О'Брайен посмотрел на сковороду и повел Элизабет из кухни в сторону особняка.
— Давай спросим Клер, не знает ли она, что это такое.
— Клер? Что за чушь, она любила моих собак. Только ты их недолюбливал.
— Я их не травил, Лиз.
— Разумеется. Но Клер совершенно безобидное существо!
— Она сумасшедшая. — О'Брайен понизил голос. — Мы оба знаем это.
— Да, — нехотя согласилась Элизабет. — Но она не способна на такое.
— И все же я спрошу ее. Если не ошибаюсь, сейчас она играет на клавикордах в гостиной.
Они вместе вошли в гостиную. Элизабет остановилась у входа. О'Брайен подошел к Клер, которая неподвижно сидела перед инструментом, но не играла.
— Клер, — позвал он.
Она повернулась и радостно улыбнулась, увидев его.
— Элизабет обещала, что вы придете. Я так ждала. Ведь мы поужинаем вместе, не правда ли?
— Конечно. — О'Брайен говорил мягко, как с ребенком. — Но сначала позвольте задать вам один вопрос. Вы не знаете, откуда это?
О'Брайен протянул Клер сковороду. Клер взглянула на нее и покачала головой.
— Вы уверены, что не узнаете ее, Клер? Это очень важно. Собаки съели этот пирог и заболели.
— Я не умею печь пироги, — ответила Клер тихо, глядя на О'Брайена своими чистыми голубыми глазами. — Мышонок умеет печь. — Она подняла вверх кулачок. — Мышонок иногда готовит пироги к ужину. Но собачки тоже любят пирог, пришлось ему их угостить. Показать вам моего мышонка?
О'Брайен обернулся и посмотрел на Элизабет, которая в ужасе прикрыла рот ладонью. Их взгляды встретились. Они оба поняли Клер правильно: она приготовила пирог к ужину, а потом отдала его собакам. Значит, вместо собак она могла отравить их самих…
Позже ночью Элизабет лежала без сна рядом с О'Брайеном, думая о происшедшем. Она не могла поверить, что ее любимых собак больше нет.
О'Брайен молчал, но по его дыханию Элизабет знала, что он не спит. Он похоронил собак в саду возле клумбы с астрами. Клер отослали домой без ужина, и после этого они с Элизабет долго спорили о том, как быть дальше. О'Брайен настаивал на немедленном разговоре с Джессопом. Вспоминая случай с фургоном, он сомневался, была ли там Клер, но сейчас сомнений не было. Элизабет же боялась, что Джессоп может отправить Клер в дом для умалишенных, а это казалось ей ужасным. Элизабет считала, достаточно просто быть с Клер поосторожнее.
Элизабет беспокойно ворочалась в кровати. Теперь ей все время было неудобно лежать.
— Я не хочу быть жестоким, Лиз, — внезапно сказал О'Брайен. — Я не хочу, чтобы Клер наказали, я всего лишь стараюсь обезопасить тебя и ребенка.
— Ребенка? Да она могла отравить и тебя тоже! Тебя чуть не раздавил фургон.
— Я не уверен, есть ли тут какая-то связь.
— Я тоже, — Элизабет вздохнула. — Клер больна. Недавно Кэти поймала ее сидящей нагишом на перилах балкона с бокалом лимонада в руках. Клер сплевывала косточки на садовника внизу.
О'Брайен рассмеялся.
— Не вижу ничего смешного.
— Видишь ли, я подумал, что не отказался бы увидеть это зрелище. — О'Брайен погладил выпуклый живот Элизабет.
Та вздохнула снова. Как ни странно, ее беременность не охладила их взаимного притяжения. О'Брайен утверждал, что ему нравится большой живот Элизабет, хотя она подозревала его в обмане.
— Мне жаль твоих собак, — прошептал О'Брайен, его рука погладила Элизабет по груди.
— Тогда докажи мне это. Утешь меня… — прошептала Элизабет, закрывая глаза.
26
О'Брайен сидел напротив окна и потягивал виски. Он только что принял ванну и натянул новые панталоны цвета бургунди. Остальная одежда, которую Элизабет приготовила для него на этот вечер, лежала на кровати. Однако у О'Брайена не было никакого желания наряжаться. Элизабет стояла спиной к нему перед большим зеркалом, одетая в бледно-зеленое платье, и примеряла изумрудные серьги.
