отделаемся от Николаса и мило поболтаем вдвоем. Обожаю знакомиться с людьми! Среди моих знакомых нет ни одного видного литературного критика.

Удивив самого себя, мистер Тодхантер пообещал прийти к мисс Норвуд на ленч в следующий вторник, ровно в час.

Мисс Норвуд с грустью посмотрела на него.

 — Да, приятно, должно быть, иметь такое увлечение: для одних хобби, для других — профессия... Я без ума от театра, и, разумеется, играла бы, даже будь я богата. Но у мужчин, должно быть, выбор гораздо шире.

 — Да, это так, — неловко отозвался мистер Тодхантер.

 — Знаете, мистер Тодхантер, — продолжала мисс Норвуд, — я ни за что не подумала бы, что вы богаты. То есть очень богаты.

 — Да? — удивился мистер Тодхантер. — Отчего же?

 — Ну, не знаю... Вы не производите впечатления богатого человека, — пояснила мисс Норвуд, скользнув взглядом по яичному пятну на жилете гостя и по его брюкам с пузырями на коленях.

 — Потому, что на самом деле я не богат, — мужественно признался мистер Тодхантер. — Уверяю вас, это ошибка.

Мисс Норвуд погрозила ему пальчиком.

 — Вы, состоятельные мужчины, всегда так говорите! Ладно, я вас не виню. Наверное, есть немало охотников отхватить кусок от вашего пирога.

 — На пирог мистера Тодхантера они могут не рассчитывать, — радостно вмешался Фарроуэй. — У него комар носа не подточит. Спросите-ка, какие у него связи в Сити!

 — Непременно спрошу — в следующий вторник, за ленчем, — мило пообещала мисс Норвуд, и с этим мистер Тодхантер был наконец отпущен. Благодарно ступив на тротуар, он вытер взмокший лоб. При этом он твердо решил одно: в следующий вторник у него разыграется мигрень, он подхватит заразную, чрезвычайно опасную болезнь, а если понадобится, то и умрет — лишь бы избежать ленча с мисс Норвуд. Но, как вскоре выяснилось, его надежды были напрасны.

Мистеру Тодхантеру приоткрылся чуждый мир — мир роскоши и элегантности, изысканных ароматов и женщин, коктейлей, цветов и горничных в театральных костюмах. Мистеру Тодхантеру, с его ричмондскими взглядами, этот мир показался малопривлекательным и пугающим. Он окинул взглядом свою библиотеку. По сравнению с гостиной мисс Норвуд она выглядела уныло, бедновато и примитивно, но вполне устраивала своего хозяина. Хорошо, что ему позволили одним глазком заглянуть в мир, о котором он часто слышал, но никогда не верил слухам, но знакомиться с этим миром ближе он вовсе не хотел.

Что касается Джин Норвуд, мистер Тодхантер, к своему удовлетворению, наконец-то выяснил, кто она такая. Исходя из предположения, что она актриса, он изучил театральные объявления в «Таймс» и действительно нашел Джин Норвуд, блистающую в «Опавших лепестках» на сцене театра «Соверен». Поскольку в доме мистера Тодхантера существовало незыблемое правило хранить все газеты в течение трех месяцев, и только потом выбрасывать, горничная Эди была послана за кипой «Санди тайме», в которой ее хозяин вскоре разыскал объявление о новой постановке. Умело читая между строк, из объявления он выяснил, что мисс Норвуд питает пристрастие к «высокоинтеллектуальным», а попросту говоря, заумным пьесам, что она актриса и импресарио и что жители пригородов в течение долгих месяцев будут штурмовать Уэст-Энд, надеясь посмотреть «Опавшие лепестки».

 — Ну-ну, — пробормотал мистер Тодхантер.

