тайна.

А вообще, еще надо бы найти способ собрать хоть немного информации о 'Территории частных владений'. Потому что сейчас по части информации это настоящая черная дыра. Вообще ни слова, разве что упоминание о факте существования таковой. Ни о населении, ни о структуре, вообще ничего. Даже карты местности нет, и даже маршруты орденских самолетов это место обходят стороной, видимо, чтобы избежать наблюдения с воздуха.

Марта Гринблатт открыла мне доступ к архиву распоряжений и приказов, но там я ничего нового за подписью Родмана не нашел, разве что усмехнулся, почитав приказы, несомненно, изобличающие его как 'предателя'. Еще раз повторюсь – или делай работу сам, или не делай вообще, но никогда не перепоручай свою работу другим. Другие сделают ее так, как нужно будет им, а не тебе. Знал бы сам Родман в свое время, что он 'подписывал', то, может быть, и сейчас сидел бы здесь, командовал.

Так я просидел за столом до двадцати ноль-ноль, пока у меня на экране не замигал вызов от 'Джулии Соронцо. Респешен.'. Я подтвердил обмен сообщениями, и выскочила надпись: 'Мы едем в 'Бантустан'?'. Ну что же, поехали. Посмотрим для общего развития, а заодно и узнаем, как зарабатывает себе на бутерброды Жак Гольдман, если компания 'Новая Жизнь' работает на него.

Я вышел из сети и отключил терминал. Никаких записей я не делал, поэтому собирать бумаги и папки необходимости не было. Дверь в кабинет распахнулась и вошла Джулия.

– А, Джулия, не стоило беспокоиться, я бы зашел за вами.

– Ничего, мне не трудно самой зайти.

Она прикрыла за собой дверь в кабинет. Еще один намек в стиле: 'Мы здесь вдвоем и нас никто не видит'. Красиво встала, улыбается. Да, не знай я подоплеку событий, мог бы и повестись, девушка красивая. Хотя, в этом месте 'вестись' хоть на что нибудь – шаг в неизвестность. Здесь люди редко делают что-то просто так, поэтому лучше быть стойким.

– Можем ехать.

Я старательно не понимаю намеков, при этом оставаясь радостным и дружелюбным, в общем – олицетворение здорового идиотизма. Впрочем, в прошлой жизни это был мой главный и излюбленный метод давать понять излишне настойчивым девушкам, что не расположен к эскалации отношений – не понимать намеков. Вся система развития отношений между мужчиной и женщиной состоит из намеков, которые понятны обоим, и если реагировать на весь их набор взаимным пониманием, то путь до постели оказывается коротким и быстрым. Степень понятливости регулирует скорость этого романтического путешествия, а явная непонятливость делает его невозможным.

Интересно, а как она намерена сделать запись? У нее установлена камера в спальне или она носит ее постоянно с собой? Сколько все же в мире тайн…

Я распахнул перед ней дверь кабинета, пропустил перед собой, скорее выталкивая ее в коридор, и мы вышли из здания на стоянку. Рабочий день заканчивался, и люди рассаживались по машинам, болтали возле них. Катя со Светланой как раз усаживались в 'Мерседес' последней, и когда они увидели нас с Джулией, в глазах Кати мелькнул оттенок торжества. Ну-ну. Я провел Джулию к прокатному 'Рэнглеру', не стал проявлять излишней вежливости, открывая перед ней дверь, а просто уселся за руль и завел двигатель. Она уселась на сиденье рядом.

– Куда ехать?

– Выезжаем на дорогу и направо. Это минут двадцать-двадцать пять.

– Хорошо.

Давно я не катался на машине с автоматической трансмиссией. Рука все время норовит ухватиться за рычаг, а левую ногу трудно заставить стоять на полу спокойно, раз педали сцепления для нее нет. Отвык я и от бензиновых двигателей – в этом мире дизель намного предпочтительней оного, тяговит и экономичен. На таких 'Рэнглерах' с четырехлитровыми рядными 'шестерками' катаются только бандиты в Нью Рино и обитатели острова Нью Хэвен.

