсвуд с ее сверхъестественными умениями до крайности: у нее болели зубы, тело сводили судороги, ориентация в пространстве терялась. Ей не раз приходилось сетовать на «пугающее приближение чего-то-там», пока Бэрон не предложил дать краткое обозначение. Сначала это было Огромным Шакалом, но быстро превратилось в Таксу, а затем в Панду. Но от этого Коллингсвуд не стало лучше.

— Чем бы это ни было, оно связано с чертовым спрутом, — сказала она. — Знать бы, кто спер мерзавца…

— Главных подозреваемых мы знаем. Само собой, если кто-то в конторе спросит.

Верующие могли бы выложить немалую сумму за труп своего бога. Отдел ПСФС прислушивался и выуживал слухи, дожидаясь словечка от потаенной церкви Кракена. Но исчезновение спрута могло иметь и вполне мирские мотивы, хотя пусть для этого и задействовались магические средства. А это поставило бы отдел в затруднительное положение.

Бюрократическая борьба за влияние. Во всей муниципальной полиции только сотрудники ПСФС проявляли хоть сколько-то компетентности, имея дело с жутким абсурдом магии. Они были государственными ведьмами и молотом ведьм. Но сама сфера их деятельности являлась историческим недоразумением. В полиции Соединенного Королевства не было отрядов по борьбе с колдовством. Не существовало способа срочно сообщить о преступлениях с использованием магии по коду SO21. И летучего отряда не имелось тоже. Подразделение ПСФС существовало само по себе и формально не имело отношения к расположению мест силы, заклинаниям, вызыванию духов и тому подобному — они вели борьбу с преступлениями в области культа, и все.

На практике, конечно, они были соответствующим образом укомплектованы и наблюдали за этим, привлекая специалистов с сомнительной репутацией. В компьютеры ПСФС были загружены оккультные программы со всеми обновлениями (Рок 2.0, iПредск). Но подразделению приходилось делать вид, что они лишь следят за порядком в религиозной сфере. И если бы выяснилось, что за исчезновением архитевтиса стоят чисто мирские интересы, но вкупе с магическими средствами, пришлось бы искать связь преступников с лондонскими ересиархами. В противном случае дело не относилось к их юрисдикции. Без религиозных игрищ, завязанных на похищение спрута, расследование передали бы грубым, неловким сотрудникам отдела тяжких преступлений или организованной преступности. Каменный век.

— Упаси бог, — сказала Коллингсвуд.

— Чисто теоретически и между нами. Если это криминалы, а не спрутиты, знаешь, кто главный подозреваемый?

— Та?мать его!?ту.

У Бэрона зазвонил телефон.

— Да, — ответил он, вслушался и замер. По мере разговора он выглядел все более больным, а под конец как будто постарел.

— Что? — спросила Коллингсвуд. — Что, босс?

— Хорошо, — сказал Бэрон. — Сейчас будем. — Он закрыл телефон. — Госс и Сабби. Думаю, они выяснили, что Андерс сдал их нам. Кто-то… О, чтоб мне!.. Увидишь.

Проснувшись, Билли осознал, что его сновидения были всего лишь обычным переплетением ошметков смысла.

Почему бы богам вселенной не воплотиться в гигантского спрута? Какое животное лучше подходит на эту роль? Нетрудно вообразить, как эти щупальца обвиваются вокруг мира и смыкаются, правда?

Билли понимал, что теперь участвует в войне. Он в нее вступил. Отныне это не его город, это зона боевых действий. Он вскидывал голову, заслышав какие-то шумы. Он стал партизаном и идет вслед за Дейном. Дейну нужен его бог; Билли нужны свобода и отмщение. Что бы ни говорил Дейн, Билли нужно отомстить за Леона и за утрату смысла жизни, и война с Тату даст ему хотя бы крохотный шанс. Правильно?

Они замаскировались по-простому. У Билли волосы были приглажены, у Дейна — взъерошены. На Дейне был тренировочный костюм; Билли же выглядел сущим пугалом в одеждах, украденных у воображаемого студента. Он щурился, как беглец — впрочем, он и был беглецом, — наблюдая за спешащими лондонцами. Дейну хватило пары секунд, чтобы вскрыть новую машину.

— У тебя что, волшебный ключ? — спросил Билли.

— Не будь ослом.

Дейн лишь воспользовался воровским приемом — ловкость пальцев, не более того. Билли