тех, кто не хотел перемен. Она понимала, какой вред приносит ее сын их семейному клану, как он может опозорить своего старшего брата и его детей, своих двоюродных братьев. Тем более приставая к их женам. Вот она и приняла решение, возможно подсознательно ожидая именно такого результата. Чтобы спасти честь семьи, она решила убить собственного сына. Как бы невероятно это ни звучало, но это слишком правдоподобно, чтобы быть моим вымыслом. Вот, собственно, и все. Думаю, что вам нужно рассказать об этом своему мужу и его старшему брату. Пусть осмотрят ее палку – там должен остаться след удара.

– Не нужно говорить мне «вы», – вдруг попросила она.

– Хорошо. – Он подошел к телефону и набрал номер Мирзы Джафарова.

– Алло! Кто это звонит так поздно?

– Это я, извини, что беспокою. Но мне кажется, что «осенний мадригал» наконец исполнен. Мы нашли убийцу, – сообщил Дронго.

– Я сейчас же выезжаю, – прокричал следователь.

– Нет! – отрезал Дронго. – Это не такое преступление, где нужно спешить. Убийца есть, но его как бы нет…

– Как это нет? Почему ты говоришь загадками?

– Завтра приедешь и все узнаешь. И не забудь, что завтра похороны, – напомнил Дронго. – Что касается охранников, то их лучше отпустить прямо сейчас. Они ни в чем не виноваты, а прокурор города уже просил разрешить ему допрос с пристрастием. Боюсь, что завтра они признаются не только в убийстве Парвиза Самедова, но и в убийстве Мартина Лютера Кинга. Их нужно освобождать, пока не поздно, – твердо закончил он.

– У меня есть показания на Анвера Самедова, – все еще пытался отстоять свою позицию следователь.

– Их уже нет, – возразил Дронго, – все кончено. Парвиз сам упал, поскользнулся, ударился головой, упал в бассейн и захлебнулся. Такой должна быть официальная версия. Только такой, Мирза, и никак иначе!

– Что с тобой происходит? – не понял Джафаров. – Неужели тебя купили?

– Да, я купился на наши старые традиции и обычаи, на наш осенний мадригал. До свидания, Мирза, будь здоров! Можешь завтра приехать на дачу и получить все объяснения. Желаю успеха. – Он положил трубку и посмотрел на Эсмиру.

– Ты сейчас уедешь? – спросила она.

– Да, я чувствую себя очень плохо в вашем доме. Возможно, семейные традиции и хорошая вещь, но не до такой же степени. Мне лучше отсюда уехать. Ты сама расскажешь им обо всем.

– Мы когда-нибудь еще увидимся? – Она поднялась, намереваясь подойти ближе.

– Обязательно, – улыбнулся Дронго, отступая. – Хотя я не представляю, как буду себя вести…

Они встретились еще один раз. Он выбрал время и сказал ей, куда прийти. Она взяла такси и приехала к условному месту за двадцать минут до встречи. Подобная встреча с мужчиной была первой в ее жизни, поэтому очень волновалась. Она выбирала белье и одежду с особой тщательностью. И день этот казался особенно солнечным.

Он приехал ровно в назначенное время. Тоже взял такси, чтобы не компрометировать женщину, и подъехал к условному месту минута в минуту. Он открыл дверцу и, не выходя из машины, помахал ей рукой. Она поняла его жест и быстро подошла к машине, чуть нервно оглядываясь по сторонам. Потом они куда-то поехали. Она даже не спросила, куда они едут, а он предусмотрительно ничего не говорил, чтобы не выдавать себя при водителе. Их встреча была обставлена по всем законам конспирации.

А потом они поднялись на четвертый этаж и вошли в однокомнатную квартиру. В этой квартире, когда- то еще молодым человеком, он принимал друзей и знакомых. В центре комнаты стояла большая двуспальная кровать. Стенка была заполнена книгами. В углу стояли стол, стулья, на небольшой подставке находился телевизор. Квартира была уютной, вполне достаточной для одного человека. К тому же место, где она находилась, было зеленым и тихим.

