– Слушаюсь, доктор…
– На самом деле я хочу, чтобы его предали земле. С Чрезвычайной Неучтивостью! Более того, за его голову я объявляю вознаграждение в десять тысяч долларов – и выплачу его лично, понятно? Без налога Гильдии.
Несколько наемных убийц с притворно равнодушным видом выбрались из толпы и быстро зашагали прочь. Не облагаемые налогом десять тысяч долларов – приличные деньги.
Судя по всему, Низз чувствовал себя очень неловко.
– Доктор, я все же думаю…
– Ты думаешь? Тебе платят деньги не за то, чтобы ты думал! Одни боги знают, куда подевался этот идиот! Я приказал обыскать Гильдию! Почему никто не догадался взломать дверь?
– Э-э, прошу прощения, доктор. Эдуард покинул нас несколько недель назад, и я даже не подумал…
– Не подумал? А за что тебе деньги платят?
– Никогда не видел его в такой ярости, – хмыкнул Гаспод.
За спиной главного наемного убийцы раздалось вежливое покашливание. Из комнаты вышел доктор Пьеро.
– А, доктор, – кивнул доктор Проблемс. – Думаю, будет лучше, если мы обсудим все в моем кабинете. Что скажешь?
– Я искренне и крайне сожалею…
– Ничего страшного. Этот… дьяволенок выставил нас обоих круглыми дураками. О… не относи это на свой счет, конечно. Господин Низз, шуты и наемные убийцы будут охранять эту дыру до прихода каменщиков.
– Понятно, доктор.
– Очень хорошо.
– Этот господин Низз, – сказал Гаспод, когда доктор Проблемс и главный шут скрылись за углом. – Номер два в Гильдии Наемных Убийц. – Он почесался за ухом. – Давно бы прикончил старого Проблемса, если бы не правила. Наемные убийцы могут убивать только за определенную плату. Все те же деньги – вот что делает нас убийцами.
Ангва побежала вперед. Низз вытер лоб черным носовым платком и опустил взгляд.
– Привет, ты, по-моему, новенькая, – промолвил он и взглянул на Гаспода. – И эта псина вернулась, как я вижу.
– Гав, гав, – отреагировал Гаспод и заколотил обрубком хвоста по полу. – Иногда, – сообщил он Ангве, – Низз дает мятный леденец, главное – застать его в хорошем настроении. В этом году отравил пятнадцать человек. Хорошо работает с ядами, не хуже, чем старик Проблемс.
– Мне так нужно это знать? – спросила Ангва.
Низз погладил ее по голове.
Теперь Ангве была видна дверь. На картонке, вставленной в металлическую рамку, было написано имя.
Эдуард, дон Муэрто.
– Эдуард Муэрто… – пробормотала она.
– Знакомое имя, – отозвался Гаспод. – Его семья жила на Королевском проезде. Были богаты, как Креозоты.
– А кто такой Креозот?
– Какой-то богач-иностранец.
– О.
– Но его прадедушка, Эдуарда, конечно, а не Креозота, страдал, так сказать, ужасной жаждой, а дедушка гонялся за каждой юбкой, всякую редкую одежду собирал, которая потом благополучно сгнила, а отец нынешнего дона Муэрто, ну, тот был трезвенником, вполне приличным человеком, но потерял остаток фамильного состояния из-за незнания разницы между единицей и одиннадцатью.
– Не понимаю, как можно потерять из-за этого деньги?
– Можно, если решишь поиграть в дуркера с серьезными ребятами.
Ангва и пес затрусили назад по коридору.
– А о молодом доне Эдуарде ты что-нибудь знаешь? – спросила Ангва.
– Нет. Дом ихний недавно продали. Чтобы расплатиться с фамильными долгами. А самого паренька я давно не видел.
– Ты просто кладезь информации.
– Кручусь, кручусь… Собак ведь никто не замечает. – Гаспод наморщил нос, который разом стал похож на высохший трюфель. – Ружием воняет, верно?
– Да. А это странно.
– Что?
– Что-то не так.
Тут были и другие запахи. Запахи нестираных носков, других собак, грима доктора Пьеро, вчерашнего обеда – все это витало в воздухе. Но запах фейерверков, едкий, как кислота, мгновенно отождествляемый с ружием, забивал все прочие ароматы.
– Что не так?
– Не знаю, может, этот запах ружия… Откуда он тут?
– Вспомни, он отсюда и происходит. Ружие хранилось здесь много лет.
– Хорошо. Ладно. У нас есть имя. Надеюсь, оно что-нибудь скажет Моркоу…
Ангва побежала вниз по лестнице.
– Слушай, – замявшись, сказал Гаспод, – у меня тут один вопрос…
– Да?
– А как ты превращаешься обратно в женщину?
– Просто ухожу с лунного света и… сосредотачиваюсь. И Превращаюсь.
– Круто! И все?
– В полнолуние я могу перекидываться туда-обратно даже днем, когда захочу. Но если на меня упадет лунный свет, тут от моего желания ничего не зависит – я обязательно Превращусь.
– Понятно, а как насчет волчьего лыка?
– Волчьего лыка? Это, по-моему, растение, типа аконита. А что насчет него?
– Оно тебя не убивает?
– Послушай, не стоит верить всему, что говорят о вервольфах. Мы – люди, как и все другие. Б?ольшую часть времени.
Они уже вышли из Гильдии и направились к переулку, до которого успешно добежали, но в котором не оказалось весьма важных вещей, которые находились здесь, когда они убегали. Наиболее значительной из этих вещей была одежда Ангвы, но также ощущался недостаток Старикашки Рона.
– Проклятье!
Они воззрились на пустую мостовую.
– А другая одежда у тебя есть? – спросил Гаспод.
– Да, но только на улице Вязов.
– Неужели, превращаясь в человека, ты обязательно должна что-то надевать?
– Именно.
– Но зачем? Мне казалось, обнаженная женщина будет чувствовать себя как дома в любой компании. Без обид, конечно.
– Я предпочитаю ходить одетой.
Гаспод обнюхал грязные булыжники.
– Тогда побежали, – вздохнул он. – Постараемся догнать Старикашку Рона до того, как твоя кольчуга превратится в бутылку пойла Джимкина Пивомеса.
Ангва огляделась по сторонам. Запах Старикашки Рона быстро рассеивался.
– Хорошо, но лучше поторопиться.
Волчье лыко?! Еще не хватало, чтобы всякие дурацкие травки осложняли твою жизнь – и так каждый
