Стал присматриваться к напарникам. Мухлюют они! Бесы это! Шестёрки в тузов на ходу превращают, ненужную масть в козырную карту. Ух, думаю, так и проиграть недолго. А после подстроят наяву беду. Любую пакость произвести могут: пожар, несчастный случай, болезнь нагнать, человека тёмного для кражи навести… Да разве за всеми тремя уследишь? Ловчат ручонками—то, а морды серьёзные, невинные делают. Но озорство за лицами предательскими проглядываю.
Напрягся я, внимательнее стал. Но всё равно трудно. При очередной раздаче смотрю: все четыре туза у меня на руках. Явный выигрыш. Глядь, и они свои тузы показывают. Э—э, думаю неладное дело. Слабеть я стал. Контроль за собою теряю, бесы пользуются этим. А сами льстят мне, ублажают. Конец мне, думаю, — не выиграть. И наяву что-то плохое обязательно случится. Почти одолели черти. Проигрываю. Но ещё помню в конце мизер на картах мне пришел. Опять удача. Мизер неловленый, без дыр. Я его сразу объявил. Не дал им рта раскрыть и банк весь забрал! Бесы аж расстроились. И проснулся я весьма довольный собой.
После наяву мне удача крепкая попёрла, да ещё неожиданно деньги неплохие и подарки с бывшей работы привалили — знай наших! Но с этим делом не шути!
Муравей
Я ел салат из собранных в огороде молодых трав, замоченных в холодной ключевой воде. В блюдо с водой откуда-то с зелени упал муравей. Стал барахтаться, погружаясь всем тельцем.
Я взирал на него, продолжая жевать в раздумьях, безучастно и небрежно, как человек, сознающий неимоверную дистанцию между собой и насекомым.
«Муравей! — обратился я. — Своими грехами и неблагочестивым поведением в прошлой жизни ты заслужил гибель в этой большой глубокой миске с водой».
Продолжая наблюдать, не вмешиваясь, я постепенно превращался в мудрого бесстрастного буддийского монаха. «Закон кармы. Непреложный закон возмездия. Его никому не миновать», — с лёгкой иронией размышлял я.
Потом подумал—подумал, решил, что это неправильно, взял вытащил и спас муравья.
«Муравей! — наставительно произнёс я. — Подвигами своими, добродетелями и кармою ты заслужил, чтобы я спас тебя!»
Опустил я муравья на пол. Вроде бы всё… Но тут моя точка сборки сместилась. Вгляделся и увидел явственно, в деталях, как муравей долго чесал голову. Кланялся. Благодарил меня. Был он муравьём- разведчиком и таким же как и я. Просил меня непременно написать этот рассказ и, помахав мне лапкой, вскоре скрылся в расщелине пола.
Ну вот, писатели, напридумывают же. А что если, так оно и было?!
Покорность воина
В деревне четыре больших, пёстрых, жирных и важных гуся с оранжевыми клювами и такими же ободками глаз постоянно попадались мне, мешали и путались под ногами. Да ещё шипели, норовили больно ущипнуть. Я за молоком в соседний дом, — они под ноги. Я на речку мыть картошку или морковь, — они там с агрессией. Я купаться, — они тут, как тут — мутят воду. Будто специально создают мне помеху. Раздражать меня стали очень сильно.
Но я, одинокий воин, который по выражению дона Хуана, хочет стать пылью на дороге, раствориться, идти по миру бережно, не оставляя следов, однажды задал себе неожиданный вопрос. И осенило, как прозрение был ответ. Это же чувство собственной важности. Кто я такой?
Может быть, не гуси мешают мне, а я мешаю им!?
Конечно же, я мешаю маршировать важному гусиному семейству!
С тех пор я вежливо уступаю им дорогу, обхожу или терпеливо ожидаю, когда гуси, чинно переваливаясь, протопают по своим важным делам. Практика!
Невероятная догадка (теория и практика)
Я на своём фантастическом предположении не настаиваю, у меня и другие рабочие гипотезы имеются. Моё дело — последовательно фактический материал изложить.
Иной недоверчивый читатель и читатель-скептик, в особенности незнакомый с магией сновидений, мне не поверит. Но эксперименты мною проводились. Эффекты были, некоторые из них я и описываю далее…
Чудная страна — мир сновидений. Всё возможно здесь. Любые фантазии.
Заметьте однако, писатели—фантасты выдумывают в своих книгах бог весть что, а это вдруг, смотришь, позже становится реальностью. Жуль Верн изобрёл сложную машину в своём романе. Она работала и перемещалась под водой, — позже появилась подводная лодка. Артур Конан-Дойль создал своего литературного героя Шерлока Холмса с такой описательной достоверностью, что тот стал более реальным, чем мы с вами. В Лондоне даже существует музей Ш. Холмса. Сам дон Хуан для многих из нас, по сути, — миф, легенда, литературный герой — стал более реальным, чем любой другой живой человек из нашего окружения. Ни одна другая личность не влияла на меня так сильно, как этот мудрый старый индеец. Дон Хуан круто изменил мою жизнь и судьбу!
Почему фантазия спускается в жизнь? В чём сила существующих сначала только во сне, в писательском воображении мыслей, образов, представлений?
Читатель теперь наверняка уже знает почему. Сновидения и явь тесно связаны между собой, переплетаются. Многочисленные двери—переходы туда и обратно распахиваются и захлопываются снова и снова, пропуская своих разведчиков, посланников. Идеи и образы, зависшие в сновидческом пространстве, перелетают к нам в жизнь. Туда же, в общую копилку коллективных сновидений мы посылаем своих вестников, гонцов. Излучаем их в виде чувств, мыслей, настроений.
Человек сам плетёт из своих мыслей и желаний паутинку своей судьбы. С той же обратной стороны некие загадочные силы приходят, являются нам из далёких снов и влияют на нашу жизнь.
Иной раз воображение и реальность так переплетаются, спутываются, что теряешь границы обыденного. Ещё острее ощущаешь, что мы живём в волшебном и чудесном мире. Но жить ли нам в магическом или обычном мире — это вопрос нашего выбора! — утверждает специалист по сновидениям в лице автора.
Сновидения — пространство, не имеющее границ. Самые смелые фантазии, уже воплощённые в ночных сюжетах, станут правдой завтра. Те же законы сознания. Самые сверхфантастические персонажи, необычайные повествования ещё только ждут своего воплощения. Они уже живы и реальны, и часто более реальны, чем мы сами. Они уже там… правильно — в сновидениях.
Как отличить образ, созданный только что в голове творческим воображением, от живого тонкого, невидимого существа, проживающего во сне свою жизнь и увиденного духовным провидческим зрением?
