— Вижу, у тебя тоже все справно? — спросил он у него.

— К счастью, все вернулось на свои места. Благодаря Яне и Варфоломею.

— Агафью благодарите,— заметила я,— без ее светоча ничего бы не получилось.

—Добрейшей души была чародейка,— с теплотой отозвался Водяной.

— Редкий человек,— поддержал его Леший.— Видел, как светоч полыхнул? Как в полдень светло стало.

— Видали-видали,— покивал Водяной.— Мои-то девки всполошились — решили, лес горит, с берега на дно побросались. А потом такая благодать нахлынула, что разом вся вода от пагубных чар очистилась, и дышать стало легко-легко. Вон как свежая вода им в головы-то ударила! — Он с улыбкой махнул рукой на русалок.— Уже и забыл, когда мы так веселились. А я давай нырять да проверять сохнущие речки да родники. И что ты думаешь? Он довольно хлопнул себя по бокам.— Все очистились, везде вода прибывает.

Так что земной вам поклон за спасение водного люда и водных угодий.

— Лучше рыбкой,— подсказал кот.

— Варфоломей! — укорила его я.

— Кот правильное дело говорит! Спасибом сыт не будешь,— расхохотался Водяной и что-то крикнул русалкам. Спустя мгновение на берег полетела рыба, выброшенная русалками. Кот заметался по траве, собирая добычу в кучку, которая вскоре стала с него ростом.

— Хватит тебе? — спросил Водяной.

Варфоломей не ответил: он увлеченно заглатывал рыбу.

— Хватит,— сказала за него я.— А Коля уже уехал?

— Отправился на розыски Чернослава, как и порешили.

Я приуныла. Надежда заполучить в помощники Колю накрылась медным тазом. Если только...

— А он не в Златограде живет?

— Может, и в Златограде,— напустил туману Водяной,— а может, и нет.

Я вздохнула. Что ж, придется рассчитывать только на себя и на кота, слопавшего яблоко силы. Хорошо бы он одним взмахом хвоста раскидывал вооруженных богатырей и одним чихом мог разрушить темницу.

До моего слуха донеслись странные звуки. Варфоломей громко икал от обжорства, в отчаянии глядя на ополовиненную рыбную кучку. И с собой не забрать, и в себя не влезает.

— А говорил, что меру знаешь,— упрекнула его я. — Пойдем, обжора. Полночь на дворе. А нам с утра в путь. Леший, найдешь нам место для ночлега?

Я обернулась и не увидела нашего знакомого. Странно, куда он делся? Вдруг совсем близко раздался топот ног и такое знакомое кудахтанье. Затрещали кусты, пропуская Лешего.

— Я подумал, что вы соскучились по дому,— улыбнулся он.— И вот привел по короткой тропке...

Из-за его спины, радостно кудахча, высунулась избушка.

Полночи в печной трубе шумел ветер. Это кот шепотом рассказывал избушке о наших похождениях, а та, не в силах сдержаться, взволнованно охала да вздыхала. Спала я беспокойно, в тревоге вскакивала на лавке, а потом прислушивалась к тихому голосу Варфоломея, пытаясь унять бьющееся сердце. Мне снился Ив, сидящий в темнице, и какая-то женщина, затягивающая на его руках веревку.

На заре меня толкнул кот.

— Пора.

В печке уже весело потрескивали березовые дрова, с вечера принесенные Лешим. В котелке булькала родниковая водица — подарок от Водяного. На столе лежала пригоршня сухого липового цвета и мешочек с сухарями — это кот разворошил запасы, добыв нам заварку и закуску. Липовый чай получился на славу.

— Это с той самой липки, у которой мы вчера были,— объяснил Варфоломей.— У нее самые сладкие цветы во всем лесу. Леший нам с хозяйкой завсегда целый туесок приносит.

Напившись чаю с сухарями, я встала с лавки, а кот ускакал куда-то под пол, откуда вернулся с пыльной и свалянной меховой шапкой в зубах.

