отбросил его. Мы молча переглянулись и отвели глаза. Каждый из нас успел почувствовать, каково это — быть деревом. Еще немного, и мы бы навек остались в зачарованном лесу.

— Варфоломей, спасибо,— хрипло выдохнула я.— Если бы не ты...

— Да чего уж там,— добродушно проворчал кот.— Как пенек вас раскидал в разные стороны, так у Кузьмы-то огниво и выпало да ровно посередке меж вами упало. Я его сразу узнал, да только где уж мне с огнивом управиться? — Он развел лапками.— Вот и подкатил к твоим ногам. Да звал тебя, звал, пока эти бревна треклятые тебя своими ветками щупали.

— Ну что, предлагаю двигаться дальше.— Хоть мы и выбрались из зачарованного леса, но, честно говоря, от этих мест мне до сих пор не по себе.

— Поддерживаю! — вскочил на ноги Кузьма.

— Только в порядок себя сперва приведи, вон чумазый какой,— посоветовала я, поднимаясь следом.

— На себя погляди, царевна,— фыркнул мальчишка.— На лбу царапина, щеки в саже.

— Яна,— тихонько мяукнул Варфоломей у меня из-за спины,— есть еще кое-что.

— Что, у меня хвост вырос?

— Наоборот,— скорбно потупил глаза кот.

— Что наоборот? — поразилась я, оглядываясь на спину.

— Твоя коса,— мяукнул он.

Но я уже держала в руках кончик изрядно обгоревшей косы. Пламя целиком сожрало алую ленту и укоротило косу на целую ладонь. Опаленные светлые волосы паклей рассыпались в ладонях. Зато сарафан, за который я волновалась, цел.

— Не горюй,— Варфоломей ободряюще потерся о ноги,— до свадьбы отрастет!

— Держи вот! — Кузьма, смущаясь, протянул кусок тесьмы, который срезал с края рубахи.— Подвяжешь.

Я быстро заплела остатки косы, закрепила Кузиной тесемкой, дала команду двигаться и только сейчас поняла, что не знаю, куда теперь лежит наш путь.

— Нам в Замышляевку надо,— подсказал Варфоломей.

— Так это же соседняя деревня с нашим Муходоево! — обрадовался Кузьма.

— С вашим чем-чем? — поперхнулась я.— Вы там что, мух едите?

— Не едим, а доим! — вспыхнул Кузьма, но тут же осекся.— То есть...

договорить он уже не смог — я расхохоталась, кот со смеху повалился на траву и задрыгал всеми лапами. Спустя мгновение к нам присоединился и сам Кузьма.

— Нет, ну правда,— сквозь смех восклицал он,— ничего смешного тут нет.

— Абсолютно ничего смешного! — Я нашла в себе силы с серьезным видом выговорить эту фразу и тут же снова покатилась со смеху. Видимо, давал о себе знать пережитый стресс.

Нахохотавшись на год вперед, мы еще раз сверили маршрут и отправились в путь.

— Замышляевка от нас не близко,— объяснял Кузьма по дороге.— деревня наша чуть на отшибе стоит, до Замышляевки, почитай, почти полдня топать.

— А до Муходоево сколько идти? — подпрыгнул на кочке Варфоломей.

— Ежели через лес, то скоро б уже были. Но как я понимаю...

— Правильно понимаешь! — воскликнула я.— В этот лес я больше ни ногой.

— Надо же, сколько тут ходил, никогда в зачарованный лес не попадал! — признался Кузьма.— Всякое было — и волки, и медведь. Но чтобы деревья-призраки!

— Так сколько в обход идти? — напомнил кот.

— Да почти полдня,— «обрадовал» нас Кузьма.

Мы с котом переглянулись и вздохнули.

— Ничего-ничего,— приободрил меня он.— Может, ступа вскорости появится.

— Если появится, я ее на дрова пущу,— пригрозила я.

— Только давай не сразу.— Варфоломей умоляюще прижал лапку к груди.— Давай сперва до избушки доберемся?

