– В гостинице есть еще постояльцы, – наконец нашелся он. – Они услышат выстрелы. Тебе это даром не пройдет.

Ухмылка искривила Джейку губы.

– Но ты откинешь копыта прежде, чем они откинут одеяла, – фыркнул он. – Говори.

– Я хотел заполучить «Ленивое Би», – признался наконец Эдвардс.

– Чего ради?

– Из-за земли, из-за воды. Это сделало бы меня одним из самых почитаемых и богатых людей в Нью- Мексико.

Темные брови поднялись, Джейк обдумывал его слова.

– Спасибо за идею, Эдвардс. Когда ты умрешь, надо будет приобрести твою землю, раз уж она соседствует с «Ленивым Би».

– Тебе моя земля не понадобится, и своя тоже, ты будешь болтаться на веревке, – с напускной бравадой пообещал ему Эдвардс.

– Но я не собираюсь быть пойманным, – в глазах Джейка блеснуло открытое злорадство. – Полагаю, что все покушения на мою жизнь и скот также делались для той же цели, для захвата «Ленивого Би», – предположил он.

Эдвардс признал это нервным кивком.

– Ты никогда в прошлом не проявлял особого интереса к ранчо, и я надеялся, что, если немного тебя подтолкнуть, ты снова уедешь отсюда.

– Но ты меня недооценил, Эдвардс. Все твои попытки только прибавляли мне решимости остаться, особенно после того, как я удостоверился, что отец был убит. А как насчет Тори? Она-то тут при чем? Зачем все эти покушения на ее жизнь?

Эдвардс помедлил с ответом, но яростный взгляд Джейка снова развязал ему язык.

– Сначала я хотел только напугать ее, чтобы она вернулась в свой монастырь. Пока я не узнал, что она ждет твое отродье, мне на нее было наплевать. Но, видишь ли, ребенок унаследовал бы ранчо. Внезапно оказалось, что очередь претендентов на землю, которая мне нужна, слишком велика. Вначале я думал, что все будет просто. Пожар избавил меня от Роя, а Кармен, если б она даже осталась жива, поддалась бы на мои уговоры и продала, бы мне ранчо.

– Или вышла бы за тебя замуж, – предположил Джейк. – И тут я вернулся домой и нарушил все твои чудные планы. Какая жалость, Эдвардс Конечно же, твои шпионы все это время работали на ранчо, иначе мы бы тебя быстро поймали. Тебе надо было бежать отсюда, когда Реду не удалось убить меня с Блейком и Тори.

Одно воспоминание о том, как беззащитная Тори оказалась во власти этого похотливого мерзавца, еще больше разъярило Джейка.

– Ты последний раз был угрозой моей семье. Эдвардс. А когда тебя не станет и некому будет им платить, не думаю, что у меня возникнут проблемы с остальными твоими наемниками. – Пока они разговаривали, он отпустил курок своего кольта, но теперь снова его взвел.

При этом звуке Эдвардс в панике дернулся, порываясь бежать, хотя бежать было некуда. Длинный рукав его ночной рубашки зацепил керосиновую лампу и перевернул ее. Материя сразу вспыхнула Не успел кто-либо из них опомниться, как лампа покатилась по столу и упала на пол, расплескав керосин по комнате и на Эдвардса.

В какую-то секунду тот превратился в живой факел, с головы до пят! Его отчаянные вопли заставили Джейка невольно содрогнуться. Он даже инстинктивно протянул руку за кувшином с водой, стоявшим на бюро, чтобы потушить пламя, хотя в голове у него промелькнула мысль, что именно так Эдвардс убил Роя и что есть, значит, высшая справедливость, раз его постигла та же участь. Но не успели пальцы Джейка сомкнуться на ручке кувшина, как Эдвардс заметался, ничего не видя, и в следующее мгновение выбросился из окна Пробив стекло, он свалился прямо на каменные плиты внутреннего дворика. Почти сразу же его вопли смолкли.

Друзья бросились к окну. Со второго этажа они увидели тело Эдвардса. Оно было согнуто под странным углом и все еще пламенело. На освещенных плитах вокруг головы расплывалось темное пятно крови. Пока они смотрели в окно, из других номеров гостиницы стал долетать шум, постояльцы поднимались со своих постелей. Крики Эдвардса их разбудили.

Дернув Джейка за рукав, Блейк оттащил его от разбитого окна.

– Пойдем, партнер Если мы не хотим, чтобы нас в этом обвинили, надо отсюда выбираться. Лично мне очень нравится дышать.

Говоря это, Блейк выхватил из рук Джейка кувшин и вылил воду на распространяющийся огонь. Затем он быстро затушил одеялом оставшиеся языки пламени. Хотя им не хотелось быть пойманными в комнате Эдвардса или где-то рядом, еще меньше их устроила бы смерть невинных постояльцев или разорение владельца гостиницы.

Справившись с огнем, они низко надвинули шляпы на глаза и пустились по коридору и дальше вниз по черной лестнице. Хотя многие уже проснулись, но им никто не встретился. Люди глазели из окон, гадая, что случилось. Никто не заметил, как два силуэта выскользнули и, перебегая от одного темного участка к другому, быстро добрались до лошадей.

Двумя днями позже в «Еженедельнике Санта-Фе» была помещена история смерти Эдвардса. Оказалось, что тот каким-то образом поджег свой номер в гостинице – и, стараясь потушить пожар, загорелся сам. Обезумев от боли, он либо выпрыгнул, либо выпал из окна и разбил себе голову о каменные плиты.

Пострадавший умер прежде, чем кто-либо сумел добежать до искалеченного обгоревшего тела. Останки, как сообщалось в газете, будут отправлены для похорон на Восток. Его дочери, единственной его родственнице, телеграфировали о смерти отца, и она уже прибыла к усопшему.

Кармен прочла эту новость с мрачным видом. Понимая, насколько мать угнетена, Тори попыталась ее успокоить: