Прочел новую книгу Буковского 'Cette lancinante douleur de la liberte'1 . Почти вся – о безнадежном непонимании Западом советской опасности. Все книгу хвалят, и все продолжают неудержимо ползти в пасть дракона. Удивительно.

Расставил на своем письменном столе фотографии. Папа в последний год своей жизни, на скамеечке [на кладбище] в Ste. Genevieve – перед могилой, где теперь он лежит. Мама – в Лабель с Аней и Машей, еще подростками. И настольные часы дедушки Николая Эдуардовича, которые помню с самого начала моей жизни. И – 'все блаженней дышать прошедшим на земле…'2.

1 ноября – это сообщено официально – карловчане канонизируют 'новомучеников', и среди них царскую семью. Меня все время спрашивают, что я об этом думаю. А думаю я прежде всего, что важно не только кого прославляют, а и – кто прославляет. И вот за теми, кто совершает это прославление, я не признаю права делать это. Не права юридического, а нравственного, духовного. Они, то есть карловчане, делают это не для Церкви и не для России, а для себя . Это акт их самоутверждения, или – на духовном языке – гордыни . И потому это акт ложный.

Воскресенье, 20 сентября 1981

Только что вернулся из Сиракьюс, с празднования тридцатилетия на приходе о.А.Воронецкого. Торжественная архиерейская Литургия, бесконечный банкет – все как всегда. И сильное утомление… А послезавтра – на Аляску!

Никак не могу вернуться к 'Таинству Святого Духа'. Перечел и – никакой искорки. Все кажется ненужным, вымышленным.

Осень. В Сиракьюс – вся листва уже желтая. И высокое, печальное небо. И воскресная пустота улиц. И, может быть, потому – внутренняя отрешенность, при полном участии в праздничной суете.

Вчера, роясь в столе, нашел записную книжку лета 39 года (когда мы до декабря застряли в Париже). Нужно было бы всю ее переписать, да лень…

Нашел в ней цитату из Достоевского ('Подросток'): 'Ни на одном европейском языке не пишется так трудно, как на русском'.

До чего же это верно! На каком ужасающем языке пишется, например, все газетное, даже когда пишут 'интеллигенты'. Все как-то рядом, либо же одно

1 'Эта острая боль свободы' (фр.).

2 Из стихотворения А.Блока 'Прошли года, но ты – все та же…' Правильно: 'И все чудесней, все лазурней – / Дышать прошедшим на земле'.

сплошное клише. Исчезает, выдыхается мелодия языка. Все как будто переведено с какого-то другого, ужасающе бедного и грубого языка. В русском современном языке разрыв между 'высоким' языком и 'низким' (явление, общее для всех языков) более резкий, чем в каком-либо другом.

Анкоридж. Вторник, 22 сентября 1981

Весь день в аэроплане – и вот, опоздавши на последний – из Анкориджа в Кадьяк, сижу в отеле в Анкоридже. Тут все золотое (листва), синее (море) и белое (горы). Поразительная красота…

Понедельник, 28 сентября 1981

Четыре дня Аляски – с 22-го по пятницу 25-го сентября. Епархиальное собрание, начало учебного года, пастырский 'семинар'. И, как всегда, впечатление света, благодатности, радости. Особенно – службы в набитой алеутами церкви. А также незабываемая поездка (спустя одиннадцать лет после первой – в дни канонизации) на Еловый остров. Всегда, все время: 'хорошо нам здесь быти…'.

Книга некоего George Woodcock о Thomas Merton ('Monk and Poet')1 дает новую пищу размышлениям – привычным, всегдашним – о 'духовности', о месте и значении этого огромного по своему объему монашеского, духовного 'сектора' в христианстве. Все это можно свести, мне кажется, к одному основному вопросу: о смысле слов Христовых 'если же хочешь быть совершенным, отдай все и следуй за Мной '2 . Что значит это следование, в чем тотальность христианской жизни? Куда и как нужно следовать '? И в чем это 'раздаяние всего'?

Вторник, 29 сентября 1981

'Упадок душевных сил'. От суеты, от съедания по частям моего времени, от мучительной невозможности чем-то заняться, от звонков, требований, проблем… 'Le propre du pretre est d'etre mange par les hommes'3 . Кажется, это или что-то вроде этого сказал Мориак. И вот меня 'съедают'. Только охоты быть съеденным у меня нет, и от этого – упадок сил.

Прием, одного за другим, новых студентов, первое, поверхностное знакомство с ними. Почти все – 'конверты'4 , то есть 'максималисты', но без корней, без кровного, будничного опыта Православия. И у них все 'полочки': иконы, 'духовная жизнь', догматы… Трудность Православия здесь в том, что Америка живет в непрерывном нервном возбуждении, в какой-то психологической взвинченности. Все время что-то 'происходит' или 'должно произойти'. И этому

1 Джорджа Вудкока о Томасе Мертоне ('Монах и поэт') (англ.).

2 См.: Лк.18:22.

3 'Священнику свойственно быть съеденным людьми' (фр.).

4 Converts (англ.) – новообращенные: перешедшие в Православие.

возбуждению поддается и Церковь – все время какие-то заседания, встречи, завтраки. Все время тебе о чем-то напоминают, что нужно сделать. Голова и сердце засорены, напряжены до предела. И вот я живу под этим напором , при котором ничего по-настоящему сделать , даже с самим собой, как раз и нельзя. Но, может быть, в этом и состоит – 'отвержись себе'. Может быть, это желание 'сделать' что-то – написать, создать, воплотить, – и есть грех: 'придавание себе значения'. Может быть, прав Пастернак: 'Я ими всеми побежден и только в том моя победа'? Не знаю и вот живу на непрекращающемся сквозняке.

Среда, 30 сентября 1981

Все эти дни – искушение мыслью о том, что вот жизнь проходит, а я трачу ее не на то, чтобы делать свое (писать, 'оставить после себя' и т.д.), а на других – на поездки, доклады, семинарскую суету и прочее. А сегодня утром ответ в апостольском чтении из Послания к Галатам о том, чтобы не считать себя 'чем-то'1 . Не в бровь, а в глаз, и искушение исчезает. Сколько раз в жизни я замечал это: если слушать Священное Писание как личный ответ, личное обращение , оно всегда таковым и оказывается…

Читал, просматривал вчера книгу епископа Игнатия Брянчанинова о смерти. Как можно такие книги писать? Как можно во все это верить ! Ад внутри земли… с цитатами из каких-то странных документов. Решительное непонимание этого подхода. Он-то и породил Бультманов. 'Фундаментализм', распространенный на все…

Пятница, 2 октября 1981

'Как пишется статья, как сочиняется доклад или 'берется слово' в прениях? К сожалению, это почти всегда театр – и оттого настает время, когда это перестает интересовать' (Г. Адамович в сборнике 'СМОТР', 1939).

Случайно прочитал эти слова, но прочитал вовремя: мучительно сочиняя доклад для украинско-русского диалога в Hamilton на следующей неделе, затем – доклад, который я должен прочитать в Wilmington послезавтра, и т.д. С каждым годом писать, сочинять все большая пытка. Все кажется, во-первых, не так написанным и, во-вторых, ненужным : либо уже сказанным, либо 'несказанным'. 'Удобнее молчание…'

Вчера – заседание у меня в кабинете, посвященное пересмотру нашей программы. Каждый предлагает что-то, в общем, правильное, полезное. А я думаю о

1 'Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов. Ибо кто почитает себя чем- нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя. Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом, ибо каждый понесет свое бремя. Наставляемый словом, делись всяким добром с наставляющим. Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную. Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем. Итак, доколе есть время, будем делать добро