пробивая толщу сучьев и падая на головы тех, кто прятался под ними. Эннис наблюдала, как градины падают в глубокую колею, оставленную колесами множества повозок. Некоторые из них исчезали в грязи, другие отскакивали и оставались блестеть на траве.

Лошадь заржала. Один из солдат кашлянул. Страж Эннис сидел неподвижно и прямо, обратив окаменелое лицо к зарослям боярышника. Еще какое-то время град сыпался с назойливым стуком. Льдинки шуршали, падая на листья, и позвякивали, отскакивая от стальных шлемов. Затем град прекратился столь же внезапно, как и начался. Градины лежали повсюду – на траве, на земле, на дороге. Ветер понемногу разогнал облака, и солнечный свет стал проникать сквозь ветви, создавая замысловатые узоры. Крошечные льдинки начали таять, отражая свет холодными искрами.

Они снова выехали на дорогу, которая теперь шла полем. Копыта заскользили по грязи. Эннис сложила пальцы на луке седла, пытаясь молиться, но слова не шли с языка.

Впереди дорога поворачивала, снова теряясь в тенистой гуще деревьев. Заполненные водой колеи превратились в серебряные ленты благодаря отразившемуся в них солнцу. Над изумрудной зеленью луговой травы изогнулась сверкающая радуга. Говорили, что это – знак, которым Бог возвещает миру, что тот не будет вновь уничтожен потопом. Отец Эннис однажды сказал в шутку, что при этом у Него остается в запасе еще много других способов уничтожить мир. Иногда ей казалось, что у каждого человека есть свой собственный мир, который может быть разрушен. Если так, то ее миру как раз сейчас и грозит опасность.

Когда они снова въехали в тень деревьев, солнце уже вовсю играло на влажных листьях. Дорога здесь не была такой грязной, потому что ветви смыкались в вышине, образуя подобие крыши. Все кругом тихо шептало, мягкие шорохи эхом отражались от деревьев по обеим сторонам дороги.

Вдруг кони навострили уши и их бег ускорился. Эннис заметила, как ее страж напрягся в седле, а его рука легла на рукоять меча. Шестеро остальных солдат обнажили оружие. Сердце Эннис бешено застучало. Она потянулась к своему кинжалу, но вспомнила, что его у нее отобрали.

Не успела она спросить, что происходит, как со всех сторон раздались гортанные вопли. В испуге она пятками ударила по бокам лошади как раз тогда, когда ее телохранитель дернул коня за узду, поэтому животное прогалопировало вперед неровными скачками, закидывая задние ноги. Эннис едва удержалась в седле.

Затем все смешалось в хаосе криков, ржания и звона мечей. Эннис обеими руками вцепилась в седло, а страж пытался обуздать ее лошадь, чтобы та не могла встать на дыбы. После нескольких энергичных рывков она перешла наконец на рысь.

Капюшон плаща Эннис съехал ей на глаза. Она почти ничего не видела во время их скачки по узкой тропинке – только несущуюся под копытами землю да придорожный кустарник. Оглянувшись на Эннис, солдат велел ей держаться ближе. Его губы были плотно сжаты, а солнечный свет сверкал на мече и шлеме.

– Вы должны быть рядом со мной, миледи, что бы ни случилось. Я не позволю причинить вам вред.

– Это разбойники?

Разбойники, этот бич и ужас лесных дорог, прятались среди густых зарослей, поджидая свои жертвы. Эти изгои не просто грабили путешественников, но обязательно их убивали, чтобы не оставлять свидетелей. Когда кого-нибудь из разбойников удавалось схватить, его вешали без церемоний, иногда предварительно лишив глаз и конечностей. Но даже такие зверства действовали не слишком устрашающе.

Эннис знала, что не в обычае разбойников нападать на вооруженных солдат. По-видимому, их смелость и алчность подстегнул ее отделанный горностаем плащ и красивая одежда. Но, даже если бы разбойникам удалось победить, ее вряд ли ждала смерть. Конечно, ее оставили бы в живых, чтобы потребовать выкуп. Ее судьба, окажись она в их руках, мало отличалась бы от той, что ждет ее в замке Тарстона Сибрука. Да, она всегда была пешкой и всегда будет разменной монетой в руках мужчин.

Ее телохранитель ускорил бег коня. Другие воины остались далеко позади. Брызги грязи летели из-под копыт лошадей, попадая на ее одежду. Звуки боя едва слышались за спиной, заглушаемые деревьями и стуком копыт. Тени пятнами ложились на землю, свет мерцал над дорогой и над странным темным силуэтом, возникшим посредине ее. Затем яркий луч солнца пробился сквозь облака и ветви и осветил это нечто.

Затаив дыхание, Эннис едва удержалась от крика при виде огромного призрака. Гигантское страшное чудовище, вокруг которого клубился дым, неотвратимо приближалось, сверкая желтым, зеленым и черным. На фоне призрачного света оно казалось объятым пламенем. На мгновение ее сердце остановилось, и она услышала, как вскрикнул, перекрестившись, ее телохранитель.

Святые Мария и Иосиф! Это дракон! Настоящий, в дыму и в адском пламени, издающий громкий яростный вой, от которого качаются деревья… И он все ближе, все отчетливее вырисовывается из этих мрачных теней и туманного света. Но что это? Она видит не неуклюжую чешуйчатую тварь, а всадника.

Тут только она поняла, что перед нею боевой конь, несущий всадника в полных доспехах. За клубы дыма она приняла свет, проникающий сквозь испарения, которыми после дождя был пропитан воздух. От быстрого движения всадника эта туманная дымка завихрялась и поднималась с земли. Ее страж замедлил бег лошади, резко натянув поводья. Животное подалось назад, и конь Эннис едва избежал столкновения.

Она чуть не соскользнула с седла, но удержалась, хотя сердце ее сковал страх. Она увидела, что рыцарь подъехал вплотную и вызвал ее стража на бой. Хотя кровь так стучала в ее висках, что она едва могла расслышать голос, Эннис узнала его.

– Рольф, – еле выдохнула она.

Солдат поднял свое оружие и осадил коня, чтобы встать между нею и Рольфом.

– Дракон, – произнес он, и в голосе его был страх. Затем он выпрямился в седле, и она услышала: – Я поклялся защищать эту леди ценой своей жизни.

Прежде чем она успела остановить его, объяснить, что это ее муж, примчавшийся ей на помощь, Рольф уже дал коню шпоры и бросился на непокорного воина. Солнечный свет сверкнул на клинке, поднятом для смертельного удара. Огромные копыта Вулфзиге угрожающе застучали по дороге, и земля затряслась от его тяжелого галопа.

Телохранитель повернул своего коня мордой к противнику, подняв меч и щит и изготовившись отбить атаку. Эннис закрыла глаза. Она слышала первый звон скрестившихся мечей, храп коней и тяжелое дыхание мужчин. Это было невыносимо.