— Уговорил,— кивнула я.— до тех пор пусть живет. Ой! — вскрикнула я.— Метла-то там осталась!

Кузьма, поежившись, обернулся на зачарованный лес и сглотнул. Возвращаться за метлой никому не хотелось.

— Не дрожи,— успокоил меня кот.— Это только ступа волшебная, а метла к ней любая подойдет.

Вздохнув с облегчением, мы продолжили путь.

— Кузьма,— окликнула я нашего провожатого,— ты зачем коров воровал?

— Много ты понимаешь,— надулся мальчишка.— В Больших Бобрах богатеи живут, в каждом дворе не меньше пяти коров держат. Все им — и сливочки, и молочко, и творожок, и сметанка. А в Муходоево — одна голытьба. Летом грибами с ягодами кормятся, а в остальное время лапу сосут. А им, может, тоже молочка хочется! — Он с вызовом глянул на меня.

— Так ты что же,— смекнула я,— коров у богатых угоняешь и беднякам отдаешь?

Кузьма горделиво вздернул нос. Вот же Робин Гуд местного розлива!

— Ну ладно, с этим понятно. А вот обязательно было коров из стада Соловья-разбойника красть?

— А сама как думаешь? Что за честь у обычного пастуха корову унести? В пастухи ж кто обычно идет: или мальчишка малый, или калека сухорукий, или дурачок деревенский — все те, кто на другие крестьянские работы не годны. Сладить с ними много ума и силы не надо. А вот попробуй-ка корову у самого Соловья-разбойника унести! Ведь он если свистнет, то мало не покажется.

Кузьма сиял, осознавая опасность, которой подвергался все это время.

— Понятно, любовь к подвигам в тебе неискоренима,— хмыкнула я.— В следующий раз, похоже, придется вытаскивать тебя из пасти Горыныча или вылавливать из омута Водяного... Только я ведь могу и не оказаться поблизости.

— Подумаешь,— обиженно шмыгнул носом Кузьма.— Никто тебя и не просил меня из ямы вытаскивать. Сам бы как-нибудь выбрался.

Интересно, а Соловья-то разбойника что в пастухи привело? Уж явно не желание иметь домик в деревне и быть ближе к природе. У разбойника явно есть свой интерес к богатому селу.

— А давно Соловей пастухом работает? — полюбопытствовала я.

— да всего с начала лета,— просветил Кузьма и хвастливо добавил: — А я за то время уже восемь коров увел!

— Знаю, Соловей плакался. А скажи-ка мне, Кузьма,— я пристально уставилась на него,— ради кого ты так стараешься? Что за девица тебя на подвиги толкает?

Мальчишка залился краской и сердито возразил:

— Вот еще выдумала! Нету никакой девицы.

— Что, неужели ни одной, самой захудалой, коровенки ей не подарил? — изумилась я.

— Да я ей самую лучшую привел! — выпалил он и осекся.

— Ну и как? — усмехнулась я.— Оценила? Свадьба скоро?

— Как только прогремят мои подвиги на все Лукоморье, так сразу сыграем! — шмыгнул носом он.

— А не слишком ли ты молод для свадьбы? — усомнилась я.

— Много ты понимаешь! — Кузьма обиженно выпятил губу.— Я уже взрослый мужчина! — И, перехватив мой насмешливый взгляд, добавил: — Не веришь? Вот гляди, у меня и борода имеется!

Я с удивлением уставилась на вздернутый подбородок. Хм, может, попросить лупу?

— Да вот же, вот! — чуть не заплакал Кузьма, нащупав пару светлых, почти прозрачных щетинок. Так сразу и не разглядишь. Но, судя по тому, что щетинки достигли длины в полпальца, каждая из них взращивается Кузей с трепетом, холится и лелеется.— Ну видишь?!

— Вижу-вижу,— успокоила я и ободряюще добавила: — Знатная будет борода!

Кузьма польщено выпятил подбородок, любовно пригладив зачатки будущей роскошной бороды.

— А без подвигов ты своей Маше не нужен? — спросила я.

— Она Фрося! — возразил он и в очередной раз насупился, поняв, что проговорился.