другу друзьями – мы помогали друг другу. А теперь пришли молодые, беспринципные, они готовы на любую пакость, на любое преступление, на любой поступок, лишь бы достичь своей цели! Знаете, как больно сносить все эти неожиданные подножки, все эти подлые плевки в спину.
– Так о ком же вы все-таки говорите? – подогревал интерес телеведущий. – Очень любопытно? Вы не могли бы назвать личности?
Татьяна посмотрела на отца, тот тоже все понял – понял, что сейчас стрелы полетят именно в нее. Милена на телеэкране картинно задумалась, сделала трагическое лицо, вздохнула, чтобы показать как ей неприятно на самом деле затевать весь этот разговор и ответила:
– Я говорю об одной молодой певице. Я не буду называть ее имени…
– Нет, уж назови, пожалуйста, – пробурчала Татьяна.
– Имя не имеет значения, – продолжила Дольская, – важен сам факт. Эта новая волна, хлынувшая грязным потоком на телеэкраны, это оболванивание народа – так дальше не может продолжаться! А представители этой новой волны – кто они – хулиганки, наркоманки, пьяницы и проститутки, которые ничем не брезгуют ради достижения своей цели!
– Это вы уже говорили, – напомнил Андрей, – и все-таки я хочу сказать, что по моим источникам у меня есть сведения, что у вас в последнее время было несколько стычек с молодой популярной певицей Татьяной. Той самой на которую уже дважды покушались…
– Это никак не связано! – перебила телеведущего поп-дива. – Мои стычки с ней и покушения на нее – это арии из разных опер! И я вам скажу, что стрельба в артистов появилась на нашей эстраде как раз с появлением таких певиц, как эта самая Татьяна! Выдвиженка уголовного мира, наркоманка, бывшая проститутка с Тверской! Для нее ничего не стоит ударить человека, оскорбить. Она не брезгует привлечь для решения конфликтов своих старых знакомых – бандитов!
– Ах, ты лживая тварь! – вскочила с дивана Татьяна. – Папа, что она несет?
– Не стоит так волноваться, дочь, – спокойно сказал отец, – ты же сама мне говорила, что в шоу- бизнесе есть разные способы борьбы. И об этом способе тоже упоминала. Так чего волноваться тогда?
– Это хуже выстрелов! – сердито ответила Татьяна.
А Дольская тем временем продолжала разглагольствовать.
– Раз уж мы с вами зашли так далеко, я не могу, просто не имею права и дальше скрывать откуда эта самая Татьяна проникла в наш шоу-бизнес. Ее отец, матерый уголовник по кличке Краб полтора года назад чуть ли не впихнул Татьяну на нашу эстраду. Но впихнуть мало, нужно же было как-то продержаться и Татьяна, как я уже говорила, работавшая проституткой на Тверской, воспользовалась полученными навыками и охмурила одного из лучших отечественных продюсеров – господина Бальгана, который в то время работал со мной. Но она смогла ему нашептать о том, что я, мол, никуда не годна и от меня пора отказаться.
– Да что вы говорите? – сочувственно покачал головой Андрей Вальш. – Как можно такое сказать? Вы гордость нашей эстрады, самая красивая женщина!
– Да-да, – печально согласилась поп-дива, – но ложь – это ведь страшное оружие. Так вот. Очарованный этой проституткой (хотя чем там очаровываться – ни кожи, ни рожи) Бальган разорвал со мной контракт и мне пришлось уйти. Нет, я не в обиде на Бальгана, я, как видите, остаюсь на плаву, меня любят по всей стране, мои песни слушают. Мне просто жаль этого человека, я говорю о Бальгане, которого так легко обвели вокруг пальца и продолжают обманывать. Я искреннее сочувствую и моей подруге, жене Бальгана Марине, которая сама пригрела эту змею у себя за пазухой. Она даже не догадывается, что певица в наглую спит с ее мужем, что она беременна от него, Марина это святой человек! Я знаю, что я сделаю ей больно, рассказав правду, но пусть лучше это сделаю я сейчас, чем потом, когда ничего уже нельзя будет изменить!
Татьяну трясло от негодования. Она схватила со стола домашний радиотелефон и метнула его в телевизор. Телефон разлетелся на мелкие кусочки, но экран телевизора был крепкий и Дольской это тоже не повредило. Она продолжала улыбаться с экрана и говорить, говорить гадости. Татьяна подскочила к телевизору и выдернула шнур из розетки. Потом взобралась на диван и заплакала.
