чтобы выехать в капиталистическую страну, следовало сначала съездить раз или два в социалистическую и только потом ставить вопрос о западных странах. Я, конечно, считалась «невыездной» и даже боялась помыслить о какой-либо поездке. И все же в 1965 году мне удалось побывать в Англии, стране, которую я изучала и которую мне нужно было увидеть.

В этом мне помогло то обстоятельство, что по рекомендации факультета я стала членом Общества дружбы «СССР — Великобритания», возникшего в начале шестидесятых годов, и даже возглавила его историческую секцию. В связи с этим я часто принимала в Москве английских историков и обеспечивала развитие обоюдных контактов с их советскими коллегами. Поэтому для меня поездка в Англию была не только вопросом моего желания, но и связывалось с моей деятельностью в Обществе дружбы.

И вот летом 1965 года, находясь на отдыхе в Эстонии, я получила телеграмму из Общества, что в определенный день и час мне надлежит прибыть на инструктаж в ЦК КПСС. Я срочно выехала в невероятном возбуждении и в назначенный день слушала инструктаж. Он отличался шаблонной глупостью, увы, тогда внушаемой всем выезжающим за границу. Нас предупреждали, чтобы мы не ходили поодиночке, особенно в магазины и вечером, чтобы никому не давали своих домашних адресов, что нас на каждом шагу будет подстерегать опасность со стороны вербовщиков западных спецслужб, чтобы мы избегали личного общения с англичанами и т. п. Такие неопытные люди, как я, никогда не бывавшие за границей, принимали все за чистую монету и не без страха пускались в путь. После всех этих предостережений нам, наконец, сообщили, что мы едем как гости ежегодной конференции Британской ассоциации содействия науке и образованию, что оттуда впервые получено официальное приглашение, что нам предстоит достойно представлять там нашу науку и культуру и что там будут гости со всего мира — около пяти тысяч человек. После этого нас отпустили, сообщив точное место сбора и час отлета. А через два дня мы вылетели в Лондон.

Все это время я была в страшном напряжении, боялась лететь на самолете — ведь никогда раньше летать мне не приходилось, боялась встречи с англичанами, опасаясь, что не смогу с ними объясняться и вообще чувствовала себя не в своей тарелке. Вместе с тем, я подтрунивала над собой, вспомнив дореволюционный сатирический роман Лейкина «Наши за границей», в котором изображалось поведение «наших» за рубежом. Лететь в самолете мне понравилось. В аэрофлотовском лайнере все меня удивляло: и чистота, и вкусный завтрак (мы вылетели рано утром), и чудесные облачные пейзажи за окном. Три с половиной часа прошли незаметно в беседе с моими товарищами по группе. Нас было двадцать пять человек. Возглавлял группу член-корреспондент, теплотехник Попков, сравнительно молодой, лет сорока пяти человек. Публика собралась разношерстная. Я сразу сдружилась с двумя преподавательницами английского языка и все время потом находилась в их обществе.

Прилетели мы в Лондон, в аэропорт Хитроу, около двенадцати часов дня. Там нас встретили представители общества «Великобритания — СССР», туристической компании, обслуживающей обычно советских туристов (по третьему разряду), и гид-переводчик, русская, вышедшая замуж за английского моряка во Владивостоке и каким-то чудом по тем временам выехавшая с ним в Англию. Она затем сопровождала нас повсюду. Группу привезли в скромную гостиницу на Кенсингтон роуд, где обычно размещались русские туристы, и до следующего утра мы оставались в Лондоне, чтобы затем уехать в Кембридж, где должна была состояться конференция Ассоциации. После обеда в гостиничном ресторане мы немного отдохнули и отправились гулять по городу, как нам было велено — толпой.

Да! Перед приездом в гостиницу нас завезли в наше посольство, расположенное на тихой Кенсингтон стрит, напротив парка того же названия, где нас принял советник посольства, сообщивший нам некоторые более полезные сведения, чем в ЦК КПСС: о состоянии наших взаимоотношений с Англией, в то время относительно хороших, о том, что Общество «Великобритания-СССР» — правительственная и довольно консервативная организация, а Общество дружбы с СССР — левая, почти коммунистическая, что, следовательно, с их членами надо вести себя несколько по-разному. Сообщили нам и о том, что англичане превыше всего чтут свою королеву и поэтому в отношении нее не следует допускать никаких нелестных высказываний и даже шуток, что английские полицейские, «бобби», самые надежные в городе люди и что, если кто-то из нас заблудится или попадет в сложную ситуацию, надо обратиться именно к ним, и они помогут всем, чем возможно.

