Следует остановиться на специфической связи этого образа с Варуной.
Солнце оказывается во власти стража законов Вселенной, когда проходит ночью по подземному миру. И Варуна честно прокладывает пути дневному светилу. Он даже 'разбил землю, чтобы разостлать (ее) для Солнца, как жрец — шкуру (жертвенного животного)'. Именно такой вид шкуры, растянутой в круге, имела могильная яма и окружавший ее уступ погребения 8 под солнцеобразной досыпкой Высокой Могилы. Такая конфигурация характерна для многих могил старосельского типа. Исходя из мифологических контактов Сурьи с Варуной, можно предположить, что могилы в виде растянутой шкуры символизировали потустороннее Солнце, тогда как VIII слой и, вероятно, округлые насыпи в иных случаях означали Солнце дневное. Образ шкуры — Солнца мог возникнуть из уподобления первой Тельцу, появлявшемуся на ночном небе между летним и зимним солнцестояниями.
Пушан ('пышный', 'расцветающий') воплощал ядро, силу Солнца. Помимо этого, он имел некие 'золотые челны' и собственную орбиту, состоявшую из дневной и ночной половин. Очевидно, Пушан символизировал одно из зодиакальных созвездий, скорее всего Овна, судя по тому, что его обычно уподобляли барану или козлу. Основное значение 'Пышного' связывалось с продолжением рода, он считался также покровителем достатка и знатоком счастливых путей.
Отличительным признаком Пушана стала выбитая челюсть (в ином варианте — козлиная голова на человеческом теле). Эту травму он получил в стычке старых и новых богов. Увечье привело к тому, что Пушан стал питаться кашей, которую приносят люди в качестве жертвоприношения.
Комплекс названных признаков представлен в VII— XI слоях Велико-Александровского кургана и в IX— X слоях Высокой Могилы. В первом из этих курганов слои с соответствиями образам Дьяуса — 'Неба' и Притхиви — 'Земли' сменяются досыпками в виде головы барана — знака Овна. Во втором случае на смену VIII слою в виде 'Солнца' (Сурьи?) приходят досыпки, скрывающие погребения с впервые появившимися в Высокой Могиле костями козла или барана, а также с сосудами. Таким же образом меняется погребальный инвентарь Велико-Александровского кургана.
Признаки Пушана распространяются и во многих других 'пирамидах степей' конца III тысячелетия до нашей эры. Формирование этого образа наиболее яв-ственно в курганах у села Атманай Акимовского района Запорожской области. Первичная насыпь центрального кургана № 3 представляла собой символ рожающей женской фигуры, под которой находилась площадка в виде головы Овна. Глазницы ее занимали могилы. В яме у ног женской фигуры найдены кости ног быка и коня, а также козлиный рог. В расположенном недалеко кургане обломок подобного рога сочетался с двенадцатью косточками ног, нижней челюстью и сосудом с остатками каши. Все это находилось в могиле женщины с новорожденным. А вблизи обнаружилась катакомба с захоронением козленка...
Рис.16. Зарождение образа Пушана в кургане у села Атманай.
Итак, Пушан покровитель не только достатка и рода, но и возрождения погребенных. Действительно, в мифологии индоиранцев он выступает также проводником потустороннего мира. Помимо прямых указаний на связь его с владыкой загробного царства Ямой, есть и другие. Пушана наделяли эпитетом 'Сын Избавления', причем избавлял он от всевозможных напастей и такой 'тесноты' (амхас), что можно было рукой до неба достать. Это напоминает могилу.
Образ Пушана достаточно древний. Известны его двойники: прусский Пушкайтис, грузинский Пусд, греческий Пан. Это указывает на то, что представления о Пушане распространились еще до распада индоевропейской общности, хотя научная традиция и относит его к индоиранскому пласту 'Ригведы'... Инерция традиций тяготеет и над исследованием центральных героев 'Ригведы' — Индры и Вишну.
Появление Индры и Вишну большинство исследователей относят к периоду переселения ариев в Индию — примерно к середине II тысячелетия до нашей эры. А поскольку Индра — главный персонаж 'Ригведы', то научное определение времени его возникновения влияет на датировку и определение места сложения всего литературного памятника... Между тем существует иная точка зрения. Она выдвинута в последние десятилетия Ф. Б. Я. Кейпером и сводится к тому, что Индра возглавлял у ариев новогодний ритуал и потому возник намного раньше. В этом подвиге Индре помогал друг Вишну, и поскольку без его помощи не могло бы состояться новогоднее 'сотворение мира', то Вишну тоже следует удревнить.
А что говорят 'пирамиды степей'? Чью правоту они подтверждают?
Появление пары божеств, соответствующих образам Индры и Вишну, удалось проследить в довольно ранних курганах у села Старогорожено, стоящего над Ингу-лом, левобережным притоком Южного Буга. Факты, о которых пойдет дальше речь, относятся к раннему и началу позднего периода ямной культуры, примерно к XXVI—XXIV векам до нашей эры.
Согласно 'Ригведе' Индра — сын Дьяуса — 'Неба' и Адити. Его мать, будучи одной из древнейших среди индоиранских богов, заменила предшествующую индоевропейскую Притхиви — 'Землю'. Почему же многие исследователи не доверяют такой родословной? А потому, что Индре пришлось буквально завоевывать свое главенство среди прочих, особенно старших богов. Он поразил Дьяуса и разбил колесницу Ушас, унизил Сурью. В этом видят свидетельства позднего внедрения бога-воителя в ранее сложившуюся божественную иерархию, искусственное удревнение его родословной. Но не свидетельствуют ли бесчинства Индры о его особом положении среди прочих божеств? На это как раз и указывают материалы у Старогорожена.
Есть миф, повествующий о рождении Индры — 'ядреного', 'мужественного'. В соответствующем гимне Индра еще не обрел своих героических качеств, но уже вынужден бороться за право на жизнь. Гимн построен как диалог героя с его матерью Адити и прерывается репликами сказителя, передающего в лицах историю рождения и возмужания Индры. История начинается с того, что находящийся в материнской утробе младенец отказывается появляться 'испытанным старым путем, через который родились все боги'. Адити его уговаривает, но он непреклонен:
Из последующего развертывания сюжета становится ясным, что не в сумасбродстве Индры тут дело, что Адити умышленно его 'тысячу месяцев носила и много осеней'. Этим мать пыталась спасти своего не рожденного еще сына от подстерегающих его недругов. И опасения ее были не напрасны: едва появившись, он сразился со змием Вьянсой ('широкоплечим') и, тяжело раненный, одержал над ним верх.
Бессмысленное нагромождение жестоких мотивов? Но вот перед нами погребение 25 кургана № 1 у Старогорожена (рис.17). Скелет младенца лежит в оппозиции к скелету женщины: не рядом, как это бывает обычно в 'семейных' могилах, а головой к ее ступням, поперек ее таза. Мы уже знаем о присущей погребальному обряду идее возрождения мертвых. 'Возрождение' этого малыша умышленно затруднено. И не только необычным его положением. Могила к тому же перекрыта... драконом, стелой со змеиной
