Внутри было темно, как в печи. Паркер продвигался ощупью и догадывался, что находится на кухне. Опасаясь ловушек, он шел вдоль стен, ощупывая их руками: таким образом он дошел до двери, находящейся напротив входа, и осторожно миновал ее.

Свет. Очень тусклый и настолько слабый, что едва-едва что-то освещал: половину времени он колебался так, что ничего совсем не было видно. Но в полной темноте самый слабый свет кажется фарой, и Паркеру не стоило никакого труда видеть его и направляться к нему.

Теперь он находился в центральном коридоре, шедшим от кухни к спальне, по обе стороны которого открывались двери. Свет шел из левой комнаты, Паркер продвинулся вперед и, когда дошел до нее, заметил, что свет вовсе не из нее, а из помещения находящегося позади. Отблеск от отблеска. По другую сторону этой комнаты, похожей на салон-библиотеку, по диагонали была еще дверь, ведущая в комнату, которая была, вероятно, расположена около кухни по заднему фасаду здания: именно оттуда исходил этот колеблющийся свет.

Пол салона-библиотеки был покрыт ковром, и свет свечи смутно вырисовывал силуэты стоящей там мебели. Паркер довольно быстро пересек эту комнату и заглянул через дверь в освещенную.

Маленькая комната. Односпальная кровать вдоль стены в глубине под окном. Комод справа, деревянный стул и портативный телевизор на подставке.

Свеча была воткнута в бутылку от кианти, стоящую на полу, и бутылка была вся закапана множеством других свечей разного цвета. Эта свеча была красной, сантиметров семь длиной, и она давала желтый свет.

Менни растянулся на кровати: лежа на спине, он смотрел в потолок. По пояс голый, он левой стороной был повернут к Паркеру, и его раненое правое плечо было забинтовано разорванной простыней. Перевязка была неумелой и громоздкой, но это по-видимому было лучшее, что смог сделать Жезуп в данных условиях. Менни не выглядел страдающим: он продолжал смотреть в потолок с видом спокойным и довольным.

На полу, около бутылки, лежал кусок бумаги. Он был похож на тот, что Паркер нашел на покинута ферме, на которой они напали на Брили.

Жезупа в комнате не было.

Паркер присел на корточки и стал разглядывать Менни, его голова была почти на одном уровне с головой Менни. Где Жезуп? Ищет машину? Подождать его здесь?

Наверху послышался шум. Что бы ни послужило его причиной, но пока Паркер достиг угла комнаты, шум стал глухим и непонятным.

Паркер нахмурил брови. Кого он предпочитает оставить позади себя? Это зависело от времени, которое займет “путешествие” Менни. По сравнению с ним, Жезуп был наиболее опасным, потому что был рациональным, но у Менни бывали скверные моменты, когда он становился неуправляемым.

А что Жезуп мог делать там, наверху? Паркер сконцентрировался на этом вопросе, который ему было трудно разрешить, так как он сам никогда бы не стал прятаться на первом этаже. Он также никогда не стал бы разделять их силы. И он никогда бы не позволил Менни принимать наркотики в такой момент, даже если бы он сильно страдал.

И если бы пришлось идти на дело, он никогда бы не взял в компанию Менни.

Он мог сразу покончить с Менни, потом заняться Жезупом. Аргументы в пользу этой тактики были мощными, но его останавливали две вещи: во-первых, он не был уверен в своей возможности сделать это так тихо, чтобы не привлечь внимание Жезупа. Потом войти в освещенную комнату сейчас, когда Жезуп бродит где-то, это ему совсем не улыбалось.

В конце концов он просто отвернулся от освещенной комнаты, вернулся в коридор и стал осторожно осматривать его: он искал лестницу. Ему совсем не нравился этот свет позади него и темнота впереди: его силуэт будет виден Жезупу, если Жезуп находится впереди него. Он оставался, насколько это было возможно около стены, и медленно продвигался в полном молчании, вглядываясь в темноту. И во время этого пути он все время чувствовал за своей спиной присутствие человека, растянувшегося на кровати в комнате, освещенной свечой.