Итак, мы вышли на улицы Лондона. Напротив нас лежала огромная зеленая масса Кенсингтонского парка, который дальше переходил в знаменитый Гайд-парк. Рядом сновали люди, такие же как мы, только чуть поэлегантнее одетые, не обращавшие на нас особого внимания. По проезжей части тучами катили автомобили. Меня поразило то, что на перекрестках водители, видя, как на углу собралось несколько человек, останавливались и рукой давали знать пешеходам, что те могут идти. Непривычно было и левостороннее движение. Идя по нашей улице к центру, мы перешли дорогу в Гайд-парк, там увидели его знаменитые зеленые лужайки. Тут и там на них сидели люди, не ведавшие запрета «по газонам не ходить». По дорожкам двигались кавалькады наездников, делавших ежедневную конную прогулку. Обращало внимание обилие собак и детей, а также стариков, сидевших на лавочках. Парк был огромный, зеленый, тенистый, дышал свежестью и прохладой в залитом солнцем городе (было самое начало сентября). Мы прошли его до конца, до знаменитой «мраморной арки», за которой начинался центр города. В левом углу парка находилось хорошо известное нам по литературе место выступления ораторов, этот символ британской демократии. Мы там потолкались, послушали выступавших, нахваливавших каждый свой «товар»: от индусов и пакистанцев с их политическими требованиями и буддистов до коммунистов, анархистов, лейбористов и консерваторов. От всего этого у меня осталось впечатление, что большинство слушателей составляли такие же праздные гуляки, как и мы, которые переходили от трибуны к трибуне, не задерживаясь ни у одной из них подолгу. Вообще же, это действо оставило ощущение чего-то ненастоящего, показушного, но интересного.

Снова перейдя улицу, мы вступили на знаменитую торговую артерию Лондона Оксфорд-стрит. Чего там только не было! Дело шло к вечеру, но все магазины работали, витрины сверкали. У нас, непривычных к такому изобилию, голова шла кругом, тем более, что цены были не по нашему скромному карману. Пройдя, таким образом, довольно далеко, мы, усталые и обалдевшие от впечатлений, повернули обратно. Город уже горел огнями. В отличие от нашего, тогда модного неонового освещения, придававшего всем вещам серебристо-белый и какой-то мертвенный оттенок, Лондон был освещен золотисто-желтыми фонарями, лившими спокойный свет, не слепивший водителей и вполне достаточный, чтобы обеспечить хорошую видимость даже в обычные лондонские туманы. Нас, наслышанных об английских смогах и закопченных домах, лондонские улицы поразили своей чистотой и опрятностью даже старых домов. Позже нам объяснили, что Лондон теперь избавился от смогов, а его дома очищены от сажи. Было уже поздно, и назавтра предстояло рано вставать.

На следующее утро снова сияло солнце, золотилась листва Кенсингтонского парка, но было холодно — дул морской северный ветер. До завтрака мы пошли прогуляться по парку, превратившемуся в этот час в настоящее царство собак — больших и маленьких, лохматых и гладкошерстных. Их прогуливали по большей части старички и старушки, аккуратненькие и чистенькие, как с картинок. Кто-то из них рассказал нам, что недалеко находится кладбище собак, ухоженное, с памятниками и надписями. В центре парка мы набрели на музей города Лондона, но он, к сожалению, был еще закрыт. Позавтракав традиционной английской яичницей с беконом, корнфлэксом с молоком, поджаренным кусочком хлеба с джемом и кофе, мы сели в автобус и поехали в Кембридж, пересекли весь Лондон и познакомились с его архитектурным обликом. За исключением центра, где сохранилось много средневековых памятников и застройки XVIII–XIX веков в викторианском стиле, остальные районы этого огромного города выглядели однообразно и скучновато: современных домов было мало. Они концентрировались в центре в виде огромных высотных зданий гостиниц, банков и как-то не портили впечатления от более ранней малоэтажной застройки, имевшей свой определенный стиль. Мы выехали за город на широкую автостраду, вдоль которой то и дело попадались промышленные предприятия. Удивляло почти полное отсутствие дымящих фабричных труб из кирпича, к которым мы привыкли дома Здесь дым улавливался и не выходил наружу.

По дороге мы заехали в некогда крупный центр средневековой Англии — резиденцию епископов илийских, городок Или, где был большой монастырь и знаменитый собор. В монастыре располагалась теперь духовная семинария. Собор же предстал перед нами во всем своем величии и разнообразии. Заложен он был в конце XI или в XII веке в романском стиле, но затем постепенно обрастал готическими атрибутами, которые в конечном счете превратили его в готическую постройку. Огромный и разноликий,