Некоторые до того забились во тьму, что неясно видят все освещенное.

«Письма к Луцилию», 3, 6 (141, с.7)

Нас чтут как стариков, хотя в нас живут пороки мальчишек, и не только мальчишек, но и младенцев; ведь младенцы боятся вещей пустяшных, мальчишки – мнимых, а мы – и того и другого.

«Письма к Луцилию», 4, 2 (141, с.8)

Никакое зло не велико, если оно последнее. Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится, или скоро будет позади, никак не иначе.

«Письма к Луцилию», 4, 3 (141, с.8)

Спокойная жизнь – не для тех, кто слишком много думает о ее продлении.

«Письма к Луцилию», 4, 4 (141, с.8)

Кто презирает собственную жизнь, тот стал хозяином твоей.

«Письма к Луцилию», 4, 8 (141, с.9)

Гнев рабов погубил не меньше людей, чем царский гнев.

«Письма к Луцилию», 4, 8 (141, с.9)

Само имя философии вызывает достаточно ненависти.

«Письма к Луцилию», 5, 2 (141, с.9)

Будем делать все, чтобы жить лучше, чем толпа, а не наперекор толпе, иначе мы отпугнем от себя и обратим в бегство тех, кого хотим исправить.

«Письма к Луцилию», 5, 3 (141, с.10)

Пусть вошедший в наш дом дивится нам, а не нашей посуде. Велик тот человек, кто глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной.

«Письма к Луцилию», 5, 6 (141, с.10)

Слаб духом тот, кому богатство не по силам.

«Письма к Луцилию», 5, 6 (141, с.10)

Одна цепь связывает стража и пленного.

«Письма к Луцилию», 5, 7 (141, с.10)

Нас мучит и будущее, и прошедшее. (...) Никто не бывает несчастен только от нынешних причин.

«Письма к Луцилию», 5, 9 (141, с.10)

Некоторых больных надо поздравлять и с тем, что они почувствовали себя больными.

«Письма к Луцилию», 6, 11 (141, с.11)

Любое благо нам не на радость, если мы обладаем им в одиночку.

«Письма к Луцилию», 6, 4 (141, с.11)

Долог путь наставлений, краток и убедителен путь примеров.

«Письма к Луцилию», 6, 5 (141, с.11)

Нельзя уподобляться злым оттого, что их много, нельзя ненавидеть многих оттого, что им не уподобляешься.

«Письма к Луцилию», 7, 8 (141, с.13)

Люди учатся, обучая. (Отсюда пословица: «Уча, учимся».)

«Письма к Луцилию», 7, 8 (141, с.13); (25, т.1, с.358)

«Но ради чего я учился?» – Нечего бояться, что труд твой пропал даром: ты учился для себя самого.

«Письма к Луцилию», 7, 9 (141, с.13)

Фортуна не сбивает с пути – она опрокидывает и кидает на скалы.

«Письма к Луцилию», 8, 4 (141, с.14)

Как много поэты говорят такого, что или сказано, или должно быть сказано философами!

«Письма к Луцилию», 8, 8 (141, с.14)

Художнику приятней писать картину, чем ее окончить. (...) Пока он писал, его радовало само искусство. Отрочество наших детей щедрее плодами, но их младенчество нам милее.

«Письма к Луцилию», 9, 7 (141, с.16)

Кто завел друга, чтобы тот выручил из цепей, тот покинет его, едва загремят оковы.

«Письма к Луцилию», 9, 9 (141, с.16)

Люди (...) шепотом возносят (...) богам постыднейшие мольбы.

«Письма к Луцилию», 10, 5 (141, с.19)