На лестнице тоже был ковер. Он стал подниматься, прижимаясь к стене, и на четвереньках, чтобы лучше распределить свой вес и чтобы не затрещали ступени, и чтобы не рисковать. Вначале еще был смутный свет от свечи, но с половины лестницы он попал в полнейшую тьму.

Поднявшись наверх он остановился и прислушался: Жезуп раз зашумел и, может быть, сделает это во второй раз. Но Паркер ничего не услышал и решил продолжать.

В этой абсолютной темноте было невозможно понять расположение комнат, коридора, дверей, и Паркер решил идти налево, вдоль стены, и, таким образом, он дошел до двери. Он повернул ручку, очень осторожно толкнул дверь и увидел черный прямоугольник, немного более светлый, чем общая тьма — окно. Была ли это спальная комната? Находился ли он в коридоре?

Он задержал движение, нагнулся внутрь комнаты и прислушался. Люди дышат, и в полной тишине можно услышать дыхание. Паркер стоял так, нагнувшись вперед, с головой и плечами высунутыми из двери, сам не дыша, и в конце концов решил, что комната пуста. Потом он выпрямился и, оставив дверь полуоткрытой, продолжал продвигаться вдоль стены коридора.

Таким образом он проверил вторую комнату. Третья дверь открылась ему, и в комнате не было прямоугольника окна. Он в темноте нашарил полки с бельем: бельевой шкаф. Он не полностью закрыл дверь и продолжал поиск.

Поворот. Он повернул направо и подошел к другой двери, открытой. Опять нет прямоугольника окна. Он протянул в темноту руку, это было ощущение, как будто он трогал черную вату, ничего не чувствуя, но на этот раз не было полок. Он нагнулся внутрь, задержал дыхание: она была пуста.

Он медленно пересек порог, и пол показался ему другим. Он присел на корточки, держась за косяк двери, и пощупал пол: это были плитки. Ванная комната. Никакого выхода. Он выпрямился, пятясь, вышел и продолжил путь.

Другая комната, потом другой поворот... Если он правильно понял, то комнаты, расположенные с этой стороны, должны были выходить на дорогу. Еще один поворот, и он окажется у лестницы. Если раньше не обнаружит Жезупа.

Мог ли он находиться на чердаке? Паркеру не встречалась лестница, ведущая туда.

Первая же комната на третьей стороне была занята. Он нагнулся внутрь, послушал, и среди нормальных тресков в тишине он мало-помалу стал различать шум от дыхания, слабого, равномерного и достаточно удаленного.

Тут были два смутных прямоугольника окон, и то, которое Рыло слева, казалось снизу неясным, не таким отчетливым, как окно справа. Как будто перед ним стояла какая-то мебель. Или человек.

В воздухе чувствовался слабый запах сигареты. Жезуп курил.

Паркер выпрямился, прижался к стене снаружи комнаты. Он держал свой автоматический пистолет в правой руке, но не намеревался воспользоваться им, если его не вынудят к этому. Взломанная кухонная дверь — акт вандализма, но это не вызывало беспокойства. А кровь в одной из комнат, безусловно, привлечет внимание людей, а он должен избежать этого.

Паркер невольно вздохнул. Когда дыхание задерживается, это вызывает реакцию мускулов. Он привалился к стене и в течение минуты выравнивал дыхание, потом он повернулся и осторожно пересек порог комнаты.

Низ левого окна был по-прежнему неясен. Мелкими шагами Паркер направился в том направлении. Он шел по ковру, с каждым шагом ощущая каждой клеточкой тела окружающую его темноту.

— Менни! Это ты?

Голос прозвучал резко. Паркер замер на месте, протянув перед собой руку, слегка согнув спину, подняв пятку правой ноги.

Некоторые люди очень чувствительны к присутствию других людей в той же комнате. Внимание Жезупа не было полностью сконцентрировано на дороге, на которой ничего не происходило, он почувствовал присутствие Паркера.

Паркер остался стоять без движения: он ждал, чтобы Жезуп решил, что он ошибся. Он продолжал дышать, но медленно, с более продолжительными паузами.

Темнота изменила форму, низ окна слева теперь не был таким же, как окно справа, правильным прямоугольником.