— Ты еще не оделся, — напомнила она, не поворачиваясь.
— Мне не хочется одеваться.
— Поторопись, гости уже начали собираться.
— Я не хочу спускаться к гостям.
— Я думала, мы этот вопрос уже обсудили, — вздохнула Элизабет. — Тебе придется отвечать на все вопросы о нашем производстве. Теперь ты в этом больше понимаешь, чем я.
О'Брайен заворчал. Зачем вообще он согласился на этот званый вечер? Он всегда чувствовал себя неуютно в обществе, за исключением общества завсегдатаев «Свиного уха», конечно.
— Пойми, наконец, Лиз: я не подхожу этим людям, мне никогда не стать одним из них. Сам-то я давно это осознал.
— Чушь, тебе не нужно быть одним из них. Ты — хозяин завода Лоуренса.
О'Брайен уставился в свой стакан с виски. У него был очень тяжелый день. С утра он разгружал уголь, потом ему пришлось улаживать дело с одним из рабочих, который напился вдрызг, потом были неполадки с мельничным жерновом. О'Брайен чертовски устал, и у него не было сил участвовать в нынешнем празднестве.
— Нет, — ответил он, начиная раздражаться. — Это ты хозяйка завода, а я просто управляющий.
Даже в теперешнем ее положении Элизабет выглядела очень привлекательно. О'Брайен смотрел на нее с восхищением. Жаль только, что она не улыбается, а собирается задать ему взбучку.
— Я не позволю втянуть себя в этот разговор. Ты уже согласился присутствовать на вечере и, значит, будешь там. И, пожалуйста, не пей много. — Элизабет выхватила у него из рук бокал. — Сегодня ты нужен мне трезвый.
О'Брайен хотел было ответить колкостью, но сдержался. Вздохнув, он поднялся со стула и стал одеваться.
— Я иду вниз, — сказала Элизабет, направляясь к двери.
О'Брайен только кивнул, боясь ненароком сболтнуть лишнего. Он заметил: чем больше становился срок беременности Элизабет, тем труднее у нее делался характер. О'Брайен сочувствовал бедному Ною, которому приходилось общаться с нею целыми днями. Сам О'Брайен мог хотя бы отсидеться на заводе
Видит Бог, он делал все возможное, чтобы она была довольна. Завод теперь работал лучше, чем когда-либо О'Брайен старался ни в чем не перечить Элизабет Он читал книги, которые она ему предлагала, пытался привыкнуть к пище, которую она любила, носил одежду, которую покупала для него Элизабет. Но она по-прежнему все время раздражалась и досадовала. О'Брайен не знал, сколько времени он еще сможет это выносить.
Он недоумевал, зачем он вообще женился на Элизабет. Конечно, она была беременна и он выполнил свой долг, но с ее деньгами она легко сумела бы найти себе и более подходящего мужа. Наверное, в глубине души О'Брайен надеялся, что она сможет полюбить его. Однако усилия его были напрасны: он так и не сделал ее счастливой Но, как бы то ни было, теперь уже поздно отступать. Нужно попробовать все исправить хотя бы ради ребенка. О'Брайен был не из тех, кто отступает: он станет упорно прилагать все новые усилия, но сохранит их брак.
О'Брайен оделся и направился вниз по лестнице. Если судить по смеху и звукам оживленного разговора, которые доносились до него, то, очевидно, Элизабет прекрасно справляется и без него. О'Брайену оставалось только попытаться вести себя поскромнее и не выглядеть полным ослом.
Внизу О'Брайен слонялся из комнаты в комнату с бокалом виски в руках. Он обменивался репликами со знакомыми и старался вести себя весело и непринужденно, издали наблюдая за Элизабет. На прием съехалось немало привлекательных женщин. Многие из них были моложе Элизабет, и некоторые могли считаться более красивыми, чем она. Но, несмотря на свое состояние, Элизабет была самой пленительной женщиной на этом вечере. В ее облике, в ее манере было что-то завораживающее. Элизабет умела быть и властной и притягательной одновременно. О'Брайен имел право гордиться тем, что такая женщина выбрала его в мужья. Кто бы мог подумать! Леди из рода Таррингтонов замужем за одним из О'Шэев! Но О'Брайену
