– Могу я пока теплую одежду здесь оставить?

– Конечно. Положите прямо на стойку, все равно у нас не оживленно.

Действительно, у служебных проходов кроме меня и этой девушки, не было никого. Я оставил бушлат со свитером на стойке, вышел во двор, затем зашел в основной терминал через главный вход. Там действительно работал обменный пункт, который, заодно, был чем-то вроде представителства сразу четырех гибралтарских банков. Я открыл счет в одном из них и внес на него сразу десять тысяч экю. Действительно, минут через двадцать мне отдали совершенно нормальную кредитку 'Виза Голд', с моим именем и фамилией, с логотипом банка. Чудны дела твои, господи.

Пистолет с кобурой я сдал Сьюзан, которая убрала его в маленький сейф и отдала мне ключ, а жетон я сдавать не стал. Нефиг. Натянул свитер, надел бушлат.

– Что делать дальше?

– Проходите в дверь, там вам все объяснят. Вы еще не ходили через пассажирские 'ворота'?

– Нет.

– Ну, увидите.

Я открыл распашную дверь в следующую комнату и вошел. Там стояла рамка 'ворот' около двух метров в высоту и метра полтора шириной. Прямо в ворота уходили трубчатые рельсы, как под вагонетку для 'американских горок', на рельсах стояла небольшая платформа с двумя креслами и отсеком под багаж. У дальней стены помещения находилось нечто вроде пульта управления с парой мониторов и несколькими переключателями, за которым сидел молодой парень в белом комбинезоне с орденской пирамидой на груди.

– Впервые проходите, или уже доводилось? – спросил он меня сонно- равнодушным тоном.

– Впервые.

– Все очень просто. Садитесь в одно из кресел на платформе и отдыхаете. После гудка замираете, проезжаете зеркало и встаете с платформы. Все. Если будет багаж, то ставите его вот в это место, за рейлинг, садитесь, ждете гудка и проезжаете. Какие нибудь вопросы?

– Никаких.

– Присаживайтесь.

Кресло было пластиковое, штампованное, как на стадионе. Никаких ремней или чего иного. Вообще вся конструкция с виду никакими высокими технологиями не блистала. Железяки, болты, трубы, провода к каким то блокам на 'воротах', больше напоминающих газовые баллоны. Платформу, скорее всего, придумали затем, чтобы проходящий по каналу двигался именно вперед, а не завалился назад, будучи пьяным, например. Насколько я помнил, именно этого нельзя было допускать.

Едва я уселся на оранжевое пластмассовое сиденье, как загудела сирена, поверхность ворот обратилась в уже знакомое мне колеблющееся зеркало, платформа бодро сорвалась с места, пронесла меня через 'зеркало' так быстро, что я ничего не успел почувствовать, и почти сразу же остановилась с резким замедлением, заставив меня качнуться вперед. Я посмотрел по сторонам, и обнаружил, что нахожусь в точно такой же комнате, в какой был секунду назад, только за пультом управления другой парень, в синей куртке с каким то логотипом вместо орденской пирамиды.

– Привет. – кивнул он мне. – Слезайте. Ее надо закинуть обратно, пока канал открыт.

Он показал на платформу подо мной.

– Ага, понял.

Я сошел на пол и платформа упорхнула в 'зеркало', которое сразу после этого погасло.

– А то счета за электричество очень большими получаются, если канал долго открытым держать. – дополнил свое заявление он. – Вы надолго?

– Нет, на несколько часов.

– То есть отель бронировать или помочь с чем нибудь другим не требуется?

– Нет, спасибо. Скажите только, сколько здесь сейчас времени и какая погода?

Парень показал на часы на стене. Четверть двенадцатого. Рядом висел монитор, сообщавший погоду и температуру в градусах по Фаренгейту и Цельсию. По Цельсию было плюс пять, вполне стандартная погода для зимнего Лондона. Затем парень вытащил из ящика магнитную ключ- карту и протянул ее мне.

– На обратном пути понадобится, чтобы дверь открылась. И дорогу не забывайте, а то случалось здесь… всякое.

– Спасибо. Увидимся.

– Увидимся.

Я прошел мимо парня в дальнюю дверь в комнате и оказался возле стойки, за которой дежурили два вооруженных пистолетами охранника. Они ничего мне не сказали, лишь кивнули, равно как и я им. Один из них нажал на кнопку отпирания двери, я услышал зуммер и толкнул массивную металлическую дверь. Она вела в тамбур со шлюзовой системой, как на входе в некоторые небольшие отделения банков. Одна дверь за мной закрылась, а вторая передо мной открылась. Я вышел и оказался в большом подземном гараже. И меня окутало запахами бензина, выхлопного дыма. пыли, влажного бетона. Черт возьми, как я привык там, в Новой Земле, к свежему воздуху! Рядом со мной оказалась бетонная лестница с зеленой табличкой 'Exit', куда я и направился.

Гараж находился почти у самой Марбл Арч, Мраморной Арки. Справа от меня по противоположной стороне улицы вдаль тянулись дорожки и газона Гайд-парка, за спиной лежал район, спешно заселяемый арабами и простирающийся до самой Гайд-парк-сквер, 'Маленький Бейрут'. А налево уходила шумная, суетливая и бестолковая Оксфорд-стрит, начинающегося со стеклянного куба универсама 'Маркс энд Спенсер'. Знакомые, знакомые места, и при этом уже совершенно незнакомые. Шумно и невероятно многолюдно. Множество машин. Толкающиеся в хвост друг другу автобусы на Оксфорд-стрит. Мигающие светофоры.

Сначала навестил банкомат банка 'Баркли'. Карта сработала, из щелкающей задвижкой щели прямо мне в руки выехала тощая стопка двадцатифунтовых банкнот. Жить можно. Я свернул налево, дошел до угла 'Маркс энд Спенсер', дождался зеленого света, перешел на другую сторону Оксфорд стрит и вошел в магазин электроники на противоположной стороне. Прямо у кассы я купил две 'флэшки', после чего вышел на улицу, прошел чуть дальше, свернул направо и пошел в сторону Вашингтон сквер по маленьким улочкам района Мейфэйр. Я здесь жил и провел много времени, поэтому вспоминать дорогу мне совсем не требовалось. К тому же я вообще любил лондонский Вест Энд и сейчас получал удовольствие от прогулки. Единственное, что мне не слишком нравилось – холод. Пять градусов – не мороз, но после тропических широт Новой земли, где я провел последние месяцы, я немного мерз.

Пропетляв мимо домов с привратниками и припаркованными 'Бентли', я пересек Вашингтон-сквер с нелепым бетонным кубом американского посольства, окруженного бетонными и металлическими барьерами, и вскоре выбрался на Кёрзон-стрит, место, где в свое время находился офис моего партнера и где я сам прожил пару лет, снимая студию в доме под гордым названием 'Кёрзон Плаза'. Вообще то я шел в здание как раз напротив своего бывшего места жительства, именуемое 'Кёрзон Уан', но в последний момент остановился. Ностальгия накатила. Я повернул обратно, и пройдя метров сто в обратную сторону, нырнул в арку напротив отеля 'Вашингтон' – довольно мерзкого места с претензией на роскошь, маленькими номерами и большими ценами. Пройдя арку насквозь, я вышел на крошечную площадь и увидел слева красную с золотом, хорошо знакомую вывеску паба 'Кингз Армз'. 'Королевские руки'. Что меня всегда озадачивало в лондонских пабах, так это то, что у половины из них названия с уклоном в анатомию. На память могу вспомнить 'Королевские руки', 'Руки каменщиков', 'Голову Шекспира'. 'Голову Веллингтона', 'Голову Тюдора' и еще многие другие руки-головы, причем все упомянутые пабы находятся минутах в пяти пешего хода от того места, где я сейчас стою.

Я толкнул дверь паба, вошел внутрь. Этому пабу уже лет двести, и за все