догадывались о содеянном за несколько последних часов, вальяжно сидящим сейчас на заднем сиденье человеком. Иначе, чем ещё объяснялась подобная халатность при личном досмотре? Изъяв документы, часы, деньги и ключи от квартиры и машины, про задний карман брюк, где лежал мобильный телефон, милицейский наряд и не вспомнил. Наручники ему были одеты в автомобиле, скорее для проформы, по привычке или для того, чтобы, не отступая от правил — снять в присутствии дежурного по отделению.

— Доставили, товарищ капитан… — доложил лейтенант дежурному офицеру и расстегнул на руках Аркадия браслеты, — вот вещи, что найдены при нем…

Он выгреб из своих карманов и выложил на затрапезный письменный стол изъятое. Моложавый капитан нехотя ознакомился с документами задержанного, покривился, вытащил из ящика стола чистый бланк описи и коротко изрек:

— Брючный ремень.

Чекист молча исполнил просьбу и добавил к уже лежащему на столе имуществу кожаный пояс. Пунктуально внеся в опись наименования всего, что находилось перед ним, дежурный по отделению долго пересчитывал доллары и, с превеликим трудом пересилив соблазн, честно записал сумму в нужную графу.

— В камеру… — устало приказал капитан, после исполнения протокола.

«Ясно, этот тоже несведущ… — понял подполковник и, встав со стула, заложил руки за спину, — значит, основное действо нас ожидает завтра…»

Три обитателя четырехместной камеры временно задержанных уже досматривали пятый сон. Лишь один приподнял голову от подушки, когда дверь за новоиспеченным постояльцем захлопнулась.

— С новосельем, корешок! — хрипло поприветствовал сосед по неволе, — твое место надо мной, только если будешь возиться или храпеть, сброшу на пол — имей в виду…

Аккуратно свернув пиджак, оказавшийся впервые за решеткой контрразведчик, засунул его под голову вместо подушки и улегся на втором ярусе нового места жительства. О сне сейчас он не мог и мечтать…

«В квартире чисто… В диванном тайнике остались документы, ордена и медали, но с лихвой улик в гараже: пистолет, грим, очки, пиджак… — рассуждал Лавренцов, лежа на спине и глядя не тускло горевшую дежурную лампу над дверью, — все это, правда, следственной группе предстоит ещё отыскать, но… Даже вчерашний выпускник юрфака, сопоставив мою внешность с составленным по описанию свидетелей фотороботом, без труда сделает удручающий вывод. Нужно что-то предпринимать, не то дружки Звонка достанут и здесь…»

Осторожно вынув из кармана сотовый телефон, он набрал номер Сергеича — в ответ долго раздавались длинные гудки. Так же не ответил и ещё один приятель по работе в ФСБ, молчал и домашний телефон Виктора Рогачева. В третьем часу ночи они, разумеется, спали, но завидная и дружная беспробудность разозлила его и отчасти насторожила. Оставалось отдаться во власть мучительному ожиданию утреннего появления следователя, словно прихода римского прокуратора на Голгофу…

— Лавренцов, на выход! — оглушил зычный голос ещё до того, как обитатели каталажки продрали спозаранку глаза.

Сонный чекист машинально, повинуясь выработанной в армии привычке, спрыгнул вниз и, не заставляя повторять команду, направился к распахнутой двери.

— Руки за спину, — уже спокойнее повторил дежурный сержант, с грохотом запирая снаружи мощный засов, — направо по коридору, прямо…

Сделав два десятка шагов по узкому проходу с облезлыми стенами, Аркадий услышал приказ остановиться и встать лицом к стене. Конвоир постучал в дверь одного из кабинетов и доложил о доставленном на допрос.

— Присаживайтесь, — хмуро кивнул на стул бывшему фээсбэшнику мужчина лет сорока восьми в штатском костюме.

