– Не мешай, сват! Ты мне свет застишь своей фигурой.
– Сейчас ракетами накроют! Крылатыми! Я с НАТО говорил!
– Да уймись ты. Какая НАТА? По этому телефону и до
– Дедушка, наркоз! – скомандовала Оксана. – Надо пройти раневой канал. Кажется, там что‑то есть.
Куров завернул голову американца и профессионально, стараясь не расплескивать, влил горилку в рот. Потом сунул малосольный огурец вместо затычки, но тот выпал.
– Не дамся, – констатировал переводчик. – Не доверяю… Заразите меня СПИДом…
– Чего‑чего? – не понял Дременко.
– Хочет, чтоб спидом заразили, – объяснил Куров. – Да где ему спид‑то взять?
– Ну, теперь держите, мужики, чтобы не брыкался, – распорядилась бабка и нежно похлопала по здоровой ягодице. – Лежи, милый, лежи, родненький. Не бойся, я сорок лет ветеринаром на свинарнике работала, ударник коммунистического труда, между прочим…
– Приготовьте тампоны, бабушка, – хладнокровно сказала Оксана. – Попробую достать инородный предмет.
– Может, ему сразу ногу‑то того? – смачивая марлю йодом, прозаично спросила Сова. – В тундару тутан? Чего доброго, гангрена – рана‑то грязная. И будет ему кирдык…
– Пока оставим, – проникая зажимом в рану, проговорила Оксана. – Это никогда не поздно… Рану почистим, как наркоз подействует.
– Я вам дам – ногу! – запоздало подскочил Тарас Опа‑насович. – Не сметь! Ксанка! Какой еще кирдык?
– Слабый мужичок, вытерпит ли? – не замечая его угроз, проговорила бабка. – Тутан хотун.
– Дедушка, еще наркоз приготовь, – не отрываясь от дела, распорядилась Оксана. – На всякий случай…
– И мне! – взмолился переводчик. – Сейчас упаду…
– Я тебе упаду! – пригрозил Дременко. – Переводи, что он там бормочет?
– Речь уже бессвязная… Вы – русские партизаны… Русская мафия… И еще что‑то про авианосец к нашим берегам…
– Пульс? – спросила Оксана.
– Нормальный, как у кролика… Сват, а кто его подстрелил‑то?
– Не видел я, кто! – в отчаянии воскликнул Дременко. – Я же как приманка был. Думал, ко мне мутант бежит, а это сэр Джон. И уже вся задница в крови. И кричит: партизаны! Сватья, а этот телефон и правда на свинарник?
– Нет, почему? Теперь международный…
– Как – международный? Откуда?
– Свинарник‑то на Украине остался.
Тарас Опанасович набрал номер, и вдруг на том конце кто‑то ответил.
– Пан Кушнер! – трагично обрадовался он. – Сильвестр Маркович. Докладывает голова администрации… Кто? Президент Соединенных Штатов? Это ранчо пана Буша? Какая ферма? Ты как мне отвечаешь, свинья?!
– Не могу ухватить, в айбасы его, – проговорила Оксана. – Тыала кундал сохнут!
– Дай я… Айбасы кириккитте! Лабба тутан хатыныны!
– Сама! Тампон! В тундары ее так… Дременко вытаращил глаза:
– Это вы что там говорите? На какой мове?
– На латыни шпарят! – Дед под шумок налил горилки и себе. – Медицинский разговор! Чтоб больной не понимал. Выпей, сват, не суетись. Все равно уже ничем не поможешь.
– Как – не поможешь?
Американец обмяк и погрузился в сон. Дременко присел, заглянул ему в лицо, зачем‑то посмотрел в рот.
– Ксана… Он живой?
– Пока живой. – Она что‑то наконец зацепила и с трудом извлекла из раны. – А крови, как в поросенке… Вроде осколок.
– Пей! Чтоб кондрашка не хватил!
А сам незаметно спер осколок из таза, отмыл под краном, повертел в руках и тоже заговорил на шаманском языке. Это был костяной наконечник стрелы…
Глава 12
Батько проснулся оттого, что телохранитель долго и панибратски таскал его за усы, приговаривая при этом отвратительным, хрюкающим голосом:
– Вставай, батько! Нам пора, светает. Батько, пора, просыпайся! Нам еще через границу надо махнуть! Батько, вставай!
Гуменник кое‑как приподнялся, ощупал пространство вокруг себя – оказывается, спал в стогу сена.
– Мы где, Лях? – спросил он. – Почему здесь?
– Ты что, батько, ничего не помнишь? – Телохранитель заботливо охлопал его одежду. – Вставай и пойдем. Надо затемно уйти за границу. Потом расскажу.
– Сейчас говори! – Батько ощупал переносицу. – Как я оказался в стогу? И почему у меня здесь болит?
– У тебя, батько, под обоими глазами по фингалу.