На улице было прохладно, оба были в плащах. Повесив плащи, они вошли в комнату. Он протянул руку и привлек к себе женщину, осторожно целуя ее в лоб. Затем отступил на один шаг, словно любуясь.

– Садись, – предложил он.

– Я не думала, что поцелуй будет такой дружеский, – сказала она.

Он подождал, пока она сядет. И печально произнес:

– Ничего не будет вообще… Я хотел с тобой встретиться, чтобы честно сказать тебе об этом, глядя в глаза.

– У тебя своеобразные шутки, – она попыталась не поверить.

– Это не шутки.

Но она и так почувствовала, что он говорит серьезно.

– Не понимаю тебя, – честно призналась она, – не могу тебя понять! Почему ты себя так глупо ведешь? Ведь ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Или тебе нравится, когда женщины вешаются тебе на шею?

– Очень нравится. Но не в нашем случае.

– Почему?

– Мы перешли грань, за которой бывает только обычное знакомство. За несколько дней я довольно близко познакомился с твоим мужем. И с его братом. Я не могу и не хочу быть таким же подлецом, как их двоюродный брат.

– Ты не подлец, ты не пристаешь к женщинам! Ты совсем другой. Скорее мы вешаемся тебе на шею!..

– Не нужно ничего говорить. Если я скажу, что ты мне нравишься, значит, я ничего не скажу. Ты мне очень нравишься. Иногда я думаю, что мы должны были встретиться с тобой пятнадцать или семнадцать лет назад. Сколько мне тогда было? Я не смогу подсчитать. На самом деле я прожил уже тысячу лет. И целых тысячу лет я был один. Ты можешь это понять? Я, как Вечный Жид, обречен на многие века одиночества.

– Не стоит говорить мне о подобных вещах. Одиночество читается в твоих глазах. Не нужно мне больше ничего говорить. Иначе мне будет казаться, что я пытаюсь тебя соблазнить.

– Нет, это я пытаюсь доказать самому себе, что нельзя даже думать о встречах с тобой.

– У тебя получается?

– Нет, – честно признался он.

Она поднялась и подошла к нему. Он тоже поднялся. Ее губы призывно приоткрылись.

«Будь я проклят», – подумал он, сжимая зубы. Дурацкие моральные нормы, установленные им самим, не давали ему возможности быть счастливым.

Она дотронулась губами до его губ.

– Ты хочешь, чтобы я разделась сама? – Он чувствовал ее дыхание.

– Не мучай меня, – попросил он, – потом я стану себя презирать. Мы не должны больше встречаться. Никогда.

Он резко отпрянул в сторону. Она пошатнулась и села на стул.

– Ты умеешь быть сильным, – сказала она, глядя ему в глаза. – У тебя получается, а у меня – нет.

– Если бы не наша история, – честно признался он, – если бы мы снова встретились на свадьбе и ты снова спросила меня, «нравится ли мне число „тридцать пять“, я бы ответил тебе не раздумывая. Но между нами лежит произошедшая трагедия, смерть Парвиза. И твой муж, с которым я познакомился. Переступить через это все я не могу.

– Почему?

– Сам не понимаю. Есть нечто, что удерживает меня от подобных поступков. Несколько лет назад я отправился в командировку на два месяца и там познакомился с интересной украинской парой. Муж был прекрасным молодым человеком, добрым, талантливым, умным. У него была красивая жена, очень молодая даже для меня. И я не смог переступить через некие нравственные нормы. Не мог за ней ухаживать. Она, по-моему, даже смеялась надо мной, удивляясь, чем мне мешает ее муж. Но я даже не пытался переступить через себя! Так и сейчас – нас связывает слишком многое, чтобы я мог позволить себе увлечься тобой. Если это произойдет, я должен буду уехать отсюда и никогда здесь больше не появляться. Дело даже не в твоем