Ахматова:
29 октября. Сегодня К. М. (Н. ПУНИН) предложил мне конституцию (видеться понедельник, четверг, субботу вечером). Предложение принято.
По иронии судьбы у Пунина был роман и с Лилей Брик. Ей он тоже в свое время предложил «конституцию:
Когда так любит девочка, еще не забывшая географию, или женщина, беспомощная и прижавшаяся к жизни — тяжело и страшно, но когда Лиля Брик, которая много знает о любви, крепкая и вымеренная, балованная, гордая и выдержанная, так любит — хорошо. Но к соглашению мы не пришли… вчера вечером я позвонил и сказал, что для меня она интересна только физически и что, если она согласна так понимать меня, будем видеться, если же не согласна, прошу ее сделать так, чтобы не видеться. «Не будем видеться», — она попрощалась и повесила трубку.
Конституция для Лили — искренна, конституция для Ахматовой — унизительна. История жизни и любви Ахматовой — история унижений.
Маяковский же любил Лилю. Без перерывов не то что на дни недели, но даже на часы. Вот его конституция:
Дневник для Личика.
9 ч. 30 м. Доброе утро, Лиска.
10 ч. 35 м. Люблю Кисю до чая.
12 ч. Люблю Лисика.
12 ч. 45 м. Люблю Кисю у Шкловика.
2 ч. Люблю Кисю на Исаакиевской площади.
6 ч. 30 м. Кися.
7 ч. 15 м. «Глазки болят».
7 ч. 17 м. Играю на бильярде, чтоб Кисе шоколад.
9 ч. 35 м. Люблю Кисю.
10 ч. 30 м. Люблю.
12 ч. 20 м. Люблю.
БЫТ
Пунин:
«Мне хотелось бы, чтоб к моему приходу все было сделано: Тап гулян, вино и ягоды стояли на столе и чай был готов. А я иду играть на биллиарде».
Лиля Юрьевна любила новый дом, наладила быт. Аннушка вовремя подавала обед, Маяковский и Брик всегда имели свежевыстиранные рубашки, ее стараниями они были ухоженными — она терпеть не могла разгильдяйство, богемность. Авторитет ее был непререкаем, все домашние ее слушались и ходили по струнке.
ПРОРОК В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ
Она сделала такое признание не без легкой иронии: «Когда я напишу новые стихи и сообщу об этом Николаю Николаевичу, он обычно говорит: «Молодец, молодец!..»
Николай Николаевич при малейшем намеке на величие Ахматовой сбивал тон нарочито будничными фразами: «Анечка, почистите селедку».
Это, правда, относится скорее не к отношениям, а к тому, что «величие» Ахматовой, выраженное привычными ей водевильными жестами, наводило на Пунина, человека со вкусом, желание призвать ее вести себя прилично.
О Лиле Брик.
Для Маяковского она была абсолютным авторитетом и он говорил: «Лиля всегда права». — «Даже если она утверждает, что шкаф стоит на потолке?» — спрашивал Асеев. — «Конечно».
СЕМЬЯ. ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ГОСУДАРСТВО
Ахматова рассказывает слушателям, как она была богата.
Рассказала о своей библиотеке, которую продала в 1933 году. «В большой комнате на полу стопками лежали книги. Все редкие, и все с надписями. Теперь Николай Николаевич, конечно, говорит: «Этого никогда не было».
Начало предсмертной записки Владимира Маяковского:
Моя семья — это Лиля Юрьевна Брик.
Лиля получала 50 % всех гонораров Маяковского до хрущевской оттепели.
В Хрущеве взыграла крестьянская жилка: «Не слишком ли жирно?»
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ. НОВЫЕ ЖЕНЫ
Ахматова не поддалась требованию Пунина съехать с его квартиры.
16 сентября 39.
За другой [стеной] слышался оживленный голос новой жены Николая Николаевича.
У Маяковского был роман с высокой красивой блондинкой. <…> Она была редактором в Госиздате. Владимир Владимирович свою связь с ней не скрывал, имея серьезные намерения. <…> Когда они были месяц в Крыму, он получил письмо от Лили. «Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня все уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься». Он послушался и брак не состоялся.
И на знаменитой Татьяне Яковлевой, на которой он так хотел жениться (почему-то считается, что Лиля это бы разрешила), он хотел жениться весьма своеобразно, вернее, весьма традиционно, по-маяковски:
«Моей надежде взять тебя на лапы и привезти к нам…» Татьяна недоумевала: «Привезти к нам… Что он имел в виду под словом «к нам»? К Лиле и Осе? Представляете, как мы обе были бы рады… Но он настолько не мыслил себя без них, что думал, что мы будем жить вчетвером, что ли? И что я буду в восторге от Оси и Лили?»
ДЕТИ
