Поскольку правила лексической субституции действуют одинаковым образом, независимо от «значения», принимаемого Х-ом, мы можем рассматривать списки слов как множество правил, прилагаемых к грамматике, и таким образом обойтись без обобщенного правила лексической субституции. Принимая эту точку зрения (которую мы вскоре пересмотрим), мы следуем практике Хомского и других авторов первых работ по генеративной грамматике. Мы можем, следовательно, организовать словарь так, чтобы он принял следующую форму:

T > {the}

N > {man, dog, chimpanzee, . . .}

V > {bites, eats, opens, . . .}.

Стрелки можно интерпретировать как инструкцию заменить (или «переписать») элемент, находящийся слева от стрелки, на один из элементов, перечисленных справа от стрелки, например: 'y > z' означало бы «замени у на z (при условиях, определяющих систему правил)». Любая система правил, каждое из которых представлено в такой форме (способ их действия будет более подробно рассмотрен в гл. 6), называется системой подстановки (или системой правил подстановки).

Теперь используем стрелку подстановки также и для грамматического правила и объединим грамматическое правило и правила лексической субституции в одну систему:

(1) ?₁ > T + N + V + T + N

(2) T > {the}

(3) N > {man, dog, chimpanzee, . . .}

(4) V > {bites, eats, opens, . . .}.

Это весьма простая генеративная грамматика, которую мы расширим, с тем чтобы она учитывала некоторые результаты деления классов слов на определенные подклассы.

В предыдущем разделе мы отмечали, что в рамках допущений, принятых нами при рассмотрении формальной грамматики, любая переклассификация слов в словаре производит не подклассы исходных более широких классов, а совершенно не связанные друг с другом новые классы. С грамматической точки зрения этот недостаток может быть исправлен посредством введения добавочных правил, а именно:

N > {N_a, N_b, N_c}

V > {V_d, V_e, V_f}.

Теперь мы должны внести поправки в правила лексической субституции (увеличив их число). Таким образом, новая система, включающая грамматику и словарь, примет следующий вид:

(1) ?₁ > T + N + V + T + N

(2) N > {N_a, N_b, N_c}

(3) V > {V_d, V_e, V_f}

(4) N_a > {man, dog, chimpanzee, . . .}

(5) N_b > {banana, door, milk, . . .}

(6) N_c > {fact, meaning, structure, . . .}

(7) V_d > {eats, bites, frightens, . . .}

(8) V_d > {recognizes, . . .}

(9) V_f > {determines, . . .}.

Эта система правил формализует в пределах грамматики тот факт, что N_a, N_b и N_c представляют собой подклассы N (члены этих подклассов — «существительные»), а V_d, V_e,и V_f - подклассы V (члены — «глаголы»). Следовательно, в целях формализации этого факта наша система вводит дополнительный «слой» грамматической структуры (ср. рис. 6, представляющий дополнительный «слой» посредством ветвей «дерева», связывающих N и N_a и V и V_d). Однако это происходит за счет того, что система допускает в качестве грамматически правильных те самые сочетания подклассов, для запрещения которых и предназначался процесс субклассификации. (В вышеприведенном наборе правил нет никаких ограничений, препятствующих тому, чтобы избрать, скажем, N_b для заполнения второй позиции при V_d в третьей позиции и N_c в пятой позиции.)

Рис. 6.