Часто бывает, что имя, которого никогда не слышал, вдруг начинает попадаться повсюду, а встречи с неизвестным человеком учащаются сразу после знакомства. Возможно, дело в узнавании или просто в совпадении. Так или иначе, мистер Тодхантер столкнулся с этим явлением в первые же четыре дня после встречи с Фарроуэем. Первой, кто упомянул в его присутствии имя Джин Норвуд, была молодая дама, дальняя родственница, заглянувшая к мистеру Тодхантеру в субботу на чай. Мистер Тодхантер отнюдь не чуждался общества молодежи, особенно молодых дам, поскольку с ними он чувствовал себя непринужденно и ничего не опасался. Ему нравилось слушать их бесхитростный щебет, посмеиваться над ними, изображая сардонический цинизм и пресыщенность, но, сказать по правде, молодежь питала гораздо меньше иллюзий, чем сам мистер Тодхантер. Однако у него вошло в привычку разыскивать дальних родственников и поддерживать с ними знакомство. Юноши нередко просили у него взаймы, и мистер Тодхантер охотно давал, поскольку был накрепко привязан к семье, а девушки бывали в Ричмонде, наливали мистеру Тодхантеру чай и пересказывали семейные сплетни — главным образом о людях, которых он в глаза не видел, слышал впервые, но тем не менее вызывавших его живой интерес.

В ту субботу днем, едва ступив на ухоженную лужайку мистера Тодхантера, его юная троюродная сестра разразилась потоком новостей.

 — Лоуренс, какая удача! Угадай, с кем я познакомилась на прошлой неделе?

 — Понятия не имею, Этель, — втайне мистер Тодхантер считал Этель Маркем неотесанной и недалекой провинциалкой. Она служила секретарем в фирме модельеров на Оксфорд-стрит, и мистер Тодхантер никак не мог понять, за что ей платят такое непомерное жалованье.

 — Поначалу я думала, что на этой вечеринке будет скука смертная. Но ошиблась: после театра туда заехала Джин Норвуд. Ты не поверишь — кажется, я ей понравилась! Ну, что скажешь?

 — Отвратительная женщина, — выпалил мистер Тодхантер.

 — Да нет же, она очаровательна! Очень мила. Такой доброй женщины я никогда не встречала.

 — Вот как? А по-моему, она несносна, — желчно повторил мистер Тодхантер.

Его троюродная сестра насторожилась.

 — Ты что-то знаешь о ней?

 — Позавчера я заходил к ней на коктейль, — небрежным тоном сообщил мистер Тодхантер. — У нее пианино в розовых бантах, — с отвращением добавил он.

 — Чушь! Джин Норвуд никогда не была любительницей розовых бантов.

 — И китайская вышивка на нем была такая же дрянная. А ее горничная, Мари, — можешь себе представить! — одета, как персонаж музыкальной комедии.

 — Лоуренс, ты меня разыгрываешь! Ты никогда в жизни не был у Джин.

 — Уверяю тебя, дорогая, я там был. Более того, в следующий вторник я приглашен туда же на ленч, который, кстати, намерен пропустить. И ты весьма обяжешь меня, Этель, — строго продолжал мистер Тодхантер, — если впредь будешь называть мисс Норвуд по имени только после того, как сблизишься с ней. Незачем уподобляться невоспитанной молодежи из предместий и вульгарным газетам, от своих родственников я не желаю слышать подобной фамильярности.

 — Я всегда говорила: тебе следовало родиться сто лет назад, Лоуренс, — добродушно отозвалась его собеседница. — И не мужчиной, а старой девой. Так и вижу тебя с жалким пучком волос на макушке и в корсете из китового уса!

 — Фи! — отозвался раздраженный мистер Тодхантер.

Второй особой, упомянувшей о мисс Норвуд, стал сосед — плотный, похожий на моржа мужчина, который иногда удирал от сварливой жены, чтобы выпить с мистером Тодхантером виски и посидеть в приятной тишине, нацепив на голову вторую пару наушников. Мистер Тодхантер был страстным поклонником Баха и охотно отказывался от любых других занятий, когда представлялась возможность посидеть у радиоприемника и послушать любимого композитора. Но по какой-то необъяснимой причине мистер Тодхантер так и не обзавелся репродуктором и довольствовался старомодным детекторным приемником.

Просидев в полном молчании тридцать восемь минут, гость мистера Тодхантера вдруг сообщил, что на прошлой неделе они с женой смотрели Джин Норвуд в «Соверене». С наблюдательностью, присущей писателям, мистер Тодхантер отметил, что супруги ходили не на «Опавшие лепестки», а «на Джин Норвуд».