— Это потому, что я их собирала. — Элизабет достала спелый персик из сумки и, повинуясь озорному порыву, раздавила его на груди О'Брайена, там, где расходился ворот его рубашки.
— Лиз! Он же липкий! — О'Брайен тоже схватил персик и раздавил его в вырезе ее платья.
— Черт! Теперь мне придется принять перед ужином ванну!
— Нет, я помогу тебе решить эту проблему. — О'Брайен наклонился и стал слизывать сладкий сок с ее груди. Элизабет глубоко вздохнула. По прошествии стольких лет его прикосновения возбуждали ее по- прежнему.
— О'Брайен! — усмехнулась она. — Можно сказать, среди бела дня!
— Уже почти вечер, — прошептал О'Брайен. Элизабет обняла его за шею, не в силах сопротивляться.
— О'Брайен, Мэгги может вернуться.
О'Брайен не обращал внимания на ее протесты. Он целовал ее грудь, ласкал все ее тело. В следующее мгновение они уже оказались на земле. О'Брайен отбросил ее сумку и свою рубашку. Они катались среди опавших плодов, смеясь, целуясь, слизывая друг с друга сладкий сок персиков.
— Хозяйка, я хочу вам кое-что показать, — таинственно произнес О'Брайен.
— Что бы это могло быть? — Элизабет взглянула в зеленые глаза О'Брайена, когда он положил ее руку на пояс своих панталон. — О, неужели это для меня, мистер управляющий? — спросила она невинным голосом.
— Откройте упаковку и взгляните, — подмигнул О'Брайен, и они оба залились веселым довольным смехом.
