сверкала. Больше тут не сверкало ничто.

А затем она заметила свое отражение. Оно было тусклым и неясным, но это было ее отражение, если не обращать внимания на то, что это не было ее отражением.

— Во имя Валена, — прошептала она, наконец поняв.

Она ослепла на миг и вернулась на «Вавилон 4», вновь оказавшись рядом с человеком, чье имя она только что назвала. Она стояла, прислонившись к стене коридора, и он был рядом.

— Скверно, да? — сказал он. — Я еще не видел, чтобы кто-нибудь уходил так надолго.

Она подняла руки ко лбу и осторожно дотронулась до краев гребня. Она была в порядке.

— То, что было… это было видение того, что случится, или того, что может случиться?

— Мы не знаем, — ответил он. — Мы все видели образы прошлого, удивительно точные образы. Что до будущего… никто из нас не может быть уверен.

— Я видела… Я видела…

— Hе говори мне, Деленн. Я не должен знать. Это знание — не для меня.

— Ты знаешь мое имя, — внезапно выдохнула она в удивлении. — Ты знаешь мое имя.

— Конечно, — с улыбкой ответил он. — И ты знаешь мое. Или узнаешь. Мы привели эту станцию из твоего будущего, чтобы отправить ее на тысячу лет в прошлое. Тогда я написал себе письмо, в котором рассказал себе о том, что случится. Я написал письмо и тебе, хоть и не знаю, получила ли ты его, или, если нет, получишь ли когда-нибудь. Я пришел сюда за твоей помощью, Деленн, твоей и Шеридана. Теперь я думаю, что, может быть, я пришел для того, чтобы помочь тебе. Ты знаешь, что должна сделать?

— Да, — выдохнула она. — Да, я видела это… но… не мои ли поступки приведут к тому, что я видела?

— Я не знаю, Деленн. Как я говорил тебе прежде, мое место более не в будущем, но в прошлом. Если, конечно, мы туда доберемся.

— Что случилось?

— Мы были готовы к отправке станции, когда напал Враг. Бой был тяжелым, но нам удалось прорваться. Я не знаю, что случилось с моими друзьями, защищавшими нас. И Врагу удалось попасть на борт. Они пытались убить меня. Если им это удастся, то и прошлое, и все мы обречены. Я пришел сюда, надеясь на вашу помощь, но Враг оказался слишком силен для нас.

— Значит, это вы послали сообщение?

Он моргнул.

— Какое сообщение? Нет, нам так и не удалось попасть в командный центр.

— Мы получили сообщение с просьбой ко мне и капитану Шеридану придти сюда, придти одним. Должно быть, это ловушка… Они схватили его!

— Деленн, Шеридан… умный человек. Уверен, он…

— Нет. Я знаю. Они схватили его. Враг нашел его!

— Сьюзен… — Шеридан захрипел. Он мог чувствовать, как его ребра скребут по легким. Его вымотала отчаянная драка с Калейном, а теперь еще и все это: случайный выстрел ППГ, два видения Анны — как он брал ее в жены и как он убивал ее — и сейчас он был больным, уставшим и совершенно растерянным.

И он смотрел на женщину, которую хорошо знал — или думал, что хорошо знал — но Сьюзен Иванова никогда не была «такой».

На месте ее правого глаза теперь была масса соединительной ткани, перекрученной и неровно сросшейся после, судя по виду, старой раны. Несколько глубоких шрамов пробороздили правую половину лица, пересекли губы и скривили их в вечной усмешке. Ее волосы были острижены очень коротко, а кое-где на черепе виднелись проплешины, где волос не было вовсе.

— Сьюзен… что с тобой случилось?

Она, похоже, удивилась.

— Ты не… конечно же нет. Какой сейчас год?

— Какой год? — Шеридан моргнул и попытался подняться на ноги. Вышло неудачно, и он повалился опять. Сьюзен просто наблюдала за ним, и единственной эмоцией на ее лице было любопытство.

— Год? Какой сейчас год?

— Пятьдесят восьмой, — прохрипел он. — Две тысячи двести пятьдесят восьмой.

— Конечно, — она вдохнула. — Миссия на Эпсилоне-3. Я не припомню, чтобы слышала об этом, но, похоже, ты опять мастерски запутал отчеты, когда вернулся… Это значит… значит, мы не победили, но…

Жужжащий шум загрохотал в ушах Шеридана, и он был вынужден зажать их руками.

— Нет! — крикнула Сьюзен. — Мы победим. Это просто. Его мы используем как приманку. Все, что нам надо сделать, — убить одного человека, и тогда все закончится прежде, чем началось. Я знаю, что делаю, поверьте мне.

Говорила ли она с Шериданом, или с кем-то еще? Он пытался вслушаться, но ему едва удавалось рассслышать, что она говорит. Это было непонятно. Ничего не было понятно.

— Анна…

Он уронил голову и провалился в беспамятство.

— Есть новости об остальных? — поинтересовался Синклер. Он отдыхал, прислонившись к стене. Его новая биология все еще доставляла ему проблемы. Он был минбарцем недостаточно долго, чтобы привыкнуть. Что ж, он недолго был минбарцем физически. В духовном смысле он всегда был минбарцем.

— Нет, нет, — отозвался Затрас. — Hи слова. Может быть, живы, может быть, мертвы, может, еще хуже. Враг здесь.

— Хотел бы я…

— Если бы желания были рыбами, то в море для воды не осталось бы места, — сказал Затрас и ухмыльнулся. — Человеческая пословица. Затрас выучил пословицу. Хорошая пословица. Хотя дома у Затраса воды нет. И рыбы тоже, но все равно — это хорошая пословица.

— Надо помочь Шеридану.

— Нет, — прошептала Деленн, и Синклер оглянулся на нее. Было удивительным увидеть ее снова, после такого долгого срока. Она еще не прошла трансформацию, и ему не довелось знать ее, как полную минбарку, но она была одним из его ближайших союзников и лучших друзей. Он надеялся, что ей удалось выжить в атаке на Эпсилон-3.

— Это ловушка, — медленно сказала она. — Они хотят убить тебя, Избранный. Мы не можем допустить этого.

Неожиданно для себя Синклер рассмеялся.

— Избранный? Ты никогда не придерживалась формальностей со мной прежде, Деленн. Меня зовут Джеффри. Я куда больше ценю такое обращение.

— Джеффри? — Она, похоже, нашла это имя трудным для произношения, но кивнула. — Очень хорошо… Джеффри, но все равно это ловушка.

— Я знаю, — тихо ответил он — Знаю, но как однажды сказала мне очень мудрая и прекрасная леди, у меня есть судьба, и я знаю, что моя судьба не позволит мне умереть здесь, — он усмехнулся. — А кроме того, у меня есть небольшая… поддержка.

И она поняла.

— Кош, — прошептала она. — Его зовут Кош.

— Судьба. Минбарцы вечно твердят о ней. Судьба и предназначение. Так какой была моя судьба? Я могла стоять там, где ты стоишь сейчас. Я могла бы помочь строить эту станцию и контролировать ее. Я могла бы носить твою форму, занять твое место, и ради чего? Чтобы я сдохла здесь, как ты. Чтобы они пришли за мной, как за моей матерью и моим отцом.

— Пси-корпус и минбарцы. Они друг друга стоят. Пси-корпус отобрал у меня мать, минбарцы — отца и брата. Моя мать была единственным человеком, кто любил меня такой, какая я есть. Знаешь, на что это