одежде не было меток и камонов, чтобы никто не узнал в Джеке члена семьи, сражавшейся против даймё Камакура.
Покончив со сборами, Джек улыбнулся про себя и положил бумажного журавлика, подаренного Ёри на удачу, в деревянный инро на поясе. Птичка сидела на черной жемчужине Акико, охраняя драгоценный камень, как свое яйцо.
Джек уже почти забросил мешок на плечо, когда вспомнил о подарке сэнсэя Ямада и повесил буддийский амулет на лямку. В шелковом мешочке лежал деревянный квадратик, на котором сэнсэй Ямада написал молитву. Мастер дзэн сказал, что
Джек распахнул сёдзи и шагнул в сад.
Еще не рассвело. Воздух был свеж и прохладен, словно этот мир только родился. Джек надел сандалии и пошел по деревянному мостику к воротцам сада. Коснувшись щеколды, он вспомнил, как впервые убегал из дома Хироко. Тогда он попал в серьезный переплет и в результате выучил очень полезное японское слово.
— Уходишь, не попрощавшись? — спросил ласковый голос.
За спиной стояла Акико, сомкнув руки на оби. Волосы ее были аккуратно причесаны и уложены в косу на спине. Она печально и немного укоризненно смотрела на Джека.
От этого взгляда у него защемило сердце.
На самом деле он попрощался со всеми вчера за ужином. Акико была непривычно тиха. Тогда Джек подумал, что дело в ее болезни. Хироко звала его оставаться у них, сколько он захочет. Сэнсэй Ямада предложил ему вместе с Ёри отправиться в храм Тэндай в Ига Уэно. Но Джек уже принял решение.
— Пришло время вернуться домой. — Сердце разрывалось от мысли, что он больше не увидит Акико.
— Тут тоже твой дом, — возразила она дрогнувшим голосом.
— Мне нельзя оставаться, слишком опасно для тебя и твоей матери. Уже ползут слухи, что вы приютили гайдзина. Скоро даймё Камакура отправит сюда воинов.
— Я могу защитить тебя…
— Нет, позволь теперь мне защитить тебя, — твердо произнес Джек. — Пора отвечать за свои поступки. Я хотел сохранить журнал любой ценой, подвергая огромной опасности тебя, Ямато, Эми, Масамото и даймё Такатоми. Больше это не повторится. Масамото-сама сказал, что я уже совершеннолетний. Я должен сам со всем разобраться.
Заглянув Джеку в глаза, Акико увидела путь, который он избрал, и поклонилась в знак уважения. Когда она подняла голову, слезы на ее лице сменились решительным и независимым выражением, так хорошо знакомым Джеку.
— Воину нельзя идти в паломничество без мечей, — сказала она, взглянув на пустой пояс. — Погоди!
Девушка побежала к дому. Джеку вновь стало стыдно за то, что он не уберег дайсё Масамото. Глупо было не забрать мечи после боя с Кадзуки! Но тогда он думал только о спасении Акико.
Та показалась в дверях, неся катану и вакидзаси.
— Ты самурай. Ты должен носить дайсё. — Она с поклоном вручила ему мечи.
Джек был потрясен ее поступком. В руках Акико держала два великолепных меча с темно-красными витыми рукоятками. Черные ножны были инкрустированы перламутром.
— Я не могу их принять, — запротестовал Джек. — Это мечи твоего отца.
— Он был бы рад подарить их тебе. Я хочу, чтобы ты их взял. Наша семья почтет за честь, если дайсё послужат тебе в пути.
Она поклонилась ниже, вкладывая сая ему в руки.
Джек неохотно принял дайсё и повесил их на пояс. Не в силах отказаться, он вынул катану из ножен. Солнце уже поднялось над горизонтом, и на клинке заиграл луч. В утреннем свете блеснуло имя.
Сизу.
У мечей была добрая душа.
Пряча катану в ножны, Джек понял, что навеки останется в долгу перед Акико. Ему захотелось отплатить ей, пусть даже чем-то незначительным. Порывшись в мешке, он вытащил даруму.
— Больше мне нечего тебе предложить, — сказал Джек, протягивая Акико круглую куклу.
— Но ведь он хранит твое желание…
— Именно поэтому я хочу, чтобы его сберегла ты, — ответил он, накрывая даруму ее ладонями. — Свое желание я могу доверить только тебе.
Акико посмотрела Джеку в глаза. Их руки соприкасались.
— Для меня это честь, — прошептала она. — Как же я узнаю, исполнилось ли оно?
— Когда я попаду домой, ты дорисуешь второй глаз.
Акико кивнула, понимая, что нет нужды задавать вопросы. Она просто узнает.
Они стояли вплотную друг к другу, сомкнув ладони вокруг дарумы. Слова были излишни: Джек знал, что их все равно не хватит. Как можно выразить все, что они пережили вместе? Все трудности, которые они преодолели? Все, что они значат друг для друга?
Перед глазами Джека, как живые, вставали картины прошлого.
Загадочная девочка на мысе в ярко-красном кимоно. Уроки японского в тени сакуры. Звезды в Южном саду дзэн. Первый рассвет в году на горе Хиай. Водопад в Круге трех. Черная жемчужина. Ее победа в Ябусамэ. Разоблачение на крыше. Тот миг под водой, когда она прижалась к нему губами, вдыхая жизнь в его легкие.
И все же море манило необоримо. Джека ждали дом и сестренка Джесс.
Если бы он мог поступить, как велит сердце, то ни за что бы не ушел.
— Мне пора, — отстраняясь, сказал Джек. — Я должен выйти пораньше.
— Да, — еле слышно ответила Акико. — Ты прав, что идешь пешком. Лошадь привлекала бы лишнее внимание. Не доверяй никому и держись подальше от трактов.
Джек кивнул и, открыв засов, вышел на пыльную дорогу, которая огибала равнину и извивалась среди бесчисленных рисовых полей, исчезая на холме в стороне Нагасаки.
Он поспешно отвернулся от калитки, чтобы не передумать.
И застыл.
— Ёри никогда мне не простит, если я не отдам тебе… — Джек вынул из пояса клочок бумаги.
— Что это? — спросила Акико.
— Хайку.
— Ты написал его для меня! — изумленно воскликнула она.
— Хотел разделить с тобой мгновение… вечность… — отозвался Джек и, пока Акико не успела развернуть бумагу, зашагал прочь.
У поворота он услышал, как она зовет его.
Акико стояла спиной к рассветному солнцу. Она утирала слезу, а может, просто махала рукой на прощание. Ветер донес ее звонкий голос.
— Навеки связаны друг с другом.
Акико поклонилась.
Джек ответил на поклон.
Когда он поднял голову, никого уже не было.
Несколько долгих секунд Джек смотрел на восходящее солнце, спрашивая себя, верно ли он поступает. В глубине души он знал: другого выбора нет. В Японии сё-гун хочет его смерти. В Англии он нужен сестренке.
Окинув взглядом длинную дорогу, Джек сделал первый самостоятельный шаг на Пути воина… и на пути домой.
