обстоятельства приводили в движение массы кавказских и балканских племен, часть которых вливалась в состав индоиранцев. Заметны переселения и в обратном направлении: из северонричерпоморских степей на Кавказ и Балканы.
Словом, существовал демографический и культурный обмен. Он прослеживается на основании всевозможных археологических данных: в останках людей, в химическом составе металлических изделий, в конструкции повозок, в системах мер и весов, в памятниках духовной культуры... Среди них есть и такие, которые раскрывают древнейшее столкновение первобытного (индоиранского) и раннеклассового (шумеро-аккадского) мировосприятия. В этом горниле возникали новые мифологические сюжеты и образы, неизвестные индоевропейцам, по ставшие характерными для последующих индоиранцев.
Остановимся на примерах, которые показывают разницу восприятия бытия и небытия в обществах с различным уровнем исторического развития. Древнейшим примером является комплекс изображений в северной галерее Каменной Могилы. Настало время разгадать и эту тайну, как были разгаданы 'Грот быка' и 'Конские плиты'.
'Глиняные книги' и печати из храмов древнейших государств Передней Азии сохранили шумерские мифы. Мифы Триполья отразились главным образом в рисунках на керамической посуде. Вот два культурных центра IV—III тысячелетий до нашей эры, которые могли повлиять на сложение рассматриваемого святилища Каменной Могилы; вот две мифологические системы, которые можно сопоставлять с изображениями на плитах северной галереи.
Уже при первом сопоставлении трипольский центр должен быть исключен из анализа: стилистика изображений их композиции явно тяготеют к Шумеру. Обнаруживается, вместе с тем, сходство с орнаментами на посуде, гробницах и стелах некоторых местных культур.
Вспомним изображение № 1, помещенное на стене в конце галереи. Одинокий лодочник, подплывающий к сложной конструкции из 'решеток', 'елочек', 'лунок' и Х-образных знаков. Подобные 'лодки' (каменные 'челноки' для шлифовки древков стрел и других надобностей) известны в днепро- донецкой культуре, а 'конструкция' напоминает роспись одной из плит кеми-обинской гробницы 4 из Высокой Могилы (рис.15). Однако наиболее полные соответствия всей композиции встречаются на культовых печатях Месопотамии.
В храмах Шумера были распространены изображения лодочников, а также жертвоприношений, где рисунки земных жертвенников и участков небес, принимающих жертвоприношения, очень напоминают 'решетку' и помещенный над ней Х-образный знак изображения № 1 (рис.21, 23). При этом Щ-образный знак левее 'решетки' сопоставим с жертвователями шумерских печатей, а 'елочка' правее Х-образного знака — с принимающими жертву небесными божествами.
Рис.21. Миф о сотворении мира. Каменная Могила и ее шумерские соответствия.
Смысл жертвоприношения раскрывает плуг, изображенный у ног приносящих жертву. Он подобен плугу под календарем на карнизе 'Грота быка' (рис.24). Очевидно, что в обоих случаях они символизировали весеннюю пахоту, сев, а жертвоприношение сопровождалось обращенной к небу молитвой о ниспослании дождей и тепла. Ясно, что в таком вот контексте 'плуг — жертвенник — небо' связаны с 'лодочником' не только весенне-летними дождями, но и рекой, освободившейся ото льда и, возможно, готовой к переправе земледельцев на заречное поле, а также к его поливам.
Подобный сюжет помещен на печати из Суз (рис.21). На ней отображено странствие некоего человека или божества с молитвенно скрещенными на груди руками. Этот молящий показан сначала на фантастическом змие-челне со Щ-образной ветвью в руках, затем впереди быка с плугом и уздой на спине, а в конце — на небе, рядом с Луной и Ж-образной птицей в окружении козлов. Последняя композиция символизирует небесную вершину 'древа жизни' или 'оси мироздания', а две предыдущие — ствол и корни, то есть земной и потусторонний миры.
Персонаж на печати из Суз напоминает шумерского Энлиля. Двухъярусность композиции, в которой небесный мир четко отделен от земного и потустороннего, соответствует главному деянию этого бога воздушного пространства.
