американским морским лётчикам приходилось рассматривать уже не один, а сразу несколько возможных вариантов расположения средств ПВО противника. Йри этом планы ударов частенько менялись буквально на пути к назначенным целям, сразу после сообщений экипажей, направленных на доразведку. Приходилось учитывать и наращивание числа ЗРК. Любопытно, что противоборствующие стороны совершенно по-разному оценивают этот процесс. Если в наших и вьетнамских документах, со ссылкой на вполне объективные причины, отмечается медленный рост числа зенитно-ракетных дивизионов в составе системы ПВО ДРВ и, соответственно, числа объектов, которые они постепенно брали под своё прикрытие, то, согласно американским данным, «SA-2 4* в Северном Вьетнаме плодились почти как кролики, стремительно расширяя зону своего обитания» на юго-запад, всё ближе подступая к периметру политических границ ДРВ. В частности, их появление на южных рубежах привело к тому, что в декабре, когда экипажи американских стратегических бомбардировщиков совершили чуть более сотни самолёто-вылетов против объектов, обнаруженных в демилитаризованной зоне, в следующем месяце в Пентагоне решили воздержаться от рейдов В-52 в этот район и не рисковать дорогостоящими машинами до разработки более эффективных средств РЭБ. Как грустно по этому поводу пошутили в Госдепартаменте: «даже такой «большой дубинкой» «телеграфный столб»
Тем временем в течение буквально нескольких недель ПВО аэродромов была усилена, после чего, благодаря поставкам из Китая, СССР и Чехословакии, началось восполнение понесённых потерь в самолётах. Одновременно вёлся ремонт взлётно-посадочных полос и рулёжных дорожек. Часть последних удлинили, расширили и упрочнили, что позволило использовать их для экстренного взлёта. Надо сказать, что большая часть работ велась по ночам огромными массами мобилизованного населения и строительных частей. Как вспоминал полковник авиации В.К.Бабич, «по ночам разбитые авианалётами базы оживали. При свете керосиновых и электрических фонарей тысячи людей с шанцевым инструментом разбирали завалы, убирали обломки и заравнивали воронки. Из-за нехватки горючего тяжёлую строительную технику, которой было довольно много, использовали лишь в крайних случаях. При этом, чтобы, к примеру, бульдозер в темноте не задавил кого-нибудь, организовывали так называемое местное освещение. На шестах растягивали светонепроницаемые полотнища, закрывавшие место работы с запада, севера и юга, после чего включали фары и несколько фонарей. Увидеть освещённый участок стройки можно было только сверху. При этом при появлении предупреждения о приближении американского разведчика всё освещение тут же гасилось. При необходимости ставились дымзавесы и работа продолжалась уже при свете прожекторов, питаемых от дизель-генераторов…»
Примерно в это же время из СССР прибыла очередная группа лётчиков, прошедших переучивание на МиГ-21Ф и ПФ. «В отличие от пополнения, прибывшего летом, — продолжает Владимир Кириллович, — на этот раз специфика и характер боевых действий шедших в небе над ДРВ при подготовке были в значительной мере учтены. В частности, все пилоты прошли специальный курс боевого маневрирования и были ознакомлены с уже имевшимися тогда в нашем распоряжении данными по американскому F-4, который рассматривался нами как основной противник вьетнамских истребителей-перехватчиков.»
В 2000 г. одним из авторов данной работы в разговоре с Владимиром Бабичем было замечено, что наряду с «Фантомами» весьма серьёзными противниками для наших истребителей были и F-8, а в ближнем манёвренном бою — даже штурмовики А-4. «Да, мы, конечно, знали и об этих машинах, — ответил Владимир Кириллович, — хотя не в такой степени, как сейчас. Хотя у каждого из этих самолётов имелись свои заметные преимущества 6*, ни А-4, ни F-8, ни F-105, ни, тем более, другие машины (за исключением F-4), не могли тогда эффективно сражаться с нашими истребителями. Основную угрозу для наших МиГ-17 и МиГ-21 тогда представляли только «Фантомы», которые могли при грамотном применении, по большому счёту, как пешки с доски в игре «в Чапаева» посбивать своими дальнобойными ракетами наши немногочисленные перехватчики. После того, как американцы невиданным образом развили свои средства РЭВ, мы постоянно опасались, что они ещё что- нибудь придумают, и тогда вьетнамским истребителям точно придёт хана. Поэтому мы постоянно требовали в своих отчётах увеличить дальности обнаружения и автосопровождения у радара МиГ 21, а заодно создать для этого истребителя управляемую ракету с полуактивным наведением, сопоставимую по возможностям со «Спэрроу». Вопрос несколько раз рассматривался на уровне ЦК и Совмина. Причём разговор шёл очень жёсткий — времена были ещё те… К сожалению, тогда это было практически невозможно.»
Как бы там ни было, но количественное наращивание группировок ПВО вокруг авиабаз позволило ВВС ДРВ уже начиная с 11 ноября вновь осуществлять дежурство в воздухе на удалении до 120 км от Ханоя и Хайфона, для чего ежесуточно выполнялось до 70 вылетов экипажами МиГ-17 и МиГ-21. В декабре, по мере поступления новой матчасти и ввода в строй пополнения, ежедневная интенсивность полётов была повышена до 90 самолёто-вылетов. При кажущейся значительности этого числа необходимо отметить, что для надёжного воздушного прикрытия этого было слишком мало, хотя нагрузка на лётный состав 921-го и 923-го авиаполков была достаточно большой, так как практически ежедневно каждый лётчик совершал один — два вылета. При этом одновременно в воздухе находилось не более звена (четыре машины), действующего в составе отдельных пар. Одна, как правило, патрулировала западный и юго- западный сектор, ожидая появления самолётов противника со стороны Лаоса и Тайланда (откуда действовали ВВС США). Вторая маневрировала в южном и юго-восточном секторах, располагавшимся над побережьем и Тонкинским заливом, где постоянно находилась авианосная ударная группа в составе двух — трёх авианосцев
