Индоарийцы в Северном Причерноморье' и другие. В них развиваются выводы предшествующих исследователей о северопри­черноморской прародине ариев и их частичном пересе­лении в Индию. О. И. Трубачев проанализировал все сохранившиеся письменные источники и установил, что первоначальной территорией обитания прикубанских синдов-индов было Нижнее Поднепровье, где древние греки еще застали данд-ариев ('камышовых ариев'). Название Днепр ('река') оставлено ираноязычными скифами. Оно означает буквальный перевод древнего Инда или Синда.

Переселенцы несли с собой не только привычный уклад, но и наименование местностей. Так, Синд и Куб­ха ('река' и 'приток') с низовьев нынешних Днепра и Южного Буга перекочевали сначала на Дон (Синду) и Кубань, а затем стали Индом и Кабулом в Северо-Западной Индии; река Кабул осталась и в Афганиста­не — в одной из областей продвижения ариев. Причер­номорская Кубань и индийский Кабул имели еще и вторые названия — Караканда и Хорванд, что в обоих случаях означает 'имеющая множество рукавов'.

В Причерноморье и в Индии осталось немало сход­ных по звучанию и тождественных по смыслу назва­ний, причем не только отдельных, но и в тех же сосед­ствующих сочетаниях: Синду ('река'), Силис ('соле­ный'), Сокур ('каменистый') и Синдху, Силас, Суккур. Лесистые, изобилующие камышами местности и здесь и там назывались Дандака; древние города Апатура и Опатура были и на Тамани и в Индии; созвучны име­на царей Таксакиса и Палака, Такчака и Палака.

Но самое важное для нас в поиске мифологических соответствий обрядам древнейших курганов — это сход­ство наименований арийских божеств. В Крыму извест­ны упоминания Састра ('божественного свода'), в Приазовье — гор Митры ('мира'), в Нижнем Подне­провье — Магадавы ('великой девы') и Бутуната ('властителя духов'). Эти же божества присутствуют и в индуизме, что, по словам О. Н. Трубачева, 'предо­ставляет ценную возможность датировать начало инду­истических верований временем обитания индоариев в Северном Причерноморье'.

Сборник гимнов 'Ригведа' — древнейшая из священ­ных книг индуизма и основной источник по истории и мировоззрениям ариев. Литература, посвященная толко­ванию и изучению 'Ригведы', чрезвычайно обширна.

В Индии она начала накапливаться еще в те времена, когда в Греции только помышляли записать 'Илиа­ду' и 'Одиссею' Гомера. Первое знакомство европей­ской науки с 'Ригведой' относится к началу XIX века.

Сборник включает 1028 гимнов, разделенных на 10 циклов. Некоторые из циклов были созданы полулеген­дарными певцами-сказителями риши и хранились затем их потомками; происхождение других циклов неясно. Большая их часть начинается обращением к Агни — 'огню'. Ему, без которого невозможно жертвоприноше­ние, посвящен и самый первый гимн. Последующие гимны обращены к отдельным богам и группам божеств. Последний, итоговый гимн, призывает к единству:

Единым (да будет) ваш замысел,

Едиными — ваши сердца!

Единой да будет ваша мысль,

Чтобы было у вас доброе согласие!

Призыв был весьма актуален. 'Ригведа' создава­лась в среде родов и племен, находившихся на зыбком рубеже первобытнообщинных отношений и рабовла­дения. Не только строительством курганов- святилищ, но и священными гимнами укреплялось единство. И об­раз Митры стал у индоиранцев одним из наиболее по­читаемых, соединив в себе — как Мир у славян — зна­чения 'вселенной', 'общины', 'гармонии'.

Время и место создания 'Ригведы', а тем более ее отдельных циклов и гимнов, неизвестно. Считается, что она была упорядочена в середине II тысячелетия до нашей эры, сразу после переселения ариев в Индию, не­ким Вьясой ('тем, кто связал'). Исследователи не со­мневаются, что отдельные части сборника создавались еще на прародине ариев. По текстам гимнов похоже, что это была лесостепь. Однако в те времена она доходила по долинам Днепра, Дона и других рек до морских побе­режий; она же входила в зону сезонных кочевий степных скотоводов. Так, лесостепные янтарь и березу находят даже в причерноморских курганах.