– Не принимай так близко к сердцу, – сказал отец, подсаживаясь и обняв ее за плечи, – понятно же, что все это ложь. Собака лает – ветер носит. Черт с ней с этой Миленой. Главное, я понял, что ты была права – стрелять в шоу-бизнесе незачем. Можно вот так запросто с экрана облить грязью и оправдаться потом будет трудно, потому что оправдания будут выглядеть смешно. Есть только один выход – не замечать ее, пусть тявкает. Ее время сочтено, не сегодня, так завтра она выйдет в тираж.
– Я не из-за этого расстроилась, – ответила Татьяна, – она сказала, что я с Бальганом сплю, а Маринка наверняка смотрела эту передачу. Надо ей позвонить и сказать…
Татьяна кинулась к телефону, но он не подлежал ремонту – был разбит на мелкие кусочки. Она схватилась за мобильный, набрала номер Марины, но мобильный телефон был отключен или не в зоне действия сети. Домашний Бальганов тоже не отвечал.
– Может быть, тоже разбили как ты, – предположил Краб.
– Собирайся, пойдем к Бальганам, – воскликнула Татьяна, соскочив с дивана, – я хочу с ней поговорить, объясниться! А этой поп-диве Дольской, когда я до нее доберусь, я и 'попу' надеру, и ее 'диво'!
Краб знал, что с дочерью спорить бесполезно, поэтому быстро собрался и вышел вслед за ней в подъезд. До дома Бальганов они дошли пешком, но двери им никто не открывал – дома никого не было. Они пошли на стоянку, где ставила свою 'Тойоту' Марина, но автомобиля на месте не было.
Мобильный телефон Бальгана тоже не отвечал, хотя и не был отключен, но продюсер трубку не брал и Краб предложил не пороть горячку, дать пройти какому-то времени, хотя бы подождать до вечера, чтобы первый гнев прошел, а потом уже принимать какие-то решения и пытаться что-то уладить. Но Татьяну было не остановить – она хотела найти Марину именно сейчас, а не вечером и не завтра. Она хотела найти Марину и рассказать ей всю правду о Бальгане, о существовании 'зайки' и о том, кто на самом деле беременный.
И тогда Краб вспомнил, что Марина называла место, куда хотела устроить своего непутевого братца Кирилла – какой-то магазин, фамилию владельца которого Краб не помнил, но Татьяна вспомнила ее сразу же и сказал, что это шанс найти Марину. Они пошли заводить 'Лексус' и уже через полчаса подъехали к этому магазину. Директор – тетка с восковым лицом сказала им, что никакой Кирилл у нее не работает, а Марина, хотя они и знакомы хорошо, но к ней она даже не обращалась. На прощание директриса попросила у Татьяны автограф для дочери и когда Татьяна подарила ей календарик со своей фотографией, восковое лицо тетки поплыло от умиления и приобрело нормальный человеческий вид.
Ехать было больше некуда, Татьяна беспрерывно звонила то на мобильный телефон Бальгана, то самой Марине, но оба телефона были отключены. Домашний телефон тоже не отвечал. Краб вел автомобиль и бесполезно нарезал по Москве круг за кругом. Наконец, Татьяна устала и сказала отцу поворачивать домой. И как раз в это время позвонил сам Бальган.
Он был изрядно подшофе, еле-еле шевелил языком и сказал, что после передачи с участием Дольской, которую они смотрели с женой вместе, ему пришлось рассказать Марине о существовании 'зайки' и о том, что его любовница беременна. Он во всем сознался, попросил прощения, сказал, что любит только ее, а беременность 'зайки' ему нужна только лишь для рождения ребенка. Но Марина не поверила ему, выскочила на площадку, сбежала вниз и пропала куда-то. Он не смог ее задержать, а когда вышел чтобы ее отыскать, то увидел, что машины на стоянке уже нет.
– Куда она могла поехать? – спросила Татьяна.
– Не знаю, – ответил Бальган, – но мне кажется, что она поехала к маме в Тулу. Она всегда так – как у нас какие-то нелады всегда едет к маме.
– Она в таком состоянии, она такая ранимая! – рассердилась Татьяна. – Как ты мог вообще ее отпустить?
– Она меня обхитрила, – ответил Бальган, – когда я рассказывал о 'зайке', она сидела так спокойно, я думал, что мы сможем все обсудить, уладить. Но потом я пошел в туалет, а она меня закрыла снаружи и ушла. А у меня в туалете все запоры немецкие, я пока его выломал – ее и след уже простыл.