— Что это? — с дрожью спросила я, глядя на кишащую молью ветошь.

— Шапшаневидимща,— пробормотал кот, не разжимая зубов. Потом с почтением положил шапку на пол и велел: — Гляди!

Голова кота юркнула в шапку, но увидеть невидимку в действии я не успела. Раздался оглушительный чих, и шапку разорвало в клочья, а рой моли разлетелся по всей избе.

На кота было больно смотреть. Он в полном ошеломлении подскочил к меховым клочкам, повалял их лапой, пытаясь соединить вместе. Убедившись в том, что невидимка погибла окончательно и бесповоротно, Варфоломей прижал уши и виновато промычал

— Прости-и...

— Не кори себя,— утешила я,— ты тут ни при чем. Не одно поколение моли на этой шапке выросло, чему ж тут удивляться.

— У, проклятая! — взвился кот, грозя летающей по избе моли.— Ух, я тебя!

Скача по горнице и размахивая лапами, он принялся нещадно гонять моль. Успокоился он только тогда, когда последняя из вредительниц была выпровожена за порог.

— Как же ты теперь в царский терем попадешь? — горестно вздохнул Варфоломей, возвращаясь в горницу.— Вся надежда у меня была на шапку-невидимку.

— Ничего, авось удача, которая мне с яблоком перешла, поможет!

— Много она тебе помогла, когда шапка-невидимка в лоскуты рассыпалась,— проворчал кот.

— Так яблоко я только вчера съела,— возразила я,— а моль шапку уже несколько лет глодала. Когда ее в последний раз надевали?

Кот махнул лапой.

— А, сейчас уже и не припомню. Кажись, когда Иван-царевич на поиски жар-птицы отправился... А сколько лет с тех пор минуло, уж и не скажу. Не то десять, не то двадцать.

— Тогда молы была еще к шапке милосердна,— хмыкнула я.— Так долго ее смаковала! А вот скажи мне, ты все рассказываешь про иван-царевичей каких-то. А у царя одни дочери. Царевичи-то откуда?

—Да с соседних царств,— охотно пояснил кот.— Что ни молодец — все царевич. А там разве проверишь? Чай, у царевичей опознавательной звезды во лбу нету.

«Ага,— хмыкнула я,— и до опознавательных грамот еще не додумались». Кот смел хвостом клочки шапки-невидимки и удрученно вздохнул.

— Что ж, остается рассчитывать только на себя. Нет у нас больше никаких преимуществ.

— Ты свое яблоко-то съел, кот-богатырь? — усмехнулась я.

— Еще ночью,— признался он.— Не утерпел до утра.

— То-то твой богатырский чих шапку в клочья разорвал,— не удержалась от смешка я.

Кот обиженно надулся.

— Ладно-ладно, мир! — предложила я.— Эффект-то есть? Чувствуешь удаль в себе богатырскую?

— Увижу Сидора — пойдут клочки по закоулочкам! — пообещал кот.

— А второе-то куда дел?

— С собой возьмем.— Он кивнул на узелок, в который сложил сухарики и фляжку с родниковой водой.— Авось пригодится!

— Ну давай уже в путь-дорогу. Ступа готова?

— Стоит во дворе, только нас дожидается.

Я взяла узелок и вышла на крыльцо. Кот обещал, что ступа домчит нас до Златограда уже к полудню, значит, припасы в дороге нам не нужны. А там купим. Правда, сейчас у нас ни гроша: Баба-яга — профессия не денежная, если и благодарят, то продуктами. Поэтому мешки в кладовой набиты сухарями да зерном, а не монетами. Но я не унывала, памятуя об удаче, ставшей моей спутницей с того момента, как я стрескала волшебное яблочко. Авось она поможет найти на мостовой Златограда кошель, полный золотишка, или уломать трактирщика на миску бесплатных щей — для меня и для Ива. В том, что я вытащу его из темницы, я не сомневалась. Я же теперь везунчик!