выполнили львиную долю всех бомбовых атак вражеских торговых судов. Но, как и в других случаях, понадобилось много времени, чтобы сформировать эффективные ударные группы, поэтому далеко не сразу Береговое Командование сумело реализовать свой потенциал. Мы уже говорили, что за минные постановки с воздуха отвечали КВВС, но Адмиралтейство разрабатывало новые типы мин и решало, где их ставить. Этот аспект нашего воздушного наступления на море начал приносить плоды очень быстро. На минах подорвалось больше судов, чем от прямых бомбовых атак. А вдобавок, это было достигнуто ценой значительно более низких потерь[4].
Впрочем, минные постановки с самолетов, прямые атаки вражеских судов и вылазки наших легких сил во вражеские прибрежные воды были еще не всем, на что мы оказались способны в то время. Высадка небольших групп специально подготовленных бойцов для уничтожения особо важных объектов на вражеском побережье в течение многих столетий была традиционным способом использования британского господства на море. В результате были сформированы особые части коммандос и созданы специальные десантные суда. Наконец военный кабинет решил испробовать старое оружие в нескольку модернизированном виде. 1 марта из Скапа Флоу вышло соединение кораблей, имеющее на борту 2 роты коммандос. Целью рейда были Лофотенские острова у входа в Вест-фиорд в Норвегии. Атака была проведена 4 марта в отличную погоду и завершилась полным успехом. Все береговые цели были уничтожены и был потоплен немецкий плавучий рыбзавод. Довольные коммандос отправились назад, прихватив с собой немецких пленных и сотни норвежских добровольцев, которые хотели продолжать борьбу с общим врагом. Во время этого рейда мы заложили основы комбинированных операций в последующие годы войны.
Хотя защита собственного каботажного судоходства и атаки вражеских прибрежных конвоев в это время отнимали у нас много сил и продолжались до самого конца войны, наше основное внимание было обращено на ключевой театр — Северную Атлантику. Действия германских подводных лодок, самолетов и рейдеров вызывали у нас серьезнейшее беспокойство в первые месяцы 1941. Наши потери в торговых судах продолжали расти гораздо быстрее, чем мы могли их восполнить. Как только началась весна, вместе с ней началось и новое подводное наступление противника. В марте немецкие лодки потопили 41 судно водоизмещением 243000 тонн — гораздо больше, чем за предыдущие 2 месяца, когда зимние шторма сдерживали активность противника. 6 марта премьер-министр выпустил знаменитую «Директиву Битвы за Атлантику», приказав вести активные действия против подводных лодок и бомбардировщиков «где и когда» это возможно. Решению этой задачи был придан абсолютный приоритет. Однако самые выдающиеся успехи в борьбе с подводными лодками в этом месяце были достигнуты не путем бомбардировки баз, на чем настаивал Черчилль. Именно стратегия конвоев и эскорта дала желаемый результат.
17 марта в ходе мощных атак против конвоя ОВ-293 корветы «Арбутус» и «Камелия» вместе с эсминцем «Вулверин» потопили U-70 и U-47. Последней командовал знаменитый Потер Прин. Через 10 дней эсминцы «Уокер» и «Вэнок», прикрывая конвой НХ-112, потопили U-99 и U-100, которыми командовали не менее знаменитые асы — Кречмер и Шепке. Первый попал в плен, второй погиб. До конца месяца траулер «Висенда» потопил U-551. Таким образом, немцы потеряли не только пятую часть боеспособных лодок, но и своих самых знаменитых асов. Так завершился первый период долгой битвы. Никогда больше отдельные командиры лодок не добивались таких успехов. Битва вступила в новую фазу — начались затяжные тяжелые бои между силами эскорта и волчьими стаями, в которых никто не ждал передышки и не давал ее.
Ненадолго обратимся к далеким морям. В начале 1941 карманный линкор «Адмирал Шеер» находился в Южной Атлантике. Он занимался ремонтом в районе рандеву, где встретился с 2 вспомогательными крейсерами. Не меньше 6 таких кораблей вышли на судоходные маршруты Южного полушария. Мы знали, что линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» почти завершили ремонт повреждений, полученных в ходе Норвежской операции. Тяжелый крейсер «Хиппер», который вернулся в Берген после первого пробного набега, судя по всему, тоже готовился к выходу в море. Хотя мы этого и не знали, что еще 3 вспомогательных крейсера собирались покинуть Германию, признаки готовящегося удара по нашему судоходству были совершенно очевидными. Более того, на Балтике проходил испытания новый мощный линкор «Бисмарк». Вскоре он тоже присоединится к действиям на наших коммуникациях. Не облегчало положение Адмиралтейства и осознание того факта, что мы не в состоянии наглухо перекрыть Датский пролив между Исландией и Гренландией. Таким образом, там сохранялась возможность прорыва кораблей противника в Атлантику, если только они правильно выберут момент для этого.
