Подъем здесь крутой, намного круче, чем раньше. Трава влажная почему-то и скользкая, лезть вверх – настящее мучение. Если я так и буду карабкаться, то когда мои преследователи добегут до склона, я всего метров на пятьдесят вскарабкаюсь. Из рогатки подбить можно будет. Я побежал вдоль склона, виляя среди кустов и расталкивая невесть откуда появившиеся лианы. Вода здесь близко к поверхности, что ли?
Поодаль раздался негромкий взрыв. Видать, мою винтовку кто-то поднять решил. Ну-ну…
Вот, то что нужно, такая же промоина, как и та, по которой я спускался. Узкое, пологое, каменистое русло, по которому после ливня должна стекать вода. Это мне и нужно. Я рванул, что оставалось сил, наверх. Противник наверняка сообразит, что я сюда полез, а мы ему еще и поможем. Я достал из кармана сохраненную упаковку от пластыря, бросил ее под ноги. Пускай заметят. Пусть идут за мной, а я им такое сейчас устрою… Я уже вижу, как надо все обустроить, чтобы им мало не показалось.
Вскарабкался я метров на восемьдесят вверх, к той точке, что наметил, шипя от боли в плече и колене. Тут тропка идет некотрое время полого, почти горизонтально, затем снова круче и снова перелом. Как террасы, что то вроде. Я перекатил прямо на середину тропки относительно крупный камень, лежавший до этого сбоку. Вот так, прямо на середину, теперь он мешает, теперь он – живой соблазн, чтобы в сторону отпихнуть. Вытаскиваю из кармана разгрузки рубчатую чушку 'эфки'. То, что надо. Двести метров поражения – лабуда, досужая болтовня, а вот до пяти метров достанется всем, без вопросов. Да и дальше, если не всем, то многим. Выдернул предохранительную чеку и удерживая пальцами рычаг, заложил ее под камень. Вот так, чтобы он этот рычаг и дальше прижимал.
Затем выше по склону, только следить, чтобы камни из под ног тот самый камень не толкнули. Забрался еще метров на двадцать, к здоровенному камню, лежащему у самой тропы. Когда-то он катился с вершины, но не хватило ему разгона, остановился на самом краю, возле перелома. Я спрятался за ним, скинул рюкзак со спины. Открыл крышку-клапан. Что у меня тут полезного? А вот что – два килограммовых брикета пластита, завернутых в бурую толстую бумагу. Один еще приберегу, а вот второй – использую. Срываю бумагу, кулаками приминаю кирпич глинообразной взрывчатки в нечто вроде толстого блина. Сейчас уже жарко, он после тридцати в пластилин превращается. Что и произошло. Я затолкал этот блин под ближний ко мне край камня. Должно хватить. Теперь в нем дырку продавить… вот так, дервяшкой… и в нее ЭДП-р, эдэпр, если по- человечески. Вот так…
Я обмял электродетонатор в массе пластита, затем к двум торчащим проволочкам быстро примотал концы зеленого телефонного провода, которого у меня с собой целая катушка на пятьдесят метров. Придавил этот провод, чтобы случайно не сорвать и не замкнуть не изолированные контакты, крупным камнем, захлестнув его еще, для вящей безопасности, пару раз, и побежал разматывать к ближайшим кустам, выросшим прямо за грудкой каменюк. Хорошая позиция. И своевременная, я уже слышал, как группа противника пробиралась через кусты неподалеку от склона. Извлек из разгрузки эбонитовую подрывную машинку ПМ-4 с резиновой кнопкой в торце, присоединил кабель к контактам. Теперь мой блин пластита как 'монку'можно в действие привести. Надеюсь, что я с расчетом мощности не ошибся. Камень вроде бы и так не слишком устойчиво лежит, даже покачивается немного…
Если кто вам говорит, что спичечный коробок пластита взрывает танк, а два коробка – танковый батальон, вы ему не верьте. Мощность пластита один в один к тротилу, по всем показателям, бризантности и фугасности. Что такое пластит? Это восемьдесят процентов гексогена и двадцать – пластификатор. Гексоген на двадцать процентов мощнее тротила. Его на двадцать процентов меньше в пластите. получается равенство. Главное достоинство пластита – вот эта самая пластичность. Например, надо взорвать что-то сложной формы. Чем плотнее прилегает взрывчатка к объекту взрывания, тем лучше. Пластит прилегает плотнее, ему форму придать можно, так что поэтому определенный выигрыш есть, но не более того.
