Он прочел следующее письмо:
— Что такое «хайдар»? — вслух спросил он. — Еще одно судно?
— Черт! — сказал Раджив Раджкумар, посмотрел на настенные часы. — Где они? Скажите, где?! — Он вскочил со стула.
Надо немедленно сказать Менц! Он рванулся к двери и увидел, что она идет навстречу.
Лукаса поставили на колени на бетонном сходе, руки велели держать за головой. Два человека держали его на прицеле.
Еще четверо вышли из здания яхт-клуба, подбежали к машине скорой помощи, выкатили оттуда каталку.
В проеме показалась моторка — как призрак вдруг вырвался из тьмы. Белая, красивая, изящная, она походила на хищную птицу. Она вошла в бухту. Стих рокот мотора.
У нее двигались только глаза. Ее как будто парализовало. Она снова посмотрела на Лукаса.
Несколько мужчин побежали к деревянному пирсу.
Из-за здания вышел здоровяк, подошел к Лукасу, подбоченился.
Моторка тихо подходила к причалу, вспарывая гладкую поверхность воды. Матросы, стоящие на носу, бросили канат, встречающие его поймали. Моторка мягко ударилась о пирс, покачалась на воде, замерла.
Теперь все повернулись к стоящему на коленях Лукасу.
Милла встала с огромным трудом; ей показалось, что сила притяжения толкает ее на землю.
Здоровяк, стоящий перед Лукасом, наклонил голову, что-то сказал.
Медленно обошел Лукаса. Остановился. Отступил на шаг, вытянул руку, прижал к затылку Лукаса.
Она увидела ствол — длинный и тонкий, как продолжение руки.
Вытянутая рука дернулась.
Лукас наклонился вперед.
До нее дошел глухой звук. Лукас упал ничком.
Она должна пойти и поднять его!
Не сводя с него взгляда, она пошарила руками по земле, нашла пистолет. Схватила пистолет и автомат. С огромным трудом медленно выпрямилась. Зашаркала вниз по склону. Там, внизу, все как будто забыли про Лукаса. Устремились к причалу. Засуетились у моторки…
Она не сводила глаз с Лукаса.
Глядя только на него, перешла Стрэнд-Роуд. Затолкала пистолет за пояс джинсов — металл царапнул по животу. Держа автомат Калашникова обеими руками, она подошла к воротам. Кроссовки на гравии почти не скрипели. Толкнула ворота бедром.
Перед ней стояла машина скорой помощи. Из салона лился желтый свет. Сидящий внутри мужчина что-то делал, опустив голову. Бухту и моторку закрывало здание клуба.
Она все делала, как учил Лукас. Поддерживая автомат снизу левой рукой, сняла его с предохранителя большим пальцем правой руки. Услышав металлический щелчок, мужчина в салоне скорой вскинул голову и увидел ее. Цветной, среднего возраста. С длинной черной челкой. На лбу, над левым глазом, — большое, некрасивое родимое пятно. Он разинул рот. Милла ткнула в него автоматом. Он поднял руки вверх и взмолился:
— Нет! Прошу вас!
Она повернула голову и увидела Лукаса. Он лежал лицом вниз, ноги неестественно подвернуты. Голова на бетоне — как будто он отдыхает. На свету блеснула кровь, большая темно-красная лужа. Один глаз Лукаса был открыт — белый, невидящий. Второго глаза не было, вместо него зияла огромная дыра.
Внутри ее что-то надорвалось, мир распался на куски.
Раджкумар вспотел; на спине и под мышками проступили темные пятна. Он вошел в папку «Отправленные письма». Менц стояла у него за спиной.
Письма были.
— Слава богу! — воскликнул он, открывая одно письмо за другим.
Она услышала, как они приближаются; что-то громыхало по бетону.
Колеса каталки!
Милла быстро вскочила в салон скорой. Человек с челкой в страхе смотрел на нее, подняв руки вверх:
— Я только врач!
Она забилась в дальний угол, села рядом с раздвижным окошком в кабину водителя. Ткнула врача в ребра стволом, чтобы он пересел на скамью.
И вот они вышли из-за угла. Все пятеро с автоматами на плечах. Один шел сбоку, высоко подняв капельницу, четверо катили каталку. Под одеялом проступали очертания фигуры. Она увидела бороду цвета перца с солью.
Пятеро заметили ее. Их лица перекосились от изумления.
Пациент проследил за их застывшими взглядами. Медленно повернул голову. И посмотрел на нее. Бледное лицо, морщины, запавшие черные глаза, борода… Готов к встрече с вечностью.
Она его узнала!
В голове замелькали обрывки: кусочки, фрагменты, слова. Разбитое зеркало вдруг стало целым. Она увидела всю картину, оттолкнула ее от себя, попыталась снова, поняла… У нее закружилась голова. Она поняла, что такое «плавятся мозги». Немыслимое, невероятное в конце концов обрело смысл.
Врач почтительно, умоляюще прошептал:
— Пожалуйста, не стреляйте!
Он вернул ее в чувство. Милла глубоко вздохнула.
— Давайте его сюда! — велела она.
Никто не шевельнулся.
Милла прижала ствол к боковой панели. Нажала на спусковой крючок. Выстрел показался ей оглушительным. Все вздрогнули. Кто-то закричал… В ноздри ударил запах кордита. Она нагнулась вперед, приставила ствол к голове пациента.
— Давайте его сюда! — Она не узнавала собственный голос.
Четверо носильщиков осторожно подняли каталку и медленно втолкнули ее в салон.
К задним дверям подошел здоровяк; в руке у него был пистолет с глушителем.
79
Раджкумар и Менц стояли в оперативном штабе и слушали. Сквозь треск радиопомех прорвался стрекот вертолета. Голос Мазибуко:
— Мы в пути, РВП семь минут.
Квинн говорил спокойно, медленно, отчетливо:
— Майор, у меня новые указания, повторяю, у меня новые указания. Возможно, груз — очень важная персона. Приказываю перехватить и охранять, защищать любой ценой, как поняли?
— Понял, цель — человек, очень важная персона, перехватить и защищать любой ценой.
Раджкумар с надеждой посмотрел на Менц, желая, чтобы она поделилась тайной с ним. Она по- прежнему ничего не говорила, лицо ее оставалось мрачным.