Еще после атаки «Шеером» конвоя НХ-84 в ноябре 1940 Адмиралтейство выделило из состава Флота Метрополии часть линкоров и крейсеров для охраны конвоев на самых опасных отрезках пути. Последующий опыт показал, что нам крупно повезло, так как мы имели достаточно тяжелых кораблей для этого.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» покинули Киль 23 января 1941 под командованием адмирала Лютьенса. Они прошли севернее Шетландских островов, намереваясь проскочить между Исландией и Фарерскими островами. Но Адмиралтейство предвидело это, и адмирал Тови, главнокомандующий Флота Метрополии, развернул крупные силы южнее Исландии, где они могли сторожить оба выхода в Атлантику. Рано утром 28 января легкий крейсер «Найад» заметил противника, но плохая погода помешала ему преследовать вражеские корабли. Они отвернули и скрылись в тумане на севере. 4 февраля Лютьенс совершил вторую попытку. На этот раз он незамеченным прошел через Датский пролив. Через 4 дня германские линейные крейсера заметили идущий в Галифакс конвой НХ-106. Однако в состав эскорта входил старый линкор «Рэмиллис», и Лютьенс отказался от атаки.
Тем временем, 1 февраля «Хиппер» покинул Брест и, заправившись в океане, 12 февраля встретил группу из 19 беззащитных судов, идущих в Англию из Сьерра-Леоне. Это был конвой SLS-64. Хотя крейсер легко уничтожил 7 судов, он немедленно вернулся в Брест. Эта короткая вылазка подтвердила, что корабли этого типа имеют малую дальность плавания и ненадежные машины, а потому мало пригодны для действий на коммуникациях.
Пока «Хиппер» разбойничал на маршруте из Сьерра-Леоне, а «Шарнхорст» и «Гнейзенау» болтались в Северной Атлантике, на юге в начале февраля карманный линкор «Шеер» обогнул мыс Доброй Надежды. Вскоре он известил о своем присутствии в Индийском океане, потопив несколько судов севернее Мадагаскара. 22 февраля он был замечен самолетом легкого крейсера «Глазго». Адмиралтейство сразу приказало всем находящимся поблизости кораблям идти на перехват. К несчастью, «Глазго» не сумел удержать контакт, и карманный линкор прорвался в Южную Атлантику, откуда направился домой. 27 марта он незамеченным прошел Датский пролив, в основном потому, что Флот Метрополии был занят поисками кораблей Лютьенса, и прибыл в Киль 1 апреля. Его плавание длилось 5 месяцев, но «Шеер» сумел потопить всего 16 судов водоизмещением 99000 тонн и вспомогательный крейсер «Джервис Бей». Однако его присутствие на океанских маршрутах вызвало значительный переполох среди конвоев. Мы были вынуждены выделить много военных кораблей для его поисков и защиты судоходства. Так же было и со вспомогательными крейсерами, которые, по словам Мэхена, «рассеивались, чтобы увидеть и захватить больше добычи».
Немцы правильно приурочили возвращение «Шеера» к тому периоду, когда наше внимание было отвлечено поисками «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Когда 8 февраля «Рэмиллис» сообщил, что к его конвою приближается вражеский корабль, Адмиралтейство предположило, что это «Шеер», а не один из линейных крейсеров. В действительности, после сорвавшейся попытки Лютьенс повел свои корабли на запад, чтобы найти менее защищенные цели в водах у Ньюфаундленда. Там 22 февраля он потопил 5 судов из состава только что распущенного конвоя. После этого он дозаправил в море корабли и повернул на юг, чтобы выйти на маршрут к Сьерра-Леоне. 8 марта самолет с линкора «Малайя», который сопровождал идущий в Англию конвой SL-67, заметил линейные крейсера в 350 милях севернее островов Зеленого Мыса. Снова Лютьенс решил не атаковать конвой, прикрытый единственным линкором. Еще раз заправившись в море, он вернулся в район, где добился единственного успеха. На этот раз ему повезло больше. 15 и 16 марта он встретил много кораблей из расформированных конвоев и потопил и захватил 16 из них. Но теперь он оказался там, где наши крупные корабли могли настигнуть его быстрее, чем у берегов Западной Африки. Адмиралтейство отправило в погоню крупные силы из состава Флота Метрополии. Поэтому Лютьенс взял курс на Брест. Однако он еще не ушел от опасности, так как Адмиралтейство ждало такого хода и направило Соединение Н из Гибралтара на север на перехват. Вечером 20 марта разведывательный самолет с «Арк
