— Погоди горевать,— так же тихо отозвалась я,— сейчас расспросим.

Я обратилась к Илье:

— И что же царевна? Соскучилась, поди, по дому родному?

— Известно, соскучилась! — крякнул богатырь.

— А про свое житье у Кощея что рассказывает? — закинула удочку я.

— Молчит,— с явным разочарованием доложил богатырь.— Никому и словечком не обмолвилась. Твердит, что ничего не помнит.

Я с тревогой взглянула на кота, тот вытянул голову и таращился на меня с плохо скрываемой паникой.

— Ясное дело, темнит девка,— почесал темечко Илья.— Не хочет в своем позоре признаваться. Да и кто бы на ее месте захотел?

Мы с котом ошарашено молчали.

— А что, матушка твоя скоро будет? — заторопился Илья и лихо подкрутил ус.— Не терпится с ней насчет свадебки сговориться.

— А ты бы вышел ей навстречу да поискал в лесу,— предложила я, по-прежнему опираясь на кочергу.— Верно, ей помощь нужна: хворосту наломать или котомку тяжелую донести.

— Дело сказываешь! — воодушевился богатырь.— Как увидит она меня в деле, так сразу поймет, что лучше меня ей зятя не сыскать!

— Вот-вот! Поспеши! — поддержала я и с облегчением выставила жениха из избы.

— А поцеловать? — Он задержался на крыльце и с надеждой потянулся ко мне.

— Мне мамка не велит,— теряя терпение, рявкнула я.— Сперва с ней договорись, а потом уже приходи.

Воодушевленный перспективой, Илья взгромоздился на своего хлипкого конька и унесся вперед к подвигам.

— Надо Лешего попросить, чтобы он его от избы подальше увел,— сказала я, всей душой сочувствуя коню богатыря.

Кот, застывший на крыльце изваянием скорби, даже не мяукнул.

— Варфоломей,— позвала я,— не переживай раньше времени. Нашел кого слушать! Дождемся вестей от Ива, а там уже посмотрим.

Кот поднял на меня взгляд, полный тоски, и с надрывом произнес:

— Ты сама слышала. Она в тереме, и царь ищет ей жениха.

— И что с того? Она случайно раскрыла себя, теперь ее насильно удерживают в царских палатах,— вдохновенно плела я.— Царь и раньше ей жениха искал, только Василиса не больно-то рада была, если из терема сбежала.

— В том-то и беда,— горестно вздохнул кот.— Что ей мешает сделать это сейчас?

На этот вопрос у меня ответа не было. Можно запереть в горнице царевну. Но какая сила может удержать волшебницу, такую, как Василиса?

— Может, ее околдовали? — нерешительно предположила я.

— Мне сразу стало легче,— с укором произнес кот.— Ты хоть представляешь, какую силу нужно иметь, чтобы Василису околдовать? Страшно себе даже представить.

— На каждый лом есть свой прием,— неуверенно сказала я.

— Боюсь, что такой лом может играючи разнести все Лукоморье,— хмуро заметил кот.— И уж не тебе с ним тягаться,— добавил он, намекая на мои нелады с магией.

— Это мы еще посмотрим,— насупилась я.

— Надеюсь, до этого не дойдет,— озабоченно отозвался Варфоломей и спустился с крыльца.

— Ты куда?

Кот обернулся:

— Сама же сказала, надо попросить Лешего увести женишка подальше. Или уже передумала?

— Ну как тебе не стыдно! — вспыхнула я.

Кот вернулся быстро, бодро держа хвост трубой, доложил:

— Порядок, Леший обещал посодействовать. Вот только...

— Что? — заволновалась я.

— Тебе не показалось, что с лесом что-то не то?

Я пожала плечами.

— Леший говорит — засуха.

— Засуха,— задумчиво повторил кот.— Нуда, конечно...

— Может, теперь расскажешь, что тут произошло, пока я валялась в обмороке? — спросила я и сердито передразнила его: — Тамммышшш! Не мог толком предупредить?

— Я и предупреждал,— вспыхнул Варфоломей.— Сама виновата, что глухая и глупая уродилась.

— Еще скажи, что я сама эту мышь туда заныкала! — перевела стрелки я.

— Я ее не заныкал,— с достоинством ответил кот.— Я ее припрятал.

Надо было зарыть для верности,— ядовито посоветовала я.

Варфоломей надулся. Я, поняв, что хватила лишку, уже миролюбиво сказала:

— Так что тут произошло, пока я пребывала в отключке?

— Да, макушкой ты знатно хряснулась,— вредно сощурил глаза он.

— А дальше что? — поторопила я.

— А дальше я стал вокруг тебя суетиться, в чувство приводить... — Кот как-то подозрительно осекся.

— Так, с этого момента поподробнее! — насторожилась я.

— Ну хвостом нос пощекотал,— смутился он.— думал, ты прикидываешься.

— Надеюсь, он у тебя чистый,— хмуро сказала я.

— А как же,— донесся голос избушки из печи,— всю пыль из-за печки собрал!

— Еще что? — строго спросила я у Варфоломея.

— Ну в бок тебя толкал,— нехотя перечислил он,— когтями за руку подцепил...

Я взглянула на руки, так и есть: вон на правой руке, чуть выше пальца, на котором надето кольцо Ива, три бисеринки крови застыли.

— Ты бы мёня еще водой полил! — укорила я.

— Я хотел! — встрепенулся кот.— Только не успел, Илья заявился, стал в дверь колошматить.

— Изверг! — обиженно прокудахтала избушка.— Никакого почтения!

— Надеюсь, все бревнышки целы? — посочувствовала я.

— Ничего,— ободрилась избушка.— И не против таких выстаивала! Задержала его маленько, пока Варфоломеюшка по горнице метался, не зная, что делать.

— Я всегда знаю, что делать,— с достоинством возразил кот.

— И что же ты предпринял? — полюбопытствовала я.— Итог предприятия я уже прочувствовала на себе. Интересно, как все начиналось.

Кот обиженно вздыбил шерсть и проворчал:

— Ясное дело, в избу его пускать нельзя было. Вот я и решил отвар из котла слить да отдать ему на крылечке. Сама понимаешь, с котлом мне тягаться тяжело, а уж во флягу перелить — и думать нечего. Схватил кружку, зачерпнул отвара доверху и вынес гостю.

— Не вынес, а выкатил,— поправила избушка.— Через всю избу толкал. А я тебе помогала — где порожек уберу, где бревнышко подставлю, чтобы капельке не пролиться.

— Дальше что было? — поторопила я.

— Дальше,— кот вздохнул,— только я на крыльце появился да сказал, что в кружке отвар, как Илья кружку схватил и в один миг осушил. Обычно-то Василиса отвар во фляжку сливает да предупреждает, что лучше его выпить в ночь на новолуние, когда молодой месяц нарождается. А я даже и предупредить не успел. Илья, как кружку опорожнил, весь разрумянился и вскрикнул: «Ай да отвар! Хочу отблагодарить Ягу лично». Я только мяукнуть успел: «Больна старушка, прости, мил человек, не принимает». А ему хоть бы что. Перешагнул через меня, дверь из петель чуть с корнем не выдрал...

— Это я оборону держала! — с гордостью вставила избушка.