Запечатленные в некоторых гимнах астрономические ситуации, так называемый 'ведийский календарь', позволяют отнести зачатки 'Ригведы' к 4500—2500 го­дам до нашей эры, ко временам древнейших курганов. Об этом же свидетельствуют и пласты мифологических образов. Позднейший из них создавался, несомненно, в Индии, но древнейший хранит память индоевропейского языкового единства, выделение из которого индоиран­ской (арийской) общности произошло между середи­нами IV и III тысячелетий до нашей эры.

Не ясно и назначение гимнов. Очевидно, однако, что исполнение их приурочивалось к календарным празд­нествам и важнейшим событиям человеческой жизни, со­прягаясь с жертвоприношениями и новогодним 'сотво­рение мира', сочетаясь с возжиганиями и возлияниями на каких-то возвышенностях... Все это очень напоми­нает курганный обряд.

Следуя восточной традиции, 'Ригведа' долго не за­писывалась и передавалась в родах риши- сказителей изустно. Но при этом, как полагают специалисты, текст сохранялся 'с такой исключительной полнотой и подлинностью, для которой в истории человечества нет даже отдаленной аналогии'. Варианты отсутствуют: текст 'Ригведы' един. Расхождений нет не то что в словах, в интонациях, с которыми в разных областях Индии доныне исполняется 'Ригведа' у специально устроенных жертвенников.

Рис.11. Курганы с символикой Вселенной: Луны, Солнца, Млечного Пути и вселенского Змия.

Этих жервенников-алтарей 3, общее их название шрута ('слушать'). Главный имеет круглую, солнцеоб­разную форму и именуются веди ('ведать'), на его ог­не готовят жертвенную пищу. Второй алтарь прямо­угольной формы и располагается восточнее первого, в его огонь бросают часть жертвенной пищи. Третий алтарь дакшин-агни ('южный огонь') располагается южнее предыдущих и имеет вид полумесяца; бросаемая в него жертва предназначается для владыки загроб­ного мира Ямы и предков.

Что напоминает нам шрута? Ну, конечно же, послед­нюю досыпку Высокой Могилы, соединившую ее с со­седним курганом! Соответствует общая ориентация па­мятника, взаиморасположение и конфигурации его трех частей, наличие кострищ, а главное, то, что строителям этой досыпки было, несомненно, известно содержимое предыдущих слоев кургана: иначе они не смогли бы по­вторить их особенности. Такая осведомленность могла быть лишь результатом длительной устной традиции, результатом существования местных преданий, мифов и гимнов... Не были ли это зачатки 'Ригведы'?

На первый взгляд предположение представляется невероятным, как, например, повторение ливней при за­хоронении и раскопках 'космического странника' в Высокой Могиле. Но все же... Все же смысл ее досыпок не только близок многим мифологическим сюжетам 'Ригведы', но и повторяет соподчинение образов: на смену индоевропейским Дьяусу и Притхиви (I—III слои Велико-Александровского кургана и Высокой Могилы) приходят древнейшие индоиранские Адитьи (IV—VI слои Высокой Могилы), в подчинении которых оказы­вается тоже древний, по позже включенный в эту сис­тему Сурья (IV—VI слои Велико- Александровского кургана и VII—VIII слои Высокой Могилы); затем Сурье — 'Солнцу' 'боги отдают' козлоподобного Пу­тана — Овна (соответственно, VII—XI и IX—X слои) и, наконец, Сурья — 'Солнце' соединяется с Сомой — 'Лу­ной' и возникает алтарный комплекс шрута (XI слой Высокой Могилы).

Анализируя 'Ригведу', исследователи относят к ним Парджаныо, Ушас и Ашвинов, Агни, Триту Аптью и других.

Дьяус ('небо', 'день', 'свет'), чей образ, помимо Индии, в той или иной мере сохранился в Диве