А дома в Москве взрывали не гексогеном, кстати, а обычной селитрой, удобрением. Один дурак по незнанию сказал, что гексогеном, а остальные подхватили. Гексоген, который в НАТО зовут RDX, пойди достань, им только БЧ зенитных ракет снаряжают и морские мины. Тот же тротил добыть куда проще. А селитра, кстати, сама по себе взрывчатка неслабая. По фугасности, то есть по способсти перевернуть что-то с ног на голову, так и помощней тротила будет. По бризантности проигрывает, правда, но для взрывов домов это и не нужно.
Ладно, пока я тут рассуждаю, противник в составе не менее чем десяти человек полез по промоине следом за мной. Хорошо, что все летающее мы переломали, за мной теперь только так гоняться можно. А беспилотники пока здесь тоже роскошь. Вот и преследуют on foot, то есть в пешем порядке.
Слышно, как ссыпаются под подошвами солдатских берцев камешки, слышны и негромкие голоса. Я положил 'Грозу' перед собой, рядом выложил одну РГО, взял в руки подрывную машинку. Ждем.
Прошло около минуты, и я явственно услышал, как звонко отскочил рычаг предохранителя от 'эфки' и хлопнул запал. Те, кто был внизу, на тропе, тоже поняли, заорали, послышалась какая-то суета, грохнул взрыв и одновременно с этим я до хруста вдавил резиновую кнопку подрывной машинки.
Взрыв килограмма пластита – это сильно. Не авиабомба, разумеется, но все равно неплохо. Вспышка была большая, шуму много, да и дыму немало. Грохот скатившегося камня и крики людей снизу. Падающие сверху мелкие камешки, часто стукающие по моему арамидному шлему. И тут же я приподнимаюсь с РГО в руке, выдергиваю кольцо, и бросаю гранту вниз, туда, где крики и суета, и пятна крови на камнях. Ныряю за камни, хватаю 'Грозу', прижав ее к плечу. Взрыв мощной гранаты и мое рычание от боли в плече раздались одновременно. Взвизгнули осколки, рикошетя от камней, посыпались разорванные в труху зеленые листя и ветки. Внизу кто-то дико кричал. Вскакиваю, одновременно наводя автомат на противника. Видно сквозь заросли плохо, но немного все же видно. В прицел попадает боец, стоящий на коленях, возле него кто-то, истекающий кровью. Дым, пыль, кровь. Много крови.
Всаживаю в противника очередь из трех бронебойных пуль. Тут метров пятьдесят всего, не промахнусь. Он сразу же падает, ткнувшись лицом в камни. Затем я быстро обстреливаю короткими очередями все пятна камуфляжа, которые видны мне через заросли, Может и зацепил кого. Меняю магазин и сразу же обращаюсь в бегство. Добивать их не надо. Чем больше раненых, тем меньше вероятность того, что преследование продолжится.
Пока за мной точно никто не гонится, но вслед стреляют. Пули щелкают по камням, рвут листву. Но в меня уже не попасть, терраса скрыла. На это я и расчитывал.
На вершину выбрался минут через десять, подвывая от боли в колене. Плечо, как ни странно, вело себя относительно терпимо. Жгло, дергало, но на фоне колена этого можно было не замечать. Рухнул, уперевшись спиной в камень, вцепился правой, здоровой рукой в колено, начал массировать. Когда уже этот солпадеин подействует, мать его? Я скоро с места сдвинуться не смогу. А руки, кстати, чувствительность снова обрели, хоть это радует. И голова вроде как проходит.
Надо бы человеческую перевязку сделать, из-под пластыря уже кровь просачивается, хорошо, что ее пока рукав 'лохматого' задерживает, но скоро потечет на землю. Так не годится. Но и здесь место для этого неподходящее. Я встал, тяжело опираясь рукой на камень, и пошел дальше, стараясь двигаться как можно быстрее. На вершине холма промоина исчезла, но земля стала пологой. Я резко свернул вправо. Отсюда мне будет проще следить за преследованием, случись такое, да и вероятность, что я пойду в этом направлении, все же ниже. Логичней было бы идти дальше и попытаться затеряться в холмах, двигаясь в сторону моря, а я по часовой стрелке как будто пытаюсь вернуться на прежнее место. Точнее – двигаюсь в сторону вершины всего острова, где все ворота сходятся.
Пришел в таком темпе еще минут двадцать. Преследования не слышно. Тогда можно заняться собой. Плюхнулся на камень, торчащий из травы, стащил с себя до половины 'лохматого', извлек из кармана разгрузки ИПП. Рванул обертку. ИПП британский, с хитростью. Под оболочкой сетка, покрытая нитратом серебра и которая прижимается прямо к ране. Тампоны потом не прилипают, и самое главное – это самое серебро отличный антисептик. Вот я и приложил сеточку. На нее – подушку, поверх подушки намотал слой бинта, Теперь лучше. Даже болит меньше, как будто. Хотя маскировочный
