напряженно оглядываясь, он стал продвигаться между машин и направился к “плимуту”. Фары погасли, мотор выключился.

Паркер обошел один бульдозер и появился напротив “плимута”, правый бок которого был повернут к нему. Его задняя дверца открылась, и с вытянутыми вперед руками, нажимая на спуск пистолета, который он наставил на Паркера, Жезуп выпал из машины. Пули ударились о желтый корпус бульдозера. Паркер, выстрелив один раз, отскочил в сторону и спрятался за колесом в тридцать сантиметров толщиной и диаметром, доходящим ему до плеч. Справа с высоты свет прожекторов падал прямо на него.

— Подонок! Подонок!

Это было похоже на кваканье лягушки, а не на человеческий голос.

Паркер немного приблизился, достаточно, чтобы видеть. С пистолетом в руке, Жезуп стоял на коленях около машины. Он вертел головой направо, налево, высматривая Паркера. Позади него Менни лежал на полу “плимута”, и он смотрел... Его раненая рука неподвижно висела сбоку.

Жезуп сказал несколько слов своим ясным хрипящим голосом, обращаясь к Менни, который пробормотал невнятный ответ Он погрузился в глубь машины, не помогая себе раненой рукой, я Жезуп, протянув свободную руку, захлопнул дверцу. Паркер нагнулся, чтобы выстрелить в него, но Жезуп уже полностью владел собой и был настороже. Он увидел движение, выстрелил в Паркера и скрылся.

Возбуждение Паркера было слишком сильным, чтобы терпеть настоящее положение вещей. Около колеса бульдозера была металлическая пластинка, служащая ступенькой для шофера. Паркер влез на нее, и, держась локтями, нагнулся на сиденье, и посмотрел на “плимут” поверх зада бульдозера. Сначала он увидел лишь крышу, но, подвинувшись немного, увидел Жезупа.

И Жезуп увидел его. Его голова и рука, держащая пистолет, в мгновение ока поднялись, Паркер откинулся назад, и пуля звякнула о металл машины, зазвучав, как струна.

Эта ситуация продолжалась! Паркер спустился на площадку, обошел спереди бульдозер и быстро, несмотря на боль в ногах, прошел с другой стороны.

Жезупа больше не было видно. Паркер вышел из укрытия и увидел “плимут”, молчаливый, брошенный. Но Менни должен был находиться внутри, сидя на полу сзади, а Жезуп находился где-то среди машин под светом прожекторов.

На этот раз снова Менни мог подождать. Первым делом нужно было заняться Жезупом.

Паркер отступил за бульдозер и встал на колени, испытывая сильную боль в ногах. Потом он лег плашмя на живот и стал медленно вертеть головой направо и налево. Он смотрел на все машины, осмотрел склад, находящийся перед ним, несмотря на то, что колеса очень затрудняли ему видимость.

Ничего. Или Жезуп спрятался за каким-нибудь колесом, или влез в одну из машин.

С большим трудом Паркер поднялся. Ноги его болели все сильней, вскоре ему придется ходить, сильно хромая, с мучительным усилием он снова поднялся на бульдозер. Он посмотрел поверх всех машин и опять ничего не увидел.

Жезуп не мог быть далеко. Со своей позиции Паркер видел дорогу, поля по обе стороны освещенного пространства и фасад здания. У Жезупа не было времени убежать даже, если ему этого хотелось, и у него такого желания не было. Он хотел быть вместе со своим коллегой, и он хотел убить Паркера.

Паркер ждал, стоя на ступеньке бульдозера, и всматривался в машины, освещенные прожекторами. Один раз Жезуп уже был у него на мушке и еще мог быть. Или Жезуп воспользовался уроком?

Послышался стон и замер. Стон, похожий на неестественный вопль раненного на смерть животного.

Паркер не шевельнулся: он оставался сбоку бульдозера, с правой, сильно болевшей ногой на ступеньке, с левой рукой, лежащей на сиденье, и с правой рукой, державшей пистолет, опираясь о желтый капот.