Усевшись на стул, временно задержанный окинул взглядом убогое помещение. Допотопная, неоднократно наспех ремонтированная мебель, заляпанное замазкой маленькое окно за толстой решеткой, стены, выкрашенные до половины дешевой масляной краской темно-синего, почти фиолетового цвета… Мрачный собеседник, судя по всему — следователь, сидя за столом напротив, неторопливо листал папку с какими-то документами. Затем, достав пачку сигарет, закурил сам и предложил контрразведчику…

— Что же вы, товарищ подполковник… — вздохнув, проговорил он, — работали в солидной конторе, а теперь…

— А что, извините, теперь? — невозмутимо спросил Лавренцов, без удовольствия затягиваясь сигаретой натощак.

— Устраиваете самосуд, разборки в центре города, стрельбу…

— Вы не могли бы для начала представиться?

Человек в штатском усмехнулся и, тяжело встав из-за стола, прошелся вдоль стены с окном.

— Конечно, мог бы… Севидов Анатолий Михайлович, старший следователь районной прокуратуры.

— И что же мне инкриминирует, сей уважаемый орган?

— А вы будто не догадываетесь.

— Представьте, нет…

— Ну, хорошо, раз так… Надеюсь, понимаете, что раз вами сходу занялась прокуратура, то подозревают вас отнюдь не в простеньком преступлении, — он снова занял место за столом и, открыв папку, стал медленно перечислять его деяния: — вчера в ночном клубе «Альбатрос» вами были застрелены два человека. Спустя сорок минут в Волынском переулке убиты ещё трое. Достаточно?

Затушив в пепельнице сигарету, Аркадий с иронией спросил:

— А вы, стало быть, стояли во время моих мнимых противоправных действий за углом и все снимали на видеокамеру…

Откинувшись на спинку стула времен Вышинского, он продолжал смотреть в глаза следователю, начавшего кропотливое распутывание сложного дела по традиции — с нахрапистого наезда…

— Мы ведь неглупые люди, — продолжил отставной офицер, — вы, верное, и сами догадываетесь, что услышите в ответ на голые домыслы. Даже если я нахожусь здесь в роли единственного подозреваемого, и у меня нет и намека на алиби — извольте оперировать фактами. У вас имеются свидетели, улики, доказательства?..

— Хм… Все это будет. Все отыщем и соберем по крупицам… — твердо изрек работник прокуратуры, — я, видимо, имею дело с человеком, ведающим разницу между уголовным и уголовно-процессуальным кодексами…

— Безусловно. У вас двое суток, Анатолий Михайлович, чтобы предъявить мне обвинение…

— Трое, если уж на то пошло, — уверенно парировал Севидов, — с начальником отдела я всегда договорюсь…

— Закончим наш торг десятью днями, — мило улыбнулся Лавренцов, — выше этого крайнего срока, утвержденного законом, вам не прыгнуть, даже заручившись поддержкой областной прокуратуры.

— Я бы на вашем месте был поосторожней в оценках сроков задержания…

— И остальные следственные лазейки мне доподлинно известны, — продолжал улыбаться задержанный и вдруг предложил: — не желаете ли продолжить разговор в коридоре? Там стоят чудесные стульчики…

— Аркадий Генрихович… — протянул слуга Фемиды, широко расплывшись в ответной улыбке, — я предпочитаю работать по старинке — без диктофонов и прочих современных штучек, по памяти или, в лучшем случае, — с блокнотиком. Так что опасаться вам нечего, можете говорить прямо здесь, все, что думаете…

Подполковник потер переносицу, посматривая на собеседника и оценивая его искренность. Затем негромко изрек:

— Для того чтобы держать меня на здешних нарах дольше десяти суток, вам нужна хотя бы малейшая зацепка для предъявления любого обвинения, будь то хранение порнографического журнала или лишней упаковки новокаина. Но, поверьте, даже детальный обыск в моей квартире не даст следственной группе ни