коллапсару, построить там военную базу и сразиться с врагом, если он нападет. Ну а если атаки не будет, ваша задача упрощается. Вам придется только поддерживать базу в рабочем состоянии и ожидать дальнейших приказов.

Последние две недели вашей тренировки на Хароне как раз включают строительство такой базы на ночной стороне планеты. Предупреждаю сразу: там вы будете полностью предоставлены самим себе. Никакой связи с базой «Майами», никакой эвакуации, даже в экстренных случаях, никаких поставок продовольствия или материалов. Насколько вы преуспели в строительстве оборонительных сооружений, мы проверим с помощью управляемых роботов, которые нападут на вас в течение этого двухнедельного срока. Кстати, роботы будут вооружены. — Майор посмотрел на часы. — И последнее… Весь постоянный персонал базы на Хароне — испытанные в боях ветераны. Всем нам по сорок — пятьдесят лет, но я уверен, что мы ни в чем вам не уступим. Двое из нас будут с вами постоянно; они даже отправятся с вами на Старгейт. Эти двое — ваш ротный командир капитан Шерман Стотт и ротный старшина сержант Октавио Кортес. Джентльмены?..

Двое мужчин, сидевших в первом ряду, легко поднялись и повернулись к нам. Капитан Стотт выглядел не таким крупным, как майор, но, несомненно, был вылеплен из того же теста или, лучше сказать, высечен из того же камня. Гладкое, словно фарфоровое, лицо было сурово, на губах играла циничная полуусмешка, крупный подбородок оттеняла аккуратная полоска бороды шириной в сантиметр, не больше. На вид капитану было около тридцати. На бедре у него висел внушительных размеров старинный пистолет, который, похоже, стрелял самыми обыкновенными пулями.

Сержант Кортес оказался совсем другим. Его гладко выбритая голова была неправильной формы — с одной стороны она выглядела совершенно плоской, словно у сержанта была удалена часть черепа. Чрезвычайно смуглое лицо Кортеса было сплошь исчерчено шрамами и глубокими морщинами. Половины уха у него не обнаружилось, а глаза были столь же выразительны, как клавиши компьютера. Кортес носил бородку и усы, которые, соединяясь кольцом, напоминали приклеенную к коже мохнатую гусеницу. Озорная мальчишеская улыбка, способная украсить любого, сержанту совершенно не шла. Больше того, она делала его по-настоящему отталкивающим. Во всяком случае, сам я в жизни не встречал человека столь отвратительной наружности. Однако если исключить лицо, шесть с небольшим футов его тела вполне годились для рекламы какого-нибудь культуристского курорта.

Стотт и Кортес не носили на груди ни значков, ни нашивок. Сержант был вооружен небольшим карманным лазером, который висел у него под левой мышкой на магнитном держателе. У лазера на рукояти были деревянные накладки, которые от частого употребления сделались совсем гладкими, точно отполированными.

— А теперь, — сказал майор, — прежде чем я поручу вас заботам этих в высшей степени достойных офицеров, позвольте мне предостеречь вас в последний раз. Два месяца назад на Хароне не было ни единой живой души. Чтобы построить эту базу, команда из сорока пяти человек целый месяц работала не покладая рук. Двадцать четыре человека из сорока пяти погибли при строительстве. Все это говорит о том, что Харон — одна из самых опасных планет, на которых пытался выжить человек. Но и там, куда вы отправитесь позже, будет не лучше, а скорее всего еще хуже, и вы должны быть к этому готовы. Ваши командиры постараются научить вас выживанию в экстремальных условиях; слушайте их и… следуйте их примеру. Все они пробыли на Хароне гораздо дольше, чем придется прожить вам. Капитан?.. — И, кивнув Стотту, майор вышел.

— Смирр-на! — Последний слог прозвучал, как удар бича, и мы поспешно вскочили.

— Слушайте меня внимательно, повторять я не намерен!.. — прорычал капитан. — На Хароне мы находимся в боевых условиях, поэтому наказание за нарушение дисциплины и неповиновение вышестоящему начальнику может быть только одно! — Капитан выхватил из кобуры пистолет и поднял его над головой, держа за ствол, как дубинку.

— Это — армейский автоматический пистолет «кольт» образца 1911 года калибра 45 — простое, но весьма эффективное оружие. И я, и сержант имеем полномочия расстреливать на месте всякого, кто будет нарушать дисциплину, так что не принуждайте нас к этому. Мы исполним наш долг без малейших колебаний и промедления. — Он убрал пистолет. Замок кобуры громко щелкнул в мертвой тишине.

— Я и сержант Кортес убили на своем веку людей больше, чем сидит сейчас здесь, в этой комнате. После участия в разных драчках мы вступили в Международные силы ООН и прослужили там больше десятка лет. Ради привилегии командовать вашей ротой я отказался от очередного звания; то же сделал и сержант Кортес, потому что мы оба предпочитаем штабной работе службу в боевых частях.

Не забывайте об этом ни днем, ни ночью, и тогда, быть может, вам повезет, и вы уцелеете. А сейчас сержант доведет до вас ваши новые обязанности более подробно. Сержант, принимайте командование… — И, повернувшись на каблуках, капитан вышел из комнаты.

Сержант двигался, как тяжелая машина со множеством шарикоподшипников. Когда дверь за капитаном с шипением закрылась, он не спеша повернулся к нам и скомандовал на удивление мягким тоном:

— Вольно, садись.

Сам он уселся на стол, стоявший у передней стены комнаты. Стол затрещал, но выдержал.

— Капитан вас немножко напугал, — сказал Кортес. — Я тоже выгляжу страшновато, но на самом деле мы желаем вам только добра. Капитана вы, скорее всего, не увидите до тех пор, пока он не присоединится к нам во время маневров. Вам придется общаться со мной, так что лучше вам привыкнуть к этой штуке. — Он прикоснулся ладонью к плоской части головы. — Кстати, о мозгах… У меня их осталось еще достаточно, хотя кое-кто очень старался вышибить их напрочь. Всем нам, старым ветеранам, поступившим на службу в ЮНИС, пришлось пройти те же тесты и испытания, что и вам, призванным по Акту об элитной мобилизации. Вы, несомненно, умны и отлично подготовлены физически; мы с капитаном — тоже, но у нас есть перед вами одно важное преимущество — опыт.

Кортес, не глядя, пролистал списки и отложил в сторону.

— Как и сказал капитан, во время учений может быть только один вид дисциплинарного взыскания — расстрел на месте. Но я уверен — нам не придется прибегать к этой мере слишком часто и убивать вас за непослушание. Харон сделает это быстрее и лучше.

Другое дело — в казармах. Чем вы там занимаетесь, нас не касается, но после того как вы наденете скафандры и выйдете из здания, ваши действия должны быть безупречны. За пределами базы вам на каждом шагу будут встречаться ситуации, когда глупость одного может погубить всех.

Как бы то ни было, начнем мы с того, что подготовим ваши боевые скафандры. Оружейник уже ждет вас в казарме, он займется с каждым индивидуально. Идемте же, не стоит заставлять его ждать.

— Я знаю, на Земле вам прочли десятки, может быть, даже сотни лекций об устройстве боевого скафандра и о том, что он может, а что не может… — Оружейник был маленьким, начинавшим лысеть мужчиной в комбинезоне без знаков различия, но сержант Кортес велел нам называть его «сэр», поскольку оружейник был лейтенантом. — Но я бы все же хотел заострить ваше внимание на некоторых пунктах и добавить кое-что из того, что ваши инструкторы не посчитали нужным вам сообщить или просто не знали. Ваш сержант был так любезен, что согласился побыть наглядным пособием. Прошу вас, сержант…

Кортес сбросил свой комбинезон и поднялся на небольшое возвышение, где стоял боевой скафандр. Скафандр был открыт и напоминал гигантскую мыльницу в форме человеческого тела. Пятясь, Кортес вошел в него и просунул руки в узкие рукава. Послышался щелчок, и скафандр с шипением закрылся. Он был светло-зеленого цвета, на шлеме белыми буквами написано: КОРТЕС.

— Камуфляж, сержант.

Скафандр из бледно-зеленого сделался белым, потом грязно-серым.

— Это самая лучшая камуфляжная раскраска как для Харона, так и для большинства планет- порталов, — сказал Кортес. Голос его доносился как будто со дна глубокого колодца. — Но в конструкции скафандра предусмотрены и другие комбинации. Смотрите… — Серый цвет пошел светлыми и темными пятнами и превратился в зелено-коричневый.

— Вариант «джунгли»… — Скафандр снова поменял окраску и приобрел цвет светлой охры. — «Пустыня»… — Коричневый цвет начал темнеть, пока не превратился в глухой черный. — «Космическая ночь»…