Он старательно осматривался, но тут снова раздался стон, и, когда он бросил взгляд направо, то уловил движение “плимута”. Машина слегка качалась на рессорах, и с каждым движением ее перед стукался о трактор, о который она ударилась. Небольшие кусочки стекол упали на землю.

Менни? Эти стоны издавал он? Паркер нагнулся вперед, оглядываясь и ожидая.

После двух стонов молчание продолжалось с минуту, и внезапно раздался крик, мучительный, пронзительный, мощный... Потом минута молчания, вопль, опять молчание.

Голос Жезупа завопил:

— Паркер! Паркер, слышишь?

Менни опять застонал, и “плимут” стал качаться взад и вперед: металл машины со скрежетом стучал о металл трактора. Жезуп проблеял:

— Я прошу перемирия! Я должен ему помочь! Паркер?

Короткое молчание, потом Менни крикнул:

— Нет!

Потом:

— Нет, я не могу!

— Паркер, ради неба, он слишком много принял, мне нужно ему помочь!

— Нет! — орал Менни. — Нет, я не могу сделать это, я не могу сделать это. Нет, нет, нет, я не могу сделать это, крылья, я не могу сделать это, нет! Я не могу, я не могу, я не могу! НЕТ, НЕТ, НЕТ!

— Паркер, я вынужден оказать тебе доверие, я не могу оставить его в таком состоянии!

Паркер ждал, а Жезуп вышел из крайнего ряда желтых машин с пистолетом в руке. Он торопился достигнуть “плимута”, в котором Менни продолжал испускать истошные вопли. И Паркер два раза выстрелил в Жезупа.

Лежа на спине, Менни корежился на полу машины, он изгибался дугой, яростно кидался на пол и на ручки дверцы машины, плохо сознавая, что делает. Четыре обертки от сахара валялись на полу машины.

Паркер протянул руку через разбитое стекло, достаточно близко, чтобы остались следы пороха после выстрела, и нажал на спуск. Менни замер, его обе сломанные руки упали на грудь. Паркер ладонью обтер свой автоматический пистолет и бросил его на тело. Полиции придется перебрать все возможные гипотезы: машина с номерными знаками Огайо, двое мертвых, один весь переломанный и полный наркотиков, оба убиты из одного пистолета, который находится в машине на одном из трупов, и еще другой пистолет у мертвеца, из которого стреляли. Они могли рассматривать все гипотезы, которые им понравятся, но ни в одну из них не попадает миссис Клер Виллис из Этьени де Коливар.

Паркер повернулся и пошел. Начиная с колен, его ноги были как поленья, тяжелые, несгибаемые и болезненные. Когда он достиг дороги, он сильно хромал. Немного дальше километра по этой дороге, он помнил, что там находится маленький бар, на восточной стороне, в стороне от движения. Он решил, что дойдет до этого места и позвонит Клер, чтобы она приехала за ним.

В этом не оказалось необходимости. Он, хромая, вышел на дорогу, перешел, неловко волоча ноги, и не прошел дальше и пяти метров, как один из редких фургонов, направляющихся на восток, маленький фермерский фургончик остановился около него, и старый, седой мужчина с огромными костлявыми руками, лежащими на руле, крикнул ему:

— Хотите подняться?

Паркер влез в фургончик, и фермер отъехал.

— С такими ногами нельзя ходить, — сказал фермер.

— Нельзя, — ответил Паркер. — Спасибо.

— Шрапнель? Вы подцепили это во время войны?

— Нет, — ответил Паркер, — со мной приключился несчастный случай.

— А мне попала пуля в ногу, — сказал старик. — Во время первой мировой войны, и до сих пор она мне причиняет боль.

Клер клала поленья в камин. Паркер вошел в гостиную, она посмотрела на него и спросила:

— Что ты сделал со своими ногами?

— Я ударился. Ничего серьезного.

Она выпрямилась и осталась стоять и смотреть на него, потирая руки.

— Это кончено?