и противник рухнул на залитый кровью песок.

Харк схватил Сена за лапу и попытался втянуть его на сеть. Тот почти выбрался из свалки, но потерял равновесие и плюхнулся назад. Теперь в бой вступил ферровен, а его напарник нацелился на Харка, протягивая массивные лапы и готовясь схватить моего стройного сорша в свои сокрушительные объятия.

Харк полез наверх, уматывая со всей возможной скоростью от дерущихся.

Я слышала, как О’Каллан недовольно ворчит, раздосадованный бегством Харка.

Но тот, заняв позицию наверху, огляделся, вцепился в сеть всеми четырьмя лапами и издал сорианский боевой клич, от которого кровь застыла в жилах у зрителей.

Йхсс подхватил клич и швырнул ультразвуковую гранату в массу, клубившуюся вокруг Сена. Взрыв разбросал в разные стороны всех, если не считать Сена, который, как оказалось, висел без сознания под сеткой, крепко вцепившись в нее четырьмя лапами. Харк пополз к Сену, пока Йхсс охаживал хвостом двух уосашей под ним, наскоро полоснул когтем уосаша и, подхватив Сена, взвился на самый верх сетки.

Перекинув через плечо обмякшее тело Сена, Харк присоединился к Йхссу, прошипел напоследок оскорбление и приступил к другим испытаниям. Сорши проползли по полуметровой трубе с тефлоновым покрытием, перекинутой через ров, усеянный вбитыми кольями, спустились по отвесной стене, сложенной из шаров, усаженных острыми, как бритва, пластинками, и развалистой надменной походочкой прошествовали через финишную черту. Сен опирался о плечи друзей — зрачки оранжевых глаз пьяно блуждали.

Соршам совсем не хотелось терять верный выигрыш. Они мечтали сняться со своим призом, причем по возможности попирая ногами тела поверженных уосашей. Но они понимали, что шестьсот тысяч больше, чем четыреста. Тем более что их амбиции были‘удовлетворены победой над гнусными уосашами. Я еще не рассказала им о паспортах. Ах, снова увидеть космос, другие планеты, буянить и предаваться разгулу… но не стоит отвлекать их от дела раньше времени.

Теперь О’Каллан смотрел на них иными глазами. Он никогда раньше не видел, как взрывчато высвобождается сохраненная сорианами энергия. И теперь непрерывно покачивал головой и ухмылялся, повторяя, что прежде не представлял, как они работают.

Поездка от кратера Метеоров в область Темного каньона, в юго-западной части бывшего штата Юта, оказалась не слишком приятной. Даже лишенные обоняния люди ощущали вонь жидкости, сочившейся из бедренных пор соршей. В их мире это знаменовало сигнал всем свободным самкам, что здесь находятся победоносные воины, достойные подруг, которые произведут на свет сильных отпрысков. По мнению человека, смердело протухшим беконом.

Под нами простиралась земля, словно раскрашенная широкими мазками — красно-коричневыми, желтыми и серыми, — усеянная зелеными оазисами, где собиралось достаточно воды, чтобы питать корни жалких топольков и тамарисков в этой выжженной пустыне. Немногочисленные города были расположены на значительном расстоянии друг от друга. Полное бездорожье республики НаваХопиЮта, на всей территории которой паслись овцы, немного разбавляли деревеньки, состоящие из трех-четырех убогих, обмазанных глиной хижин. Чем дальше на север мы углублялись, тем более изломанным становился ландшафт. К небу поднимались причудливые шпили древних вулканических образований, гребней из песчаника и плоских холмов-останцев. Землю, словно огромный хлебный нож, рассекала река Колорадо, со всеми притоками, вымывавшими в скалах суровые каньоны. Сухо, жарко, словно в привычном мире соршей. Они чувствовали себя как дома.

Когда мы пролетали над каким-то каньоном, Йхсс попытался открыть иллюминатор, чтобы плюнуть вниз, но пилот, к счастью, запретил. Одной заботой меньше, иначе Харк и Сен пожелали бы сделать то же самое, а потом пошли бы по второму кругу, чтобы определить, кто лучше плюется. Подобные турниры могут длиться часами.