Согласно мифу о происхождении вселенной изначальный Океан (А-ки-ан: 'не-земля-небо') породил праостров или гору Киан, внутри которой зародился Энлиль ('воздушное колыхание', 'ветер'), разделивший мать Ки ('земля') и отца Ан ('небо'). Спустя длительное время, уже после того, как возникли боги и вылепили из глины первых людей, Энлиль совершил свой второй выдающийся подвиг: в сопровождении неких 'каменных демонов' он сплавал в потусторонний мир и вывез оттуда для людей мотыгу или плуг. По-видимому, именно этот сюжет и запечатлен на рассмотренной нами печати.
Было бы рискованно сопоставлять шумерского Энлиля и героя на печати из Суз с 'лодочником' Каменной Могилы. Однако эти мифы находят соответствия не только в изображении № 1, но и в других рисунках северной галереи.
Вот наиболее выразительные рисунки 'Северного грота': мотыга на своде и безголовое, правым боком выступающее из стены божество с молитвенно согнутой рукой (рис.21). Известно, что обезглавленность указывала на принадлежность к потустороннему миру, а подчеркивание правой стороны — приобщение к миру небесному. Это противопоставление отмечено и в орнаментации фигуры: на ней изображены рука и 'карман', а также примыкающие к ним верхняя и нижняя группы горизонтальных полос. Не исключено, что таинственное божество из 'Северного грота' представляло Энлиля, надвое разделившего мироздание и спустившегося под землю за мотыгой.
Изображение сосуда у выхода в северную галерею Каменной Могилы сопоставимо с образом Океана, содержащего зародыш Киан. 'Земля' — Ки при этом расположена, очевидно, в левой половине сосуда, 'решеткообразные' знаки которой соответствуют шумерским (и не только!) обозначениям возделанного поля, благоустроенной территории, а также 'карману' божества из 'Северного грота' и жертвеннику на изображении № 1. Правая половина сосуда украшена в основном горизонтальными 'елочками', которые могли обозначать и колоски, и воздушное пространство, и небесные воды или облака. Любое из этих значений связано с 'Небом' — Ан.
Форма и орнаментация изображенного сосуда позволяют наиболее точно определить принадлежность святилища. Такая посуда была характерна для среднестоговской культуры, носители которой заложили Высокую Могилу. Обломки керамики среднестоговского типа были найдены в 'Гроте быка', расположенном над тупиком северной галереи. Учитывая, что здесь же находились обломки керамики и днепро-донецкого типа, можно предположить особое почитание 'Грота' в период далеких походов 'новоданиловцев'. Не тогда ли узнали они шумерский миф о происхождении мира и деяниях Энлиля?.. Во всяком случае, находки из 'Грота быка' напоминают остатки жертвоприношений Мари упольского могильника, а найденные там булавы очень специфических форм соответствуют булавам из Суз. Кроме того, среди плит Каменной Могилы найден сосуд так называемой майкопской культуры, носители которой пришли на Кавказ из Месопотамии.
Итак, население Азово-Черноморских степей — прежде всего окрестностей Каменной Могилы, ставшей одним из прообразов первых курганов, — познакомилось с шумерскими мифами. Это случилось не позднее рубежа IV—III тысячелетий, и древнейшее из обнаруженных здесь заимствований было связано с мифами о происхождении мира и земледелия. Последнее обстоятельство странно для степняков- скотоводов. Его наиболее вероятное объяснение: первый контакт азово-черноморских племен с шумерской культурой.
Впрочем, могло сказаться и то обстоятельство, что навыки земледелия не чужды были и скотоводам, о чем свидетельствуют находки изображений и подлинных рал в курганах III—II тысячелетий. А господствующие в 'Гроте быка' рисунки домашних животных выполнены с заметным подражанием ближневосточным сюжетам и стилистике.
Известно, что шумерские мифы о происхождении мира и всемирном потопе пережили века и народы, отразившись в Библии. Строители 'степных пирамид' познакомились с этими мифами на два-три тысячелетия раньше, сделав их достоянием формирующейся индоиранской языковой общности. В 'Ригведе' этот стык шумерской и арийской культур практически незаметен, разве что от Энлиля ('воздуха
