оскорбленно пробурчал Мейсон.

— Я в другом смысле. Я выразился в самом буквальном смысле, какой только возможен.

— О Боже. Вы с ума спятили или пьяны? Или и то, и другое вместе?

— Нет, поверьте. Я в данный момент сплю.

— Спите? — на заурядном лице Мейсона выразилось недоверчивое изумление.

— Да. Как я уже упомянул, вначале я принял вас за такого же настоящего человека, который находится в том же положении, что и я: крепко спит и видит сон, отлично осознавая этот факт. Я предположил, что вам не терпится обменяться именами, телефонами и так далее, чтобы наутро связаться и увериться в том, что сон был общим. Так мы удостоверимся в существовании удивительных свойств сознания, верно. Вот только ужасная досада — так редко осознаешь, что спишь. За последние двадцать лет мне удалось предпринять этот эксперимент всего четыре-пять раз, и пока он не увенчался успехом. Либо я забываю подробности, либо оказывается, что такого человека не существует. Но я продолжу…

— Вы больны.

— О нет. Конечно, вы вполне способны вообразить, будто существуете на самом деле. Но это маловероятно, иначе, мне кажется, вы бы не спорили — а по одному моему намеку догадались об истинной природе мира. И все же вполне возможно, что я не прав.

— Значит, для вас еще не все потеряно, — успокоившись, Мейсон неторопливо закурил сигарету. — Я в этих делах не мастак, но раз уж вы сами признаетесь, что можете ошибаться, значит, вы еще не совсем того… А теперь позвольте вас уверить, что я возник не пять минут назад и не в вашей голове. Меня зовут, как я уже сказал, Джордж Герберт Мейсон. Сорок шесть лет, женат, трое детей, служу по мебельной части… о черт, описывать свою жизнь хотя бы в самых общих чертах я мог бы всю ночь, как и любой нормальный человек. Давайте же допьем пиво и пойдем ко мне домой, а уж там…

— Вы всего лишь персонаж моего сна. Мне снится, что вы мне это говорите, — почти вскричал Петтигрю. — Два-три-два, пять-четыре-пять-четыре. Я наберу этот номер, если он вообще существует, но трубку поднимете не вы. Два-три-два…

— Да что вы так разволновались, мистер Петтигрю?

— Да ведь в любой момент с вами может случиться нечто непредсказуемое.

— Нечто непред… Вы мне угрожаете?

Петтигрю часто задышал. Его тонкие черты исказились, на глазах окарикатуриваясь, рубчатая поверхность твидового пиджака начала смазываться.

— Телефон! — завопил он.

— Телефон? — переспросил Мейсон, хлопая глазами: по телу Петтигрю бежала самая натуральная рябь.

— Телефон на тумбочке! У моей кровати! Я просыпаюсь!

Мейсон схватил своего собеседника за руку, но эта рука постепенно утратила очертания, превратившись в смутный, быстро угасающий солнечный зайчик; когда же Мейсон поглядел на руку, которой только что пытался удержать Петтигрю, на свою собственную руку, то увидел полуослепшими глазами, что эта рука также лишилась пальцев, ладони, кожи… словом, перестала быть.

Я с первого взгляда распознала в нем правительственного чиновника. Строгий комбинезон из серой кожи, короткие темные, зачесанные назад волосы, зеркальные ультрафиолетовые очки, сдвинутые на макушку. Сначала я было приняла его за налоговика, поэтому ужасно удивилась, увидев серебряные головы бизонов, символ министерства промышленности, сверкающие на его узком воротничке. Он вышел из-за угла конюшни, высоко поднимая ноги, словно боялся запачкать начищенные до блеска ботфорты. И, к моему удивлению, жадно пожирал глазами мою упряжку, словно она была из чистого золота и каждую минуту грозила растаять.

Я только сейчас облила соршей водой. Пар поднимался от усеянных зелеными пятнами шкур. Сорши деловито расправляли мускулистые конечности и что-то щебетали в приступе возбуждения, сходившего за прилив адреналина в их ксенозаврской породе. Все трое еще не успели прийти в себя от радости победы: ноздри-щелочки раздувались, мембраны, как печные заслонки, скользили вверх-вниз над оранжевыми глазами, пасти полуоткрыты в сорианском варианте торжествующей улыбки, так что можно было увидеть ряды загибающихся назад острых зубов.

— Привет. Меня зовут Ник О’Каллан. Эта ваша команда соршей?

Приветливая улыбка и протянутая для рукопожатия рука предназначались мне, взгляд же по- прежнему не отрывался от соршей.

Вопрос показался мне риторическим, поэтому я ловко свистнула через щель в передних зубах, чтобы привлечь внимание соршей.

— Это Харк, Сен и Йхсс. С гордостью представляю команду соршей «Уайт Эдж», только что выигравшую на скачках первый этап тридцать второго Триатлона на приз Айрон Тинг, — отрапортовала я, незаметно подав знак моей троице.

— Жирный кролик, из тех, кто контролирует земельные участки, облизывается на вас. Возможно, полиция.

Их желание вечно находиться в центре внимания просто неприлично. Тщеславные петухи, готовые кичливо надувать грудь и красоваться перед восхищенной публикой.

Харк выпрямился во весь двухметровый рост, явно похваляясь гребнем цвета индиго, идущим от носа клиновидной головы до гибкого хвоста. Длинные мышцы посылали переливающиеся всеми цветами радуги волны по бородавчатой коже. Сен и Йхсс приняли воинственные позы. Алые языки с шипением мелькали в воздухе, передавая слова, но происходило это слишком быстро, чтобы я уловила что-то, кроме общего смысла. Если не ошибаюсь, речь шла о вкусе славы.

О’Каллан, почти не колеблясь, протянул соршам руку ладонью вверх, как полагалось по обычаю. Харк взглядом попросил у меня одобрения, прежде чем осторожно коснуться когтями кончиков пальцев О’Каллана. Йхсс последовал примеру Харка. Зато Сен дернул когтем. На большом пальце человека выросла яркая капелька, но тот не обратил на нее внимания.

— Прекрасная команда! Поздравляю!

И тут же включил на всю мощь обаятельную белозубую улыбку.

— А вы Соня Васильева, тренер. Регистрационный номер СВ004.

В отличие от соршей, мне становится не по себе, когда кто-то вдруг называет меня по имени. Слава частенько доводит до беды. Гораздо чаще, чем нам кажется.

— И что?

Сорши, чутко уловив мое настроение, внезапно замерли и потянулись клыкастыми рылами к О’Каллану. Но тот, казалось, ничего не заметил и, засучив рукав, показал на предплечье татуировку- идентификацию с голограммой Департамента внутренней печати и символом Специального бюро безопасности.

— Вы нужны Департаменту. Речь идет об охоте.

Я давно привыкла управлять своими эмоциями в присутствии соршей. Иначе грош цена мне как тренеру. Подавив удушливую пелену гнева, я жестом велела соршам идти к грязевому бассейну и отдохнуть перед следующим этапом. Харк на мгновение задержался, приглядываясь к нам, прежде чем последовать за