Мы приземлились на базе Кагалия, что на Элк Ридж. Прохладный ветер шевелил ветки сосен, немного смягчая жару. Сорши опустили гребни и растянулись на солнце, пока мы с О’Калланом разгружали багаж. Местный рейнджер — старуха, обветренная и морщинистая, как ветхий мешок — не сводил с нас прищуренных глазок: судя по всему, агенты Специального бюро безопасности особых симпатий в здешних местах не вызывали, как, впрочем, и наша охотничья команда. Мы — кость в горле для ветеранов, которые вечно ноют, мусоля навязшие в зубах жалобы на новые времена, и поют дифирамбы прежним. Можно подумать, это имеет какое-то значение в теперешней реальности.

Нас осчастливили транспортным средством в образе дряхлого микроавтобуса (ржавая колымага без крыши и бамперов). Интересно, далеко можно уехать на такой развалюхе? Когда охранник неохотно ткнул пальцем в разбитую дорогу, ведущую на запад через лес, и сообщил, что добыча направилась в ту сторону, Йхсс моментально просигналил мне:

— Сейчас? Мы идти, да? Убить, да?

— Охотиться, да. Но взять живым. Не убивать.

О’Каллану, похоже, было плевать, каким именно образом он доставит пленника обратно, но я всегда старалась предостеречь соршей от убийства. К тому же я читала досье жертвы: некий Себастьян Джонс, индеец-навахо, обвиняемый в поставках оружия республиканцам. Террорист или патриот — это уж как посмотреть. В досье не оказалось никаких существенных сведений: обычная трепотня, сплошная дезинформация, которую можно без опаски скормить любому назойливому репортеришке. Да какого черта ломать над этим голову! Виновен или нет — дело не мое. Я давным-давно усвоила, что подобного рода сомнения чаще всего доводят до беды… К счастью, сортам колебания неведомы. Плати и получай товар.

О’Каллан отвел нас в барак охранников и показал место, где Джонс, угрожая оружием, отнял запасы еды. Сорши в два счета уловили его запах. Гибкий язык Харка тут же донес информацию до назально- сошниковых желез.

— Ах, хорошо…

— Легко, — согласился Сен.

— Что они говорят? — поинтересовался О’Каллан.

— След совсем свежий. Они без труда найдут Джонса.

Он поднял очки на лоб.

— Не могли бы вы объяснить, как общаться с ними? Пригодится, если мы попадем в беду.

Я пожала плечами.

— Могу научить вас охотничьим жестам, но сорши не обратят на вас внимания.

— А если с вами что-то случится? Как я смогу управлять ими?

— Не сможете. Не тот запах. Им неважно, что я женщина и принадлежу к людской расе. Их собственные самки — яйцекладущие. Внешность не имеет значения, важны только феромоны. У вас они совершенно другие.

Он медленно кивнул.

— Пожалуй, мне лучше с ними просто подружиться.

— Попытайтесь.

Он так ничего и не понял.

Сорши побежали вперед. Мы с О’Калланом погрузились в микроавтобус и углубились в лес. Я оглянулась на старуху, смотревшую нам вслед. Как раз перед тем, как мы исчезли за поворотом, она подняла средний палец в непристойном жесте.

В яме потрескивал хворост. Просто так. Без особой необходимости. Правительство снабдило нас первоклассными пайками с само-подогревом, но с костром в темноте куда уютнее. Жизнь в городах заставляет забыть, какая огромная часть Земли, по существу, находится в первобытном состоянии, особенно теперь, когда началась всеобщая миграция с планеты. Говорят, что с приходом диархийских технологий воздух стал чище. Не могу сказать, так ли это на самом деле. Но тот, которым мы дышали этой ночью, был холодным и свежим. Его можно было пить, как воду, предчувствуя головокружительные приключения.

Мы нашли старый, потрепанный пикап Джонса чуть повыше каньона. Харк показал, куда ведет запах индейца. По краю каньона вилась старая скотопрогонная тропа, местами шириной меньше шести футов, льнущая к отвесной скале. Во мраке по такой не погуляешь.