Выехав на дорогу, я поехал в сторону базы Патрульных Сил. Джулия сказала, что перед поворотом в 'Бантустан' будет указатель, а сам поворот точно напротив поворота на базу. Я вспомнил, где это. Когда-то разворачивался там. Всю дорогу до этого поворота мы болтали ни о чем. Джулия была мила, обаятельна, дружелюбна, но не форсировала события. Ну что же, у нее хватает ума понять, когда не следует слишком давить. Хотя бы это делает ей честь. Зато она рассказала мне много интересного. Оказывается, Бантустан почти самостоятельная территория, вроде тех самых бантустанов в ЮАР, которые организовывались белыми во времена их управления страной для местного населения, где тем предоставлялась возможность жить своим умом. Здесь было почти то же самое. Была даже своя полиция, которая ограничивала доступ посторонних на территорию Бантустана и надзирала за порядком внутри. Полиция формировалась тоже из выкупленных рабов и надзор за порядком и был их 'трудоднями'. Впрочем, по окончании срока расплаты по кредиту большинство местных полицейских так и оставались на службе, получая сразу же повышение до капрала или сержанта. Для этой работы на рабских рынках покупались самые сильные и здоровые.

Официально полиция Бантустана подчинялась командованию Патрульных Сил, но сейчас ее были намерены переподчинить Отделу, поскольку надзор за благонравием скорее его прерогатива. Кроме того, в верхах муссировалась идея о необходимости создания полицейских сил Ордена. Патрульные силы были 'слишком военными' для несения таких обязанностей и вообще не имели возможностей вести расследования. Новосформированный Отдел был скорее структурой 'для чтения в сердцах' и разведслужбой, и заниматься охраной правопорядка по всей территории орденских земель ему было не с руки, тем более, что слишком увеличивать штат Отдела никто не собирался. Это вообще не орденская привычка раздувать штаты. Но в случае с полицией Бантустана ее все же намерены были поставить под контроль Отдела, чтобы у руководства этой самой полиции лишние мысли в голове не заводились.

Сам же Бантустан делился на поселки 'работников' и поселки 'постоянно проживающих'. В 'работниках' числились те, кто еще не выплатил свой кредит. 'Работники' было относительно ограничены в правах, то есть не могли сами выбирать себе место жительства, а расселялись централизованно, для 'снижения расходов по доставке к рабочему месту'. 'Постоянно проживающие' жили самой обычной жизнью, потому что остаться жить на этом месте был их личный выбор. В их поселках товарно-денежные отношения строились на самом обычном наличном обороте, в то время как в поселках 'работников' все расчеты производились безналично, путем вычитания из перечисляемого на личный счет жалованья.

В поселки 'постоянного проживания' белым не было доступа вообще, за исключением официальных лиц и по служебным делам, а в поселках 'работников' доступ был лишь в ограниченные места, именуемые 'биржами', нечто вроде открытых кафе на окраинах поселков, куда приезжали те, кто хотел нанять работника за почасовую плату, и куда шли из поселка те, кто хотел заработать лишний 'трудодень' или пару таких. 'Парами' чаще всего зарабатывали молодые и симпатичные женщины, которых нанимали навести порядок в квартире или доме, а заодно и оказать 'попутные услуги'. Впрочем, зачастую только для 'попутных' их и нанимали. Затем работодатель перечислял деньги на счет компании 'Новая Жизнь' и расписывался в личном табеле работницы, подтверждая, что она (он) отработали на него столько-то времени.

Не обходилось без злоупотреблений, случалось, что работодатели из вредности или желания поглумиться не оплачивали работу и отказывались подтвердить ее подписью, но с этим боролись. Компании 'Новая Жизнь' такие клиенты совсем не нравились, на них накапливалась статистика, и их навсегда отлучали от права найма рабочей силы, и на них подавали в суд.

Вообще вся эта система современного рабства не выглядела на первый взгляд 'зверской'. Ничего подобного. Она выглядела 'эффективной'. Было видно, что ее изобретал и продумывал профессиональный менеджер, управленец с холодным и рациональным умом, думающий лишь о том, что предприятие должно давать прибыль и при этом работать стабильно. Все остальные мотивы не имели здесь права на существование. Поэтому не было здесь места пасторальным плантаторам с кнутами и собаками, не напоминало это и ГУЛАГ. Это был колхоз с 'трудоднями', главной премией в котором было право переселиться в капитализм, а 'трудодни' конвертировать в твердую валюту.

Даже сам факт наличия Бантустана имел